Под местным наркозом

Позавчера у Гюнтера Грасса был день рождения, ему стукнуло 87. Конечно, надо было бы его зафрендить где-нибудь и отметить его на картинке, где такой большой букет с розами и искорки-искорки горят.
Но мне подумалось, что дай дочитаю его книгу. Чтоб проникнуться атмосферой книги много не надо. Достаточно купить мешок цемента, записаться к зубному, предварительно узнав в регистратуре стоик ли он и есть ли у него достаточный объем знаний изречений Сенеки. Приходите на прием и обсыпаетесь цементом, чтоб повсюду был. Платформа личного опыта создана. И теперь можно начинать читать "Под местным наркозом" и всхлипывать "как про меня пишет, в самое сердце жалит!"
Ладно, если серьезно, то форма текста интересная, захватывает. Наслоение, образы, то ли факты, то ли дезинформация, а может быть и не было меня, продираешься как сквозь колючки.
Самые простые образы, которые раскрываются легко :
*маниакальная увлеченность прошлыми ошибками
*я стал тем, кого презирал
*Бунт 17 лет
* отцы и дети
*Я его лепила, а он не долепился. Любовные разочарования
*лечение зубов утомительное, болезненное и неприятное мероприятие
*дышать цементом неприятно.
Нижеследующую кухонную философию можно не читать вообще.
И можно не писать, наверное.
Все обычно, стремление к борьбе без разницы с чем или кем, чтоб утвердиться, против правых, против толстых теток, против напалма, против поспешных глупостей. Которое гасится потом компромиссами, как местным наркозом.
Больше меня интересовал этот образ собак, которых так много было в Берлине.

Проекции. Суррогат любви. Собаки, будто бы более верные, чем люди.

Берлин полный одиноких и жаждущих верности людей, которые заедают свою ущербность и память об ошибках тортиками. Почему -то это больше всего засело в голове.

Гюнтер Грасс был удостоен Нобелевской премии в области литературы в 1999 году. Очередная мушка из «элиты», попавшаяся в мою литературную паутину. Причем попал он совершенно случайно, через полку книжного магазина с уцененным товаром. Я ищу «своего» автора и «свою» книгу, но не делаю упор на нобелевских лауреатах. А жду, как паук, когда «свои» попадут ко мне случайным образом.

Физический костяк романа находится в кабинете дантиста, где врач исправляет неправильный прикус штудиенрату (учителю) Штарушу. А это значит – обточка зубов, шлифовка, коронки, слюноотсасыватель и прочие неприятные штуки. Духовный же костяк основан на судьбах нескольких поколений немцев, тех, кто был молод во время войны, и тех, кто родился после ее окончания, кто совсем-совсем ни в чем не виноват, кто против применения напалма во Вьетнаме и для привлечения внимания общественности к этому вопросу способен совершить жестокий поступок по отношению к животному.

Но вопросы мира во всем мире для меня слишком тяжелы, предохранители моего организма слишком чувствительны, чтобы выдержать политическое лицемерие или откровенное хамство. Я люблю другое. Человек. Его душа. Его мысли и переживания. Его страдания… Словно существа из Сумрака Лукьяненко, я питаюсь людской виной, обидой, злостью и где, как не в послевоенной Германии, можно получить оригинальный салат из этих чувств. Только здесь можно найти Ирмгарт Зайферт, которая в семнадцатилетнем возрасте учит подростков стрелять фаустпатронами и пишет доносы, а сейчас стыдится этого. Ей кажется, она и тогда была ярой антифашисткой и даже где-то записывала свои мысли, но находит только письма, подтверждающие ее доносы и то, что она работала инструктором по стрельбе.

И. Зайферт напоминает мне некоторых знакомых, которые двадцать лет назад были пионервожатыми и убежденными атеистками, а сейчас восхищаются крестным ходом, соблюдают некоторые формальные правила религии и уже не могут сказать «я не верю в бога». Это богохульство. Язык не поворачивается сказать такое хотя бы из принципа «на всякий случай». Но я совсем не осуждаю людей. Нет! Мне нравится наблюдать, как мы, считающие себя сильными, достойными космоса, как мы проминаемся под натиском судьбы, трансформируемся, но продолжаем жить.

Роман «Под местным наркозом» написан в технике папье-маше: рваный, склеенный из кусочков. Гюнтер Грасс так и не отвечает на некоторые «приземленные» вопросы: «кто кому изменил?», «спал штудиенрат с Веро Леванд или нет?», «добропорядочен дантист или притворяется?» и другие. Одни персонажи говорят одно, другие противоречат им. Дескать - пусть каждый думает в меру своей испорченности.

Но читать было интересно и, поняв, что я еще не раскусил орех с именем Гюнтер Грасс, хочется продолжить с ним знакомство. Тем более, названия его книг: «Рождение из головы», «Из дневника улитки», «Жестяной барабан» очень интригуют.

О, Грасс, вы можете писать обо всем, что в голову придет, пусть будет бетон, зубной врач, обрывки выдуманных воспоминаний, маленькая революция внутри большой, люди, которые путаются в твоей голове, когда в один прекрасный момент упускаешь ту самую важную нить повествования, отдаваясь лишь во власть любимого слога. Это как потерять память, но все еще продолжать делать некогда любимые вещи, по инерции, по привычке, которая сильнее всего на свете.

Ах, Линдалиндалинда

Периодически судорожно начинаешь разрывать целостность текста на цитаты, лелея этот сохраненный, отнятый у миллионов алчущих глаз кусочек мысли, вызвавшей в тебе, вдруг, удивительный отклик.