Но, обезличивая мужчину, исключая из отношений элемент душевности и теплоты, мы совершаем кражу прежде всего у самих себя, отказываясь от развития в себе женского начала, замуровывая его в стальные доспехи циничных и рациональных защит. Мы становимся мужчинами по сути, оставаясь женщинами по форме.