© Григорий Жадько, 2016

ISBN 978-5-4474-5915-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Комедия «Улыбка фортуны, или Карамболь без правил»

Часть 1

Этот год был не самый удачный. Не было уверенности в завтрашнем дне – какое оно будет завтрашнее дно? Российская экономика пробила его, и интенсивно расширяла дыру. Валились цены на нефть, и семимильными шагами бежал, куда то доллар и все ждали Нового года и маленького чуда, которое могло случиться. Ведь с голубого экрана не могли врать постоянно.

У русского человека помимо дорог и дураков, есть еще скрытые две проблемы: доработать до Нового года и постараться не умереть до Рождества. С боем курантов открывалась священная русская неделя Айвран-вдрабадан, отмеченная официальными выходными. Но особо радостный народ, бывало, продолжал праздновать до Старого Нового года с небольшими перерывами для восстановления здоровья.

В лаборатории технических испытаний на ПО «Прометей» 31 декабря считалось рабочим, но уже к трем часам торжественная часть закончилась и народ разбрелся, собираясь маленькими кампаниями, доставая из тормозков припасенные продукты и дешевое спиртное.

Если в прошлом году была надежда на конец света, то нынче к Новому году пришлось-таки готовиться по полной программе! Недостаточное количество спиртосодержащих напитков являлось общей бедой и местным обычаем. На Новый год заводской спирт пить было не принято, но на пожарный случай, в сейфе стояла двухлитровая канистра. На ней для маскировки, было красным написано «Клей БФ-2».

Бригадир наладчиков, Николай, уже пребывал в хорошем подпитии и предлагал очередной тост с любовью поглядывал на своих подопечных в белых халатах, собравшихся за праздничным столом. Впрочем, полуразобранный английский вибростенд Shore Western, назвать столом можно было с большой натяжкой.

– Мы все любим три вещи: водку, женщин и когда они вместе. Но сидим одни! Увы!

– Коля! Новый год!!! Повеселее давай! – крикнул кто-то нетерпеливый.

– Так вот, братцы мои!!! Други мои! – его слегка пошатнуло, – тихо, тихо. Все нормально. Родился еще один тост. Давайте выпьем за наших хо-ло-стя-ков! Жениться следует хотя бы для того, чтобы узнать, почему этого не следовало делать.

Все знали, что собой представляла жена бригадира. Такая здравица могла прозвучать только из души человека заезженного жизнью, обстоятельствами, тремя детьми и старой машиной.

– А разве есть такие?

– Кто он счастливчик – холостяк?!

– Это за Краснова что ли? За Шурика?

– Да нафиг! Женить его и точка!

– Нам довольные рожи не надо!

Раздались нестройные возгласы изрядно принявшей на грудь кампании.

– Да мы бабам безразличны, – в сердцах крикнул Толик, – Что у нас на душе творится, их не интересует. Им лишь бы через борщ в постель затащить. А мужик потом страдает…

– Мужику жена, как рыбе велосипед, – ляпнул кто-то и раздался смех.

– К чертям любовь – несите водки!

– Пусть пьет полный стакан, если бригаду уважает.

Симпатичный, коротко стриженный молодой человек, сидел немножко особняком, как бы спрятавшись за камерой соляного тумана. Легкий нос горбинкой не портил его лица, а голубые глаза с длинными ресницами, придавали налет романтики. От слов обращенных к нему он немного стушевался.

– Ребята вы что?! Я не пью.

Бедный Саша! Он не знал простой истины – никогда нельзя заявлять на вечеринке, что ты непьющий. Смысл жизни всех присутствующих тут же сведется к тому, чтобы напоить товарища.

– А зачем из коллектива выделяться.

– Мужики, ведь кольцо надевается всего лишь на палец! Раз бригадир сказал, надо под козырек.

– Я столько не осилю, – с расширенными глазами сказал Саша, – провожая глазами подвинутый к нему граненый стакан, – на три раза растянуть… и то не знаю.

– Водку пить не люблю. Но ведь люди старались, делали…

– Ха! На три!

– Так и дурак сможет!!!

– С кем работаем!

Раздались подзадоривающие крики развеселившейся кампании.

– Увольте мужики. Не осилю, – промолвил Александр, поднимая щедро налитый стакан и глядя на прозрачную маслянистую жидкость в просвет окна.

– Когда-то надо начинать. Или слабак?

Все выжидающе уставились на него. Это последнее слово, словно ударило обухом по голове и резало без ножа.

– Нет, это беспредел! – промолвил он, поднося стакан ко рту и делая недовольную гримасу.

– Пей! Пей!

– Пей до дна, Пей до дна, – хором начали скандировать товарищи по работе, после первого глотка.

– Вот молодец! Наш человек! Давно бы так!

Саша поискал глазами по столу.

– Дайте ему закусить.– Раздались одобрительные крики.

С приближением Нового года в России, проходила повальная мандаризация населения, но ЛТИ она обошла стороной.

– Огурец соленый – растение семейства закусочных. Рекомендую! С грядки! – предложил, понизив голос, Николай, – употребляется преимущественно вовнутрь.

На втором этаже включили музыку, а в железную перегородку постучал начальник ЛТИ. Не заходя, он посоветовал особо не задерживаться и не шуметь. Наладчики относились к обслуживающему 24 цеху, и это подчеркивалось. Что позволено Юпитеру, то не позволено быку… если нечто разрешено сотрудникам ЛТИ, то оно совершенно не обязательно разрешено остальным.

– Да понятно! – пробурчал бригадир недовольно косясь на железную стенку, – ну не оставлять же, что принесли. Он был уверен: если после пьянки осталось спиртное, значит, внутри коллектива существуют проблемы.

– Наливаем! Шурик молодцом держится, ему двойную, как всегда!

– Коля! Прекрати! – взмолился Александр, с укором глядя не него. – Ребята, может, хватит пить?

– Мы уже заканчиваем. Скоро бухать начнем! А тебя раскусили. Придуривался, что трезвенник.

Саша пил, ему наливали, он опять пил, в конце пошел плохо разведенный спирт. А это уже была тяжелая артиллерия. Мысли путались и мешались. Почему-то в голове всплыл шутливый плакат со свадьбы друга «Женился сам, останови товарища».

– Слу-Слушай Коля! – пересел он поближе к бригадиру, – зач-чем вы меня так накачали. Как я через эту… как ее… проходную пойду. Я почти не уплтоебляю, а ссссег-годня как дурак нахлестался! Это т-ты виноват.

Николай посмотрел на него оценивающе.

– Да! Ну и рожа у тебя Шарапов. Лучшая освежающая маска – лицом в винегрет. Но его нет.

– Чего, Т-ты о чем?

– Язык у тебя заплетается, значит больше не наливать

– Ког-г-о наливать! К-кто меня домой пота-щит?

– А ты ложись здесь. Поролон я принесу, как король устроишься. Утречком бодрый, веселый, пошагаешь восвояси.

– Не могу. У меня с-свидание.

– С резиновой куклой? – язвительно заулыбался Коля.

– Да ну тебя. С д-девушкой.

– Ты поссорился с резиновой куклой? – захохотал бригадир.

– Коля. П-прекрати. Т-ты пошляк. Тебе по должности это не положено.

– Бригадир это разве должность? Я ничего не добился, зато сам!

– Все равно не с-смешно, во всяком случае, мне. Мы с Нас-стей договорились Новый г-год встречать у нас. Мама н-наготовит и с-сказала уйдет, мы б-будем вдвоем.

– А, это та белобрысенькая! – он подложил Саше ломтики домашнего сала.

– Сам ты этот… тот… белоб- белоб-рысенький. Я м-между прочим – он сделал многозначительное лицо и придвинулся ближе, – хотел с ней на Нов- нов-вый год… ну это …пог-говорить серьезно… ну может быть…

– Закусывай. Достойный выбор. Достойный. Я шучу. Конечно очаровашка. Мы с ребятами тебя не бросим. Будь спок! Доставим в лучшем виде. Только ты больше не пей. Разошелся жених! Не остановить!

– Да т-ты что. Я в-вам давно говорю. У меня уже глаза не видят. Туман! А вы насели.

– Пока совсем не развезло, собирайся, Толик с Вадиком тебя проводят. Пацаны дело есть! – махнул он рукой наиболее трезвым из гуляк.

Как прошли проходную, Александр помнил смутно. Впрочем, девушки из военизированной охраны в Новый год, на все закрывали глаза, а вот дальше, сознание фиксировало урывками. Автобус. Руки друзей. Знакомый подъезд, домофон и черный провал. Саша не помнил, почему он вышел обратно из подъезда, а не поднялся в квартиру? Может, плохо стало, на воздух захотелось? Или по другой причине, но друзей уже не было. Он с трудом добрался до лавочки, сел, а потом и прилег. Пара прохожих пытались добудиться его. Да где там! Спустя полчаса, когда он основательно продрог, к нему подошли двое сержантов из патрульной машины полиции.

– Про этого передавали? Живой? – спросил один из сержантов, невежливо толкнув незадачливого перебравшего гражданина. Александр глухо, прохрипел, поднял голову и тут же опустил ее на промерзшие брусья.

– Кто празднику рад – накануне пьян! Совсем лыка не вяжет! – сказал брезгливо второй, что был помоложе и меньше ростом.

– Как наше дежурство, обязательно геморрой приключится!

– Привыкли нам звонить. Пусть скорую вызывают.

– Что он не поднимется?

– Штраф с него точно не возьмешь. Ткни его еще палкой под ребра.

– Поч-чему штраф! Поч-чему? За что! – промычал бессвязно молодой человек.

– А ты говоришь не возьмешь. Нам тут сто метров. Палку срубим.

– Я т-т-тут живу, я рядом. Я стёкл как трезвышко, – попытался встать Александр, и ему это с трудом удалось.

– Сам дойдешь?

– Обя-обя- обязательно, даже заплетык не языкается!

– Палкоруб, я согласен, только если что, ты машину мыть будешь, – сказал один из служителей порядка своему коллеге.

– Да пошел ты сержант, знаешь куда.

– Да пошел ты сам туда сержант. Я Петровичу за этот вызов мозг вынесу. Он у меня еще попляшет скотобаза.

– А к-куда вы меня ведете?

– В машину голубчик.

– Мне до-домой надо, там неве- неве-ста моя скоро придет.

– Вначале к нам, потом домой. И не вздумай даже чихнуть по дороге. Пять минут. Понял?

– П-понял. П-понял.

Отделение полиции на «Богданке» встретило их жиденькими гирляндами у входа, неумело размалеванной стенгазетой внутри, запахом сапог и ваксы. У задержанного молодого человека, забрали небольшую сумму денег, сотовый телефон и поместили в «обезьянник». В тепле его разморило, Саша прилег на скамейке у входа, и голова его отключилась. В таком состоянии его случайно увидел заместитель начальника полиции Рогданов проходивший мимо.

– Подожди! Кто это у вас тут лежит? – промолвил он, приблизившись вплотную к прутьям решетки, и как бы что-то восстанавливая в памяти. – Дежурный, ко мне. Фамилия вот этого?

– Да он лыка не вяжет!

– Кто его привез?

– Седьмой экипаж. Сержанты Петухов и Сичко. Был вызов. Он еще на ногах стоял, а тут отключился.

– Блин! Вы что, совсем бараны! Головой думать надо. Сюда их быстро.

– Есть! Товарищ подполковник. А что случилось?

– Я сказал быстро.

– Они обедают в машине, сейчас позову.

Спустя полминуты перед его очами предстали, недоумевающие и испуганные словами дежурного, сержанты.

– Ваша работа?

– Так точно! Так точно! – отчеканили полицейские, сжавшись от нехороших предчувствий.

– Глаза то вам зачем, олухи царя небесного? На концерте, посвященном дню полиции в ДК Горького, были?

– Обязательно! Так точно!

– Это же сын прокурора района Бушуева. Вы ему случайно не поддали на радостях?

– Нет! Нет. Что вы! Товарищ подполковник, – затараторили сержанты с большим облегчением, и даже переглянувшись, улыбнулись.

Начальник полиции, проследив их реакцию, удовлетворительно хмыкнул.

– Смотрите у меня! А то головы вам не сносить. Короче, везите его домой в Тихий поселок, за «Космосом»… Бородинская… номер точно не помню, у дежурного узнаете. Сдадите из рук в руки, вежливо, предупредительно. Все поняли?

– Так точно! Так точно!

– Выполнять! А Бушуеву я сам отзвонюсь, объясню ситуацию. Место, откуда брали, напомните?

– Напротив Театральной 27, у третьего подъезда, лежал на скамейке.

– Какого хрена его туда занесло? Ладно, это не наше собачье дело. Там есть, кому разобраться. Чего стоим? Бегом, за дежурным, ключами. О выполнении доложить.

– Есть! Есть!

Сержанты резво сорвались с места.

Сразу за стадионом начинался сосновый бор и, проскочив лог, дорога уходила вправо. На Бородинской плутать не пришлось. Прокурорский коттедж отличался внушительными размерами. Полукруглый фасад, огражденный эффектной колоннадой из черного мрамора, был снизу отделан диким камнем, а стены зеленоватым керамогранитом. К главному входу вела дворцовая лестница. К ней примыкала терраса, открывающая вид на засыпанный снегом бассейн и сад.

На звонок вышла полная женщина с седыми прядями волос и в фартуке, очевидно домохозяйка.

– Бог ты мой! Бог ты мой! Что с ним!? – запричитала женщина, глядя на двух полицейских, которые поддерживали практически бездыханное тело молодого человека.

– Ваш? Узнаете? Напился мать, подобрали. Но по адресу доставили.

– Боженька милостивый… А машина!? – страдальчески спросила Ксения Петровна.

– Не было никакой машины, – пожали они плечами и переглянулись.

– Ладно, помогите затащить в дом, пока мать с отцом не приехали, может, удастся привести его в порядок, а то Евгений Николаевич очень крут бывает.

Сержанты вспотели, пока доставили свого подопечного на второй этаж, в ванную комнату.

– На скамейку укладывайте. Спасибо. Спасибо, миленькие, тут уж я сама.

Сержанты, устало, козырнув, ушли, а женщина принялась за работу. Быстро раздела молодого человека. Принесла таз. Посадила его, наклонив голову в низ, и введя два пальца в глотку, легко надавила на корешок языка, пытаясь вызвать рвоту у «страдальца». Но не тут то было. Только спустя почти полчаса мучений, влив в него два литра подсоленной тепловатой воды, ей удалось частично освободить желудок. Юноша задышал спокойней, начал вяло реагировать на происходящее.

В это время, на первом этаже послышался шум. Приехало семейство Бушуевых: Татьяна Михайловна и Евгений Николаевич. Они были немного возбуждены, так как собирались сегодня лететь в Испанию, встречать Новый год. Прокурор, несмотря на это, пребывал в хорошем расположении духа, шутил, поторапливал супругу и изредка поглядывал на часы.

– Слушай Таня, твой мальчик нас не подведет? Время поджимает.

– Он такой же мой, как и твой, – неуверенно парировала супруга.

– Ты же его балуешь?!

– А ты даже от армии не отмазал, с твоими-то возможностями. Отец называется.

– Это принцип. Настоящий мужчина должен быть защитником, а не слюнтяем.

Ксении Петровне, слушавшей перепалку родителей, пришлось, наконец, рассказать правду об их отпрыске, который без чувств отдыхал в ванной.

– Да-а! Красавец! Ничего не скажешь! – возмущался Евгений Николаевич.– Вот!!! Вот! Твое воспитание!

Мать молчала, замерев с прижатыми к груди руками.

– Однако! Незадача! Опозорил! Ну, это потом! – продолжал прокурор, сжимая кулаки, – это еще будет разговор. Обязательно будет. Он следовал принципу: помощь психолога – это, конечно, хорошо! Но просто поорать матом – гораздо дешевле… и он не стесняясь, отпустил еще несколько непечатных выражений.

– Евгеша, посмотри какой он бледный. Даже похудел, кажется. Или постригли его, как попало, – промолвила мать, отделяясь от стены. Она взяла руку сына, – а ладошки холодные совсем.

– Прекрати нытье, думай лучше как нам его везти, иначе наш план сорвется.

– Может, он специально напился, чтобы не ехать? – предположила Татьяна Михайловна, – он же говорил, что не горит желанием встречаться.

– Ну, уж дудки! Этот номер у него не пройдет. Николаю Федоровичу я обещал устроить все в лучшем виде. Так что кровь из носу, а поднимайте, и будем транспортировать его на встречу лучезарному счастью.

– Боюсь и ему, и нам тяжело придется.

– Ничего! Ничего! Мы потерпим. А он молодой.

– Ты ради погон готов поступиться здоровьем сына.

– Причем здесь я? Мне по большому счету родство с Николаем Федоровичем по барабану. Он начальник УВД, я прокурор, неизвестно кто круче стоит. Конечно, тандем неплохой. Как жизнь повернется? Но, прежде всего, я думаю о нем. Это его жизнь, его выбор, да и девочка, надо признать, не уродина, а просто конфетка, не знаю, что он рожу воротит. Я бы ее съел не задумываясь.

– Я тебе съем. Я тебе точно съем.

– Ладно, шутки в сторону. Через полчаса выезжать, а 31 декабря, пробки. А тебя Ксения попрошу, снежка в тазике принеси, натри щеки этому сорванцу, мы так в армии делали. Жуть как в чувство приводит, и начинайте одевать.

***

Во второй половине дня, изредка проглядывавшее из-за туч солнце, скрылось окончательно. Ветер прекратился и пошел хлопьями снег.

Незадолго до описываемых событий, при подъезде к городу, случилась авария. Столкнулись большегрузная фура, с китайской HOWO, перевозившей щебень с местного карьера. В потоке машин, застряла и серебристая БМВ седьмой модели. Водитель ее, Александр Евгеньевич, молодой человек 25-ти лет, рискнул перед поездкой заграницу отправиться покататься на снегоходе в комплекс отдыха под названием Пухтолова гора.

Там он задержался, уповая на сильный мотор «семерки», а обстоятельства сложились неудачно. На приморском шоссе недалеко от Сестрорецка, образовалась пробка. Триста лошадей под капотом уже битый час уныло дремали, ограничиваясь поддержкой тепла в салоне, а изменений не предвиделось. Но, как водится, беда одна не приходит. У него вдобавок разрядился телефон, а одиннадцатиразрядные номера родителей, на память, он не помнил.

– Черт. Черт! Черт! – поругивался он, в бессильной злобе, поколачивая ребрами ладоней, по рулевому колесу. – Сколько можно!

Он наверно в двадцатый раз вылез из автомобиля и вышел на обочину. Посмотрел в даль. Казалось, колонна машин намертво примерзла к асфальту. Только легкие дымки слегка сотрясали корпуса обездвиженных авто, поднимались и растворялись среди падающих хлопьев снега.