Пролог

Умытые осенним дождем булыжники мостовой глухо откликались на удары подкованных сапог. Звук шагов пугливо выпрыгивал из-под ног идущего в полумраке человечка и невнятным эхом расплескивался на стенах домов неширокого переулка. Ищущий приключений мужчина упивался редкими для него чувствами – ощущением интриги и свободы, сдобренным щепоткой страха. Липкая паутина навязчивого контроля прислуги и вездесущей охраны порой душила похлеще рабского ошейника, и вот так вырваться на свежий, хоть и немного пованивающий, воздух было очень волнительно.

В Новомосковске улицы уже две с половиной сотни лет как утратили свою новизну, но все равно это был другой мир. Мир, не похожий на Старую Москву так же, как потрепанная, но все еще задорная уличная танцовщица отличалась от дородной купчихи – зажиревшей, ленивой и еще больше распухшей от собственной спеси. Подобная заразе чопорность потихоньку охватывала центральные новомосковские кварталы возле Зимнего дворца, окруженного надменными обиталищами высшей знати. Но здесь, на окраине Новой Москвы, все еще чувствовался щекочущий нервы дух авантюризма, который привил дряхлеющему городу Андрей Второй, по заслугам прозванный Великим.

Тихий проулок, в который мужчина вошел минуту назад, нервно сжав рукоять спрятанного под плащом револьвера, являлся неким мостом между шумной Перчинкой и одним из самых колоритных и мрачных мест всего района. Через три десятка метров мостовая уперлась в мощные двери, на которых под зарешеченным окошком висел бронзовый молоточек.

Лихая решимость мужчины на мгновение дрогнула, но повторное прикосновение к рукояти оружия вернуло ему смелость. Бронзовый молоток зловеще ударил в металлическую пластину, и практически сразу отворилось забранное толстой решеткой окошко. За дверью царил мрак, и в нем неестественно ярко выделялись белки глаз стража входа в мир запретных наслаждений.

Как рассказывали знакомые искателя приключений, здесь не требовалось ни паролей, ни условных знаков – хватало свернутого в трубочку сторублевого кредитного билета.

Массивная дверь тут же открылась, и мужчина с удивлением посмотрел на монументальную фигуру стража. Это был здоровенный двухметровый африканец. Дети жаркого континента не были в Москве такой уж редкостью, особенно после странного мезальянса дядюшки нынешнего императора. Любимый и оттого дико разбалованный младший сыночек Игоря Третьего имел неуемную страсть к экзотике и путешествиям. Чего он только не привозил из своих странствий в подарок родне. Но больше всего этот авантюрист «порадовал» семью, подарив им новую родственницу – зулусскую принцессу. Из списка престолонаследников эту чету конечно же вычеркнули, но изгонять из страны не стали, так же как и полсотни воинов, которыми снабдил свою дочь заботливый папаша.

Вот, говорят, пошла потеха в высшем свете столицы – не раз и не два повивальная бабка приносила счастливому отцу вместо беленького ребеночка темненький сюрприз.

Так что мулатов в городе хватало, а вот настолько черные африканцы встречались реже.

– Прошу, господин, – без малейшего акцента пророкотал страж двери и с поклоном сделал приглашающий жест.

Он даже не попытался обыскать посетителя, и это еще больше взбудоражило нервы мужчины. Ну, вот он и здесь – в самом запретном месте столицы. Каждый, кто проходил сквозь массивную дверь, самим этим фактом показывал, что отбрасывает все моральные и этические устои. Те, кто решился прийти сюда, могли делать друг с другом все что угодно. Пассивную или активную роль каждый выбирал сам.

Искатель приключений двигался по извилистому коридору, который и являлся сердцем Темного Лабиринта. Везде царил полумрак. Казалось, что Лабиринт был совершенно безлюден. Это потому что движение здесь проходило только в одном направлении. Иногда в коридоре появлялись ответвления с тупичками. Некоторые из них пустовали – за раздвинутыми шторами виднелись комнатки с широкой кроватью. Именно здесь посетитель должен был сделать свой выбор. Он либо шел дальше в поисках занятого кем-то тупика или же становился перед занавеской, тем самым сообщая всем о своей готовности повиноваться любому капризу возжелавшего его тела странника.

Пассивная роль не прельщала мужчину, поэтому он пошел вперед. В следующем тупичке, в тусклом свете свечи он увидел прислонившуюся к стенке фигуру. Незнакомка тут же приняла соблазнительную позу и призывно улыбалась, но довольно опытный взгляд сразу определил, что это отнюдь не незнакомка, а незнакомец в женском платье и с толстым слоем косметики на лице.

Начало приключения не впечатляло, но, по слухам, Лабиринт был огромным, и все самое интересное ждало его впереди.

Увы, следующие десять минут ничего утешительного не принесли, разве что чуть развеяли скуку. Кто только не попадался в тупичках – от старух до относительно юных мальчиков. Избалованного обществом развязных танцовщиц мужчину все это начало утомлять.

Но вот в коротком отрезке очередного тупика он увидел женщину. Она не выставляла напоказ свое тело и была одета в закрытое серое платье. Мало того, серая же вуаль скрывала ее лицо. В неверном свете свечи можно было угадать лишь очертания. Именно этот таинственный флер и заинтересовал мужчину. Он ощутил сильное желание. В том, что это не чары, можно было не сомневаться – у его семьи хватало денег на мощные амулеты защиты.

Он сделал шаг вперед, а женщина тут же шагнула назад, тем самым увлекая его внутрь небольшой комнаты с кроватью. Мужчина даже не почувствовал, как тяжелые портьеры сошлись за его спиной. Ему очень хотелось поднять вуаль незнакомки.

Наконец-то искатель приключений сделал это и задохнулся от восторга. Его губы расползлись в блаженной улыбке…

С этой улыбкой на лице он и был найден под утро уборщиками Лабиринта. Еще через полчаса на место происшествия явился околоточный надзиратель и следователь полицейской управы Турецкого квартала.

– Ну и зачем ты, Осип Терентьевич, притащил меня сюда? – все еще пытаясь стряхнуть с себя сонливость, спросил следователь. – Это же не первый труп в Лабиринте и точно не последний.

Спал он сегодня всего пару часов, так что настроение имел не самое благодушное.

– Так это, вашбродь, – покаянно вздохнул околоточный, – уж больно ухоженный господин, хоть и выглядит словно его год не кормили. Вот я и решил перестраховаться.

Следователь с недовольством перевел взгляд на жертву, и тут же раздражение вместе с остатками сонливости куда-то подевались, а по спине пробежался неприятный холодок. И все потому, что он узнал неестественно изможденное лицо мужчины, как и перстень на безымянном пальце трупа.

Околоточный, увидев реакцию следователя, тут же напрягся:

– Все так плохо?

– Намного хуже, чем ты даже можешь себе представать.

Следователь говорил чистую правду, потому что перед ним на кровати, раскинув руки, аки птица в последнем полете, со счастливой улыбкой на лице лежал наследник одного из сильнейших родов империи. При этом парень был явно высушен кем-то посерьезнее простых упырей, которых в Москве начисто вывели еще в правление Николая Первого, прозванного Белым именно за фанатичную ненависть к разной нечисти.

Заниматься расследованием такого дела не пожелаешь и злейшему врагу, не то что самому себе. А ведь придется.