ОТЕЦ В ЗОЛОТИСТОЙ ОБЕРТКЕ

Григорий Шансов

2020

Кто из нас заглядывал в сердце своего отца?

Томас Вулф

ГЛАВА 1

Есть особый сорт людей. Они ищут простор и свободу всю жизнь, а если находят, то уже не могут жить как прежде.

В то раннее утро от австралийского берега отчалила яхта и направилась в сторону Антарктиды. Дул слабый ветер, волны катились до самого горизонта и рассвет набирал силу с каждой минутой.

Яхта была средних размеров, от носа до кормовой площадки 35 метров, и до класса суперъяхт ей не хватало всего пяти. Ультрасовременного вида, обтекаемой формы, она была похожа на пулю. На серебристых бортах виднелась надпись голубыми буквами – "Вега". В кабине за штурвалом стоял человек средних лет. На экране бортового компьютера светилась дата: 10 мая 2015 года.

Человек оставил управление автопилоту и вышел на палубу. Он раскинул руки, словно обнимая небо, и полной грудью вдохнул опьяняющий морской воздух. Над его головой приветливо кружили чайки, а позади вдаль неспешно уходила полоса континента.

Человек спустился в трюм, откуда доносился шум двигателей. Там стояли два дизеля, баки, ряды газовых баллонов различных цветов, шкафы с электроникой, насосы для газов и жидкостей, большие емкости и ящики. Трубы и провода пролегали по стенкам, соединяя оборудование между собой и уходя наверх. Начав с трюма, человек обошел яхту, проверяя, все ли в порядке.

"Вега" направлялась в пустынные районы, где не проходят морские пути, не летают самолеты, нет рыболовных маршрутов и куда вряд ли будет обращено внимание спутников. Туда, где царствует одиночество. Эти воды не знают, что где-то есть мегаполисы, здесь дико и первозданно, словно здесь не частичка привычной нам Земли, а необжитая планета. Как говорил один французский летчик: “Наша планета по большей части пуста…”

Человек поднялся в кабину. Всю переднюю ее часть занимали пульты управления с мониторами. Перед ними – минималистичное кресло пилота “Боинга 777” с некоторыми переделками. На стенках с обеих сторон крепилось оборудование, а свободные места были заполнены пристегнутыми мешками, где хранились различные вещи – вроде сменных фильтров, противопожарных тканей и бытовых принадлежностей. В задней части кабины справа располагалось спальное место, оснащенное ремнями для пристегивания и спальным мешком. Напротив спальника, у левой стенки, крутая лестница вела на нижнюю палубу, а в центре задней части кабины располагалась шлюзовая камера и основной выход наружу.

Яхта монотонно следовала прямым курсом. Когда сгустились сумерки, человек откинулся в центральном кресле за пультами управления и попытался вздремнуть. Человека звали Дэниел Торрес. Отец называл его Дэн. Сейчас он не чувствовал усталости. Только некоторое волнение от предстоящего дела.

Дэниел приоткрыл глаза и взглянул на мониторы. Все системы работали в обычном режиме. Внизу пели свою монотонную песню двигатели, автопилот держал курс, и радары сообщали о полном одиночестве. Вокруг – ничего, кроме тьмы, ветра и волн. И никого. Вот уже 19 часов неподалеку не проплывало ни одно судно.

Отец Дэниела, ученый Райан Торрес, критиковал академический мир, заявляя о его необъективности и относительности ученых степеней. В ответ другие ученые находили, за что критиковать его самого.

– 

Ты думаешь, ученые – это сверхлюди? – спрашивал Райан маленького Дэна. – Нет и еще раз нет! Хотя вид у многих из них – как у гусей с фермы дядюшки Карла.

– 

Пап, но ведь они умнее, чем дядя Карл! – искренне возражал Дэниел.

– 

Ха-ха-ха! Твой дядюшка более адекватен, чем большинство из них, поверь мне! – и рука отца трепала торчащие в разные стороны волосы сына. – Что значит быть умнее? Помнить много цифр? Поражать недалекий мир научными терминами? Большинство из них даже отдаленно не представляют себе то, с чем работают. Осваивают бюджет, создают видимость бурной деятельности, повторяют умные слова за великими людьми. Обычные попугаи и то выглядят куда честнее.

Маленький Дэн не понимал отца, но сохранял в памяти все, что тот говорил, надеясь разобраться в этом со временем. Отец всегда был непререкаемым авторитетом для сына, осведомленным, объективным и мудрым. Не существовало ни одного понятия или явления, о котором Райан не мог порассуждать.

Для многих ученых наука – это доходный бизнес или светлая мечта сделать такой бизнес. На первый взгляд – они искренне радели за науку, но в жизни та интересовала их меньше, чем высота травы на газоне у дома. Успешный ученый получает и другие дивиденды – славу и признание. Трудно сохранить хладнокровие, когда тебя представляют всем на светских вечеринках и ты видишь, как меняются лица публики, услышавшей о твоих громких титулах. Ты ловишь завистливые взгляды мужчин, а страстные глаза женщин как бы невзначай распахивают перед тобой свои тайные двери. А уж как студенты заглядывают тебе в рот и ловят каждое слово! Даже твои ошибки выставляют как достоинства. Любовь к такой деятельности растет день ото дня.

Наверное, поэтому Дэниел не стал ученым. Закончив Калифорнийский технологический институт, называемый попросту Калтехом, он стал изобретателем и начал работать вместе с отцом.

Дэниел нажал кнопку кофемашины. Все шло к тому, что спать сегодня не придется. "Вега" качалась с носа на корму, приборы показывали средней силы южный ветер, а носовые прожекторы выхватывали из темноты бескрайнее поле белеющих гребешков волн. Через минуту Дэниел расположился в кресле уже с кружкой в руке и с наслаждением вдохнул аромат свежего кофе.

Отец Дэна работал в области прикладной физикой под крылом исследовательского центра одной крупной компании. Его любовь к науке была известна далеко за пределами Штатов. Про таких людей говорят – они женаты на науке. Жена от него ушла, когда сыну стукнуло 5, не собираясь больше терпеть несносный характер Райана и вечное его отсутствие дома. Дэн остался с матерью. Отец иногда навещал его, забирал с собой и возил по разным интересным местам. Это были сказочные для мальчика времена. Он восхищался отцом. Мать же внушала ему, что папочка – чокнутый на всю голову. “Лучше бы он был алкоголиком, а не ученым!” – бурно причитала она. Не понимая, чем же матери так нравятся алкоголики, мальчик научился скрывать от нее свое отношение к отцу.

После окончания института Дэн переехал к Райану. Отец выделил ему часть дома с отдельным входом, чтобы сын мог приводить к себе подружку, если такая появится. А однажды Райан передал в его управление один из собственных технологических патентов. У парня появились первые серьезные деньги.

Коллеги Торреса знали о его страсти к яхтам, за что и прозвали Капитаном. Он строил яхты и выходил на них в океан. Иногда в путешествиях к нему присоединялись два “чистых” астрофизика, которые работали над фундаментальными исследованиями, – Алистер Санчес и Адам Бейкер. Дэн очень любил их общество. Три сумасшедших физика на одном судне! Это были потрясающе увлеченные люди, живущие своим делом. Такое общение заражало юного изобретателя не только исследовательским энтузиазмом, но и самой жизнью, неистребимой жаждой деятельности и познания.

Всего Райан построил три яхты. "Вега" – последняя из них, лишенная недостатков первых двух. В 2008 году Капитан уволился из исследовательского центра и основал свою собственную компанию, состоящую из самого себя. С тех пор у него появилось больше свободного времени для работ в нужном направлении.

Дэниел взял спутниковый телефон и набрал номер. Он звонил в США, штат Мэриленд, где рабочий день был в самом разгаре. В динамике послышался колоритный голос Адама Бейкера. Природа одарила его таким узнаваемым тембром, что однажды ему предложили поработать на радио.

– Сынок, ты все-таки решился на это? – после смерти Райана Бейкер стал обращаться к Дэну “сынок”. Своих детей у него не было. Жена умерла лет десять назад.

– Да, мистер Бейкер, – ответил Дэниел, – как говорил мой отец: «Почему нет?»

В трубке послышался хрипловатый смех.

– Эх, старина Райан… – последовала небольшая пауза. – Это всегда было его главным аргументом.

– Я буду вести подробные отчеты, – сказал в трубку Дэниел. – В случае срыва экспедиции "Вега" вернется в автоматическом режиме. Вы знаете, мистер Бейкер, где и что искать.

– Береги ячейку номер три. Её давно пора заменить. Не давай ей больше 70 процентов нагрузки. Не забудь о моих файлах, там данные для новых экспериментов. Будут вопросы – звони, пока ты в зоне доступа спутников.

– Окей!

– Держи машинный отсек всегда закрытым, так, на всякий случай, – продолжал наставления Бейкер. – Следи за фоном аномалии: есть опасения, что он плохо влияет на гемоглобин крови. Охлаждение проверяй, систему жизнеобеспечения тестируй подряд не меньше трех раз и затем на сорока тысячах – еще три раза. Если будет хоть один отказ – возвращайся, у нас полно совместной работы.

– Нет проблем, – согласился Дэниел, хотя о мерах безопасности знал даже больше Бейкера. Только знать и выполнять – разные вещи.

– Мы не хотели отпускать тебя одного, но твои эксперименты для нас слишком опасны, сынок. Ты забрался слишком далеко. Вообще-то зря ты отправляешься один. Тебе нужны помощники. Когда вернешься, найди себе надежную команду.

Они еще проговорили полчаса, а в завершение Бейкер произнес настолько тепло, насколько позволял его хрипловато-раскатистый голос:

– Ну давай, сынок, дерзай!

Почти трое суток без остановки "Вега" шла прямым южным курсом. Ветер сменился на западный, задул сбоку, и волны неприятно раскачивали судно. Наконец глубокой ночью яхта достигла нужного сектора и легла в дрейф. Дэниел накинул куртку и вышел в темноту, на палубу яхты. Снаружи было холодно. Он вдохнул полной грудью аромат океана. За эти три дня Торрес породнился с ним. И, казалось, океан принимал его как своего.

Еще и еще раз Дэниел вдыхал свежий воздух, стараясь запомнить это пьянящее ощущение. Несмотря на то, что время поджимало, он вынес наружу кружку с горячим кофе и, отпивая понемногу, вдыхал после каждого глотка свежую порцию кислородно-азотной смеси, как бы выразился в шутку его отец. Контраст температур, запахов и вкуса! Как это ценно именно сейчас!

При мысли об отце сердце Дэниела дрогнуло, в глазах появилась влага. Здесь, за две с лишним тысячи километров от материка, ему было некого стесняться. И казалось, что океан понимает его. Словно глубокий стон послышался из водной бездны. Мощный, могучий и протяжный. Потеряв отца, Дэниел потерял все. Опору, пример и смысл. Слишком много места в его жизни занимал отец. Теперь Дэну приходилось заново учиться жить, переосмысливая то, для чего он всем этим занимался. Последние два года он продолжал существовать по инерции, завершая работы с "Вегой", которые не успел доделать его отец. Но что будет дальше, Дэниел представлял довольно смутно. Научные открытия лишь ради самих открытий в его глазах стали терять смысл.

Постояв так еще пару минут, он поднялся по лестнице на самый верх яхты, снял два радарных отражателя и занес их внутрь. Затем закрыл и заблокировал толстые двери с помощью специального механизма. Спустившись в двигательный отсек, находящийся в самом низу яхты, точно так же запер и его. Поднялся в кабину и включил систему жизнеобеспечения. С этого момента свежего воздуха на борту не будет долгое время. Пока выполнялись тесты систем, Дэниел спустился на нижнюю палубу, которая располагалась посередине между машинным отделением и верхней палубой с кабиной. Здесь базировалось научное оборудование, система поддержания жизни, хранилась еда, располагались 5 кислородных блоков, находились душ и туалет. В передней части отсека имелись четыре ячейки преобразователей в специальных контейнерах. Это была генераторная станция. Первая ячейка уже работала три дня на один процент от номинальной мощности. Оставалось ввести в работу остальные.

Дэниел включил несколько тумблеров на панели рядом с контейнерами и запустил цикл подготовки к генерации. Поднялся наверх, проверил, нет ли сигналов аварии системы жизнеобеспечения, включил систему управления маршевыми двигателями. Маршевые движки на аномальном эффекте выглядели как две двадцатиметровые трубы, запечатанные с двух сторон и подвешенные к потолку машинного отсека с помощью специальных мощных демпфирующих механизмов, которые сглаживали толчки и колебания. К двигателям подходили трубки для охлаждения и толстенные электропровода.

Дэниел спустился в двигательный отсек, проверил, все ли в порядке, снова поднялся в кабину и запустил в работу блок управления гиродинами, от которых зависит ориентация в пространстве. Пока те раскручивались, он сложил обе антенны спаренного радара в транспортный отсек и убрал антенну радиосвязи специальными тумблерами. Теперь "Вега" жила новой жизнью, той самой, которую заложил в нее Райан. Шум вентиляторов, насосов и приводов сливались в один сплошной гул, от которого со временем начинает болеть голова. Снаружи в это время ночь была в самом разгаре и яркие звезды южного неба с вековой надежностью указывали путь.

Дэниел придвинул ближе сегмент панели с тумблерами и джойстиками, который скоро понадобится для управления при перегрузках, поскольку до основного пульта не дотянуться и даже не встать. Он удобно устроился в кресле и пристегнулся ремнями, как в гоночных автомобилях.

Торрес младший не спешил. Приборы были в порядке. Зажглась кнопка с надписью: “Гравитационный экран”. Яхта вздрогнула и приподнялась. Снаружи забурлила вода, поднимаясь вместе с корпусом, и брызгами разлетелась в разные стороны. 84 тонны металла и пластика зависли в воздухе. Во тьме оголился небольшой киль и гребные винты. Закружился вихрь, срывая капли воды с поверхности океана и разбрасывая их вокруг.

Внутри яхты наступила невесомость. Изменился шум механизмов, несколько мелких предметов поплыли в воздухе. Дэниел взялся за джойстики и попробовал все их положения. Яхта послушно двигалась в пространстве. Это работали плазменные двигатели ориентации, расположенные по всему корпусу.

– 

Ты готова? – спросил он, словно "Вега" была живым существом. На лбу Дэниела блестели капельки пота. – Нас ждут великие дела, малышка! Отец, все это ради тебя! Почему нет?

Нажав несколько кнопок, он сжал ручки тяги маршевых двигателей и немного подал вперед. Яхта качнулась, стабилизировалась и пришла в движение, скользя по воздуху всего в паре метров от воды. Высотомер показывал неспешный набор высоты. Когда на табло загорелось “30 метров”, Дэниел убрал тягу. Яхта встала вертикально, ее нос смотрел точно в небо, а кормовая часть почти касалась воды. Если бы кто-нибудь сейчас видел это – не поверил бы своим глазам. Скрываемая темнотой, “Вега” устремилась в высоту, а пилота сдавило перегрузкой.

Дэниел напряженно следил за приборами и думал об одном неприятном обстоятельстве. Военные! Любой объект, оказавшийся в атмосфере, моментально пеленгуется наземными локаторными станциями и спутниками на различных орбитах. Холодная война подарила миру системы раннего обнаружения пусков баллистических ракет, работающие от тепловых и оптических спутниковых датчиков, включая наблюдения в радиоволновом диапазоне с земли, и вся эта система не давала никаких шансов объекту размером с "Вегу" улизнуть незамеченным с планеты. Приняв яхту за вражеский объект, военные могут превратить ее в груду обломков.

Чтобы снизить риски, для взлета Дэниел выбрал этот крайне спокойный и безлюдный, стратегически неинтересный район. Ближайшие австралийские загоризонтные локаторные станции развернуты в другую сторону. Для взлета выбрана ночь, чтобы оптические приборы не заметили серебристые борта, и траектория располагалась таким образом, чтобы в тени Земли удалиться настолько, что обнаружить яхту визуально станет крайне трудно.

"Вега" была покрыта специальным составом, поглощающим радиоизлучение. Состав делал ее незаметным для радаров. Чтобы выполнить требование безопасности при морских путешествиях, Дэниел ставил на крышу радарные отражатели, а когда надо – убирал их.

Не видели "Вегу" и тепловизоры. Маршевые двигатели не имели горячих струй, как у всех ракет. Двигатели на аномальном эффекте не давали никаких выбросов. Незначительное тепло, которое вырабатывалось из-за аномального эффекта, вблизи Земли отводилось в специальные аккумуляторы, а затем уходило в пространство в виде инфракрасного излучения или использовалось для обогрева. Однако всегда оставалась вероятность, что более совершенные и сверхсекретные системы все же смогут обнаружить яхту.

Высотомер показывал 5 километров. Аэродинамика яхты не позволяла разогнаться быстрее 600 километров в час в плотных слоях атмосферы. Высота 10 километров, 20, 30. Атмосфера становилась разреженной, и “Вега” прибавляла скорости. Затем, когда отметка высоты перевалила за сто километров, активировалось защитное поле от радиации и ускорение достигло 4G. Яхта устремилась в черный космос.

Дэниел терпеливо переносил перегрузку. Дышалось с трудом, голова прилипла к подголовнику, руки налились свинцом, затуманилось зрение, заломило руки и ноги от застоя крови. Через полчаса яхта достигла высоты 40 тысяч километров над поверхностью Земли. Дэниел снизил тягу и отключил гравитационный экран.

В следующую секунду раздался сигнал предупреждения о наведенном луче пеленгатора. Противная трель из маленького динамика на панели приборов. Видимо, "Вегу" засек один из спутников на высокой орбите. Как он это сделал?! Что ж, некоторые инженеры не зря едят свой хлеб. Дэниел постарался как можно более плавно отодвинуть ручки тяги до упора, пока отметка не установилась на 6G – максимальное ускорение, на которое способны маршевые движки. "Вега" рванула в темный бархат космоса, усыпанный бесчисленными звездами.

Луч пеленга пропал, но Дэниел гнал в космос свой корабль, насколько хватало сил терпеть перегрузку. Преодолев отметку в 100 тысяч километров от поверхности планеты, а это примерно четверть расстояния от Земли до Луны, он плавно отключил ускорение, отдышался и активировал внутренний симулятор гравитации, благодаря которому можно было ощущать подобие земного притяжения внутри яхты. Очень комфортно, особенно для долгих путешествий. Ходишь ногами, а не паришь в воздухе, как астронавты на МКС. Защитное антирадиационное поле автоматически перешло в режим повышенной мощности. Здесь от радиации не спасает магнитное поле Земли, поэтому пребывание человека без должной защиты попросту убьет его за короткое время.

Дэниел встал и прошелся по кабине, разминая затекшие конечности. Сейчас он был единственным человеком, который находился так далеко от Земли – колыбели человечества. "Вега" вышла из тени планеты, и Солнце осветило ее корму ослепительно белыми лучами. Да, Солнце на самом деле не желтоватое, как видит земной наблюдатель, а белое – и очень яркое. Дэниел развернул корабль, чтобы посмотреть на Землю и надолго попрощаться с ней. И хотя с той точки, где в тот момент находился Торрес младший, планета открывалась с темной стороны, все же он страстно желал увидеть то место, откуда был родом. Окаймленная тонкой голубоватой полоской Земля скрывала в себе силу жизни, непостижимую остальному космосу.

А вокруг раскинулся бескрайний океан звезд. Зрелище не для слабонервных. Когда человек впервые видит это, в душе рождается новое, прежде неизвестное чувство. Человек начинает по-другому осознавать реальность. Мыслить грандиозно. Он переоценивает собственную жизнь и все очевиднее осознает суетность человеческих устремлений. Окружая себя рукотворными объектами – городами, магазинами, дорогами и стенами, человек ограждает себя от реальной картины мира. Но побывав в космосе лишь раз, он захочет возвращаться туда снова и снова, чтобы ощутить это величие, грандиозность, запах бескрайности и тайну бытия.