Глава 1. Начало

“Союз нерушимый республик свободных…” – вразнобой пели ученики первого сентября на линейке перед школой. Была такая традиция, которая затем канула в лету – петь гимн страны в начале учебного года. Традиция обычная, как и в других странах. Поешь, гордишься и чувствуешь превосходство. И в то солнечное утро сердце пятиклассника Марата Сафарова переполняла гордость. За страну, за космонавтов, за науку и ядерное оружие, за светлое будущее. Гордость и счастье, потому что родился в СССР, а не где-нибудь в Америке, где люди настолько бедны, что спят прямо на улицах. После гимна выступала директор школы и говорила про хорошую учебу, покорение космоса и все остальное.

По окончании линейки дети зашумели и хлынули в здание школы. Марат с трудом протиснулся в коридор и поднялся в кабинет, где сидели одноклассники, которые не ходили на линейку и не пели гимн. Они весело поглядывали на тех, кто торчал на улице и слушал формальную болтовню директора.

– Так, кто еще не получил учебники, идите в библиотеку! – скомандовала учительница, когда собрались почти все. Она была не в духе.

Марат свои учебники получил еще летом, и даже успел просмотреть самые интересные с картинками.

– Завтра все приходим в рабочей одежде на отработку! – стучала деревянной указкой по столу Валентина Владимировна, их классный руководитель.

Это еще одна традиция. В начале учебного года ученики помогали Родине "наполнять закрома" – две недели или даже месяц работали на уборке картошки, морковки или на овощехранилище. В целом довольно веселое времяпрепровождение на свежем воздухе. Еще час они сидели в классе, галдели и делились новостями, пока учительница решала вопросы то с одним, то с другим, а потом всех отпустили.

Вечером Марат с энтузиазмом принялся за подготовку к завтрашнему дню.

– Мам, а где у меня рабочая одежда? Мне завтра на отработку.

Его мать сложила на диване стопку старой одежды.

– Вот, это наденешь. И покушать возьми, я тебе соберу.

Марат примерил рабочую одежду и практически был готов. Мальчик не знал, где у Родины “закрома”, но дело должно быть серьезное.

Утром ученики опять собрались перед школой. Многих из класса не было. Кто-то просто филонил, у кого-то даже справка от врача. Но Марат горел желанием помогать своей стране и поэтому самый первый запрыгнул в автобус, подъехавший к школьному крыльцу. Следом приехали еще два. Скоро автобусы наполнились, учителя пересчитали своих, все расселись, и сопровождаемые неизменным детским галдежом, отправились в никому неизвестные места.

Это был колхоз. Им так сказали. Но ни домов, ни построек поблизости не наблюдалось. Автобус высадил их на поле, по которому прошел трактор, выкопав картошку и побросав ее прямо на землю. В разных местах стояли контейнеры, которые им и предстояло наполнить доверху. Учеников распределили на классы, чтобы никого не потерять, и группы рассредоточились. Классу Марата достался самый край поля с большой кучей соломы у дороги. Стогом ее не назовешь, такая огромная бесформенная куча, которая стала ориентиром. Все положили свои сумки с обедами к этой куче и поплелись на поле. Высоко светило нежаркое солнце, в небе щебетали птицы, а забавные разноцветные фигурки детей занимались полезным делом.

Марат принялся за работу. Быстро наполнял ведро, тащил по рыхлой земле к деревянному контейнеру и сыпал картофель в него. Сначала клубни падали на доски, которые постепенно скрылись, затем набралась половина. Марат присел отдохнуть на пашню и стал прикидывать, сколько ведер поместится в контейнер. Выглянуло солнце из-за облачка, будто приглашая поработать еще. Сафаров поднялся, отряхнулся и вдруг заметил, как одноклассник втаптывал выкопанные картофелины обратно в землю, чтобы меньше таскать. Понаблюдав еще, он понял, что так делают все. Детьми завладел лихой антиэнтузиазм. Недоумевая, он подошел к учительнице.

– Валентина Владимировна, а наши картошку закапывают.

Учительница неспешно собирала в свое ведро. Даже не взглянув на подошедшего мальчика, она совершенно спокойно произнесла:

– Ну да, лентяи растут.

– Но ведь они вредят стране! Картошку вырастили, выкопали, осталось собрать! Если все так будут делать, то что станет?

Учительница молча продолжала работать. Неподалеку сидела группа ребят. Марат заметил, как самый щуплый из компании, с большими ушами, по кличке Рыжий Лопоух, что-то шепчет им всем, глядя на Марата. Похоже он все слышал. Ребята с хитрым прищуром посмотрели в его сторону, переговариваясь недовольными ртами. Учительница пошла собирать ближе к девочкам, и Марат направился к своему контейнеру.

Приближалось время обеда. Валентина Владимировна крикнула всем, и школьники потянулись к соломенной куче. Работы оставалось еще много, контейнеры не заполнились и наполовину. Марат подошел к соломе и поискал свою сумку. Ее нигде не было. Сумка самодельная – матерчатый мешок синего цвета с ручками. Марат обошел кучу со всех сторон, потом снова поискал, но сумка исчезла. Другие дети доставали свои обеды, разворачивали газетки и мешочки, жевали с довольным видом. Так и ходил Марат вокруг соломенной кучи, не зная, что делать. Наконец он нашел ее. Да, это была его сумка, под пыльной соломой, вывернутая наизнанку и пустая.

Его мать собрала добрые бутерброды, которых хватило бы на двоих, налила сок в банку, а на дне сумки лежал его складной ножик – мечта любого мальчишки тех времен. Нож подарил ему отец, когда приехал из далекого рейса. С двумя лезвиями и черной ручкой. Им можно было заострить палку, подковырнуть крышку бутылки лимонада, разрезать все что угодно, от яблока до веревки. Но теперь сумка пустая.

Марат отряхнул ее от соломы, свернул и положил в карман куртки. Обидно за подарок отца, за бутерброды матери, словно чьи-то грязные руки протянулись над чем-то светлым.

– Ты хоть поел? – спросила его учительница.

– Да, поел, – ответил он, глотая слюну. А вокруг все жевали и галдели.

– Эй, ты, бабай, иди сюда, – его звал один из мальчишек по имени Миша. Даже не оборачиваясь Марат знал, что звали именно его. Его иногда называли “бабаем”, когда хотели унизить, потому что был не русский. Не зная, что делать в такой ситуации, он послушно подошел к группе мальчишек. Его отвели за кучу соломы. Миша был крепкого телосложения. Он пришел в класс недавно, вместе с Васей. Двое хулиганов. Курили, пили, матерились. За пару дней они запугали весь класс. Даже спортивные и крепкие мальчишки оробели. Оказалось, что обычная безбашенность побеждает добрую силу.

Миша встал сзади и взял Марата за плечи. Вася подошел спереди. Его черные-черные глаза, словно без зрачков, смотрели дерзко.

– Стукач! – презрительно сказал он хриплым голосом и сплюнул.

– Я не стукач, – пробормотал в ответ Марат.

– Стукач! Коммунист!

– Я просто хотел как лучше…

– Твой обед мы взяли, бабай, – Вася схватил его за рубашку одной рукой, отводя другую назад. Сердце Марата забилось, как у котенка. Он напрягся и тихо сказал, почти взмолился:

– Ножик складной отдай, мне его папа подарил.

Вслед за этим раздался хохот и прилетел удар в голову. Земля ушла из-под ног, зазвенело в ушах. Марат упал и словно сквозь туман услышал: “Пожалуешься – убью!”

Этими словами более сильный как бы заключает сделку в одностороннем порядке. Теперь сама жертва будет виновата, если ей вздумается позвать на помощь.

Марат сел на пыльную солому. Вокруг никого. Все ушли доделывать работу, потому что скоро приедет автобус. Мальчик ощупал лицо. Левая сторона распухла, глаз заплыл, а щека изнутри оказалась рассеченной об зубы. Он сплюнул кровь и заплакал. От досады и бессилия. Слезы, впрочем, быстро высохли, а в душе закипела ненависть. Лютая ненависть к обидчикам. Ему казалось, будь они рядом, эти двое – Миша и Вася, он бы разорвал их голыми руками. Если бы мог, конечно же. Однако скоро пыл поутих. Их двое и Сафаров боялся. Он еще никогда не дрался. Просто потому, что драться неправильно. Их так учили в школе. Однако в школе происходило и то, чему там не учили. Что делать в таком случае, Марат не знал.

Дождавшись, когда приедет автобус, Сафаров вышел из-за кучи соломы. Учительница сделала вид, что не заметила его распухшее лицо и синяк. Вроде бы она, как взрослая, должна была первой прийти на помощь, но правда жизни в ее лице учила настоящему: “помощи не жди”. А в автобусе всю дорогу мальчишки вполголоса шутили над ним, говоря: “Бабай упал глазом на картошку”.