Сны, не замеченные ночью,
как позапрошлый год, могли
быть чем угодно. Пыли, мглы
и сна еще полны углы.
О раковину била звонче
застенная вода до света,
дыханье близкое слышней
Так как крылья мои – уже не парящий парус,
а просто бьющие воздух ласты —
воздух, который иссох и сжался:
он и произволение наше стали малы и сухи.
Научи нас участью и безучастью,