Цитаты из книг автора «Григорий Бондаренко»

Сведения о пяти священных деревьях, содержащиеся в диннхенхас, могут быть условно разделены на три темы: появление деревьев, чудесные свойства деревьев и падение деревьев. Все версии появления деревьев в Ирландии – их посадка Финтаном, появление из вод потопа или во времена сыновей Миля, открытие деревьев в ночь рождения Конна Кетхатаха – позволяют идентифицировать их как изначальные деревья ирландской дохристианской космогонии. Несомненна их связь с потусторонним миром (síd), своеобразным дохристианским ирландским раем, откуда они появились и где потенциально существовали всегда. В падении деревьев можно проследить некоторые эсхатологические мотивы, особенно в диннхенхас Биле Тортан, однако существует надежда на возрождение деревьев, то есть на «возрождение века» (renovatio seculi). Деревья воспринимаются как воплощение божественной силы или же королевской власти, чем объясняется аллегорическое описание короля как священного дерева в раннеирландской литературе. B корпусе диннхенхас мы, очевидно, имеем дело с преображенной устной традицией, и смысловой связью между текстами фактически является ритуал, содержание и смысл которого остаются нам неизвестны. Как мнемонические знаки филидической традиции перед нами предстают пять священных деревьев Ирландии и целое предание, связанное с ними, способное составить сюжет традиционной повести (scél). За века существования средневековой письменной христианской культуры в Ирландии (légend) представления о пяти священных деревьях стали ее неразрывной частью и, перейдя в эту среду из ранней дохристианской сакральной традиции, так и не стали составной частью народной культуры, фольклора.

Предания и мифы средневековой Ирландии / Пер. и комм. С. В. Шкунаева. М., 1991

Итак, после рождения бога разума и смысла в мире устанавливается порядок, появляются реки, леса и долины, совершается вторичное творение. Это вторичное творение, сопровождающее рождение Конна, описано в повести «Ночное видение Фингена» и в диннхенхас Темайр Луахра. Появление пяти деревьев и пяти дорог после рождения Конна принадлежит, как отмечает С. В. Шкунаев, сакральной традиции, а не исторической или легендарной[456].

священных деревьев согласно традиции диннхенхас и повестей были сокрыты до рождения мифического короля Конна Кетхатаха[452]. После смерти Конна деревья опять исчезают. Здесь вполне очевидно влияние ирландских мифологических представлений на сюжет апокрифа.

. Сам Финтан мак Бохра является представителем жреческого, друидического сословия, донесшим древнюю традицию до последующих поколений, Финтан – посредник, посадивший дервья из ягод божества Трефуйлнгида. Его имя Fintan «белый огонь» (*Vindo-tenos) содержит белый цвет, цвет высшей жреческой касты. В то же время очевидна божественная природа Финтана, его одноглазость, фигурирующая в некоторых источниках, – символ принадлежности к потустороннему миру, несколько сотен лет после потопа он провел в облике лосося, орла и ястреба

Орехи в ирландской традиции символизировали поэтическую мудрость, яблоки – бессмертие, молодость и мир сидов, желуди – богатство, изобилие, но также друидическое знание, недаром мудрец-свинопас в дубовых лесах был излюбленным персонажем раннеирландской литературы

М. Элиаде, «не было дерева, которому поклонялись ради него самого, но почиталось всегда то, что раскрывалось через дерево, что дерево обозначало»[

Впоследствии некоторые исследователи сближали Beltaine с именем одного из вождей последней волны мифических завоевателей Ирландии Bile, восходящим к *beljo-[398]. Общекельтская праформа *Belios соответствует как др.-ирл. Bile, так и ср.-валлийск. Beli (Beli Mawr «Бели Великий» в валлийск. традиции предок героев и некоторых королевских династий)[399]. Роль священного ясеня Ушнеха в этом празднике была тоже велика; учитывая позднейшую народную традицию зажигания костров под священными деревьями на Белтане, можно предположить, что главный огонь Белтане друиды зажигали под Биле Ушниг. К сожалению, развернутой традиции, связывающей священное дерево на холме Ушнех с функциями самого местного святилища, до наших дней не дошло. Т.

Дорога, ведущая к центру, как писал М. Элиаде, – это «трудная дорога», это проверка на всех уровнях реальности. Эта истощающая дорога, полная опасностей, потому что она действительно используется как переход от мирского к священному, от эфемерного и иллюзорного к реальности и вечности, от смерти к жизни, от человека к Божеству. Достижение центра можно сравнить с концентрацией и инициацией: мирское и иллюзорное существование сменяется новым настоящим, длительным, плодотворным существованием[

По своей акцентной схеме ⊥ (U) ⊥ / ⊥ (два ударных слова до цезуры и одно после; перед цезурой допускается одно безударное слово: дейктические частицы и т. п.) эта поэма сходна с галльским магическим заклинанием из Ларзака, имеющим такую же последовательность ударений и модель аллитерации[210].