Информация от издательства

Original title:

Steeped to Death, Death by a Thousand Sips

by Gretchen Rue

На русском языке публикуется впервые

Рю, Гретхен

Книжный магазинчик ведьмы. Убийства и чаепития / Гретхен Рю; пер. с англ. В. Борискиной. – Москва: МИФ, 2025. – (Red Violet. Больше чем магия).

ISBN 978-5-00214-620-8

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© 2022 by Ashley MacLennan

All rights reserved.

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2025

Посвящается Мускату, моей родственной душе в обличье кота. Благодаря тебе каждый день становится немного ярче и лучше

1

Стрелка на датчике уровня топлива моего автомобиля уже настолько перевалила за нижний предел, что теперь тряслась в черной зоне за красной чертой. Как только я остановилась возле знакомого викторианского особняка, машина содрогнулась, зашипела, а затем, издав последний вздох, заглохла.

– Вы прибыли в пункт назначения, – огласил мой GPS-помощник.

– Да, спасибо. Ты заявил, что дорога займет всего пару часов, и я, разумеется, рассчитала бензин под это время. Но ты солгал. – Я забрала телефон с приборной панели и бросила его в сумочку, прежде чем взглянуть на старый дом.

Сложно злиться на GPS, когда самой следовало быть умнее. В конце концов, это не первая моя поездка в Рейвен Крик, но после почти десятилетнего отсутствия я предпочла подстраховаться и довериться технике, а не собственной памяти.

Однако мне без проблем удалось воспроизвести в памяти сам дом и время, проведенное в его стенах. С момента моего последнего визита на вид он словно немного обветшал, но все равно оставался великолепной одой той эпохе, когда строения обладали неповторимой индивидуальностью, а не представляли собой картонные макеты, где все дома в квартале выглядели идентично, не считая разных оттенков бежевого.

Старинный дом был будто создан воображением ребенка, строящего пряничный дворец, с асимметричными деталями, башенками и турелями^[1] по углам и потрясающими витражами конфетного цвета почти в каждом окне. Со временем бледно-голубая краска снаружи стала казаться серой, но дом по-прежнему оставался все столь же чарующим и привлекательным.

Я распахнула кованые железные ворота, на которых красовалась табличка с выбитой буквой «Б», и покатила чемодан по дорожке. Особняк располагался на холме, откуда открывался потрясающий вид на город, но из-за этого же многие местные дети считали, что в нем обитают привидения или же злая ведьма. Призраков в нем точно не было, и я могла с полной уверенностью заявить: моя тетя Юдора не была такой уж злобной, если только сама этого не хотела. Когда я, уже успев запыхаться, подняла чемодан на лестницу, из-под пандуса появился упитанный рыжий кот и устроился на дверном коврике, глядя на меня огромными зелеными глазами.

– Здравствуй, – поприветствовала я его. Минули годы с тех пор, как тетя Юдора заводила кота, и тот, будучи тощим черным созданием, передвигался по дому так, словно был соткан из теней. Я не узнавала этого рыжего красавца, но, похоже, он чувствовал себя как дома. Придется потом поспрашивать, не живет ли он у кого-нибудь из соседей, поскольку с виду кот казался довольно откормленным.

– Мяу, – медленно моргая, ответил он.

– Полагаю, ты не захочешь пойти и забрать одну из моих сумок из машины?

– Мяу. – Что прозвучало как «нет». Вот так неожиданность.

Я порылась в кармане пальто, дабы найти толстый конверт, который прислал мне юрист Юдоры. В нем лежала копия завещания и вся необходимая информация, чтобы оформить имущество тети на меня, единственную дочь ее брата. У меня есть старший брат, Сэм, но у них с Юдорой никогда не было той связи, что существовала между мной и тетей, не говоря уже о том, что он счастлив в браке и живет в Колорадо, так что Юдора наверняка знала, кто из нас сильнее нуждался в этом доме.

В большом конверте вместе с документами лежал и конверт поменьше со строгими инструкциями, написанными Юдорой и гласящими, что я не должна вскрывать его до приезда в Рейвен Крик.

Я потрясла большой конверт, и из него выскользнул тяжелый витиеватый металлический ключ. Мысленно отметила, что, каким бы классным он ни был и каким бы безопасным ни выглядел Рейвен Крик, настало время вложиться в покупку надежного замка для старого дома.

Отперев дверь, я не успела ступить за порог, как рыжий кот без малейших колебаний заскочил внутрь.

– Эй!

Похоже, кота совсем не волновало, что его никто не приглашал. Я занесла чемодан внутрь и, прежде чем позволить себе погрузиться в связанные с этим местом воспоминания, еще трижды вернулась к машине, чтобы забрать остальные коробки, которые прихватила с собой из Сиэтла. Вещи из моей прошлой жизни оказались достаточно малы, чтобы уместиться в «ниссан сентра». Не уверена, можно ли считать сей факт грустным или же он свидетельствовал о невзначай выбранном мной минималистичном образе жизни.

Если я предпочитала минимализм, то тетя Юдора придерживалась максимализма. К тому времени, когда я занесла в дом последние коробки и закрыла входную дверь, мне пришлось присесть на огромную кленовую лестницу в холле, чтобы восстановить дыхание.

Сожалея о том, что по дороге сюда заехала в автокафе, чтобы выпить большую чашку кофе, благодаря которому повысила себе тревожность и ощутила необходимость найти туалет, я рассматривала знакомую обстановку в обители тетушки. Стены дома были выкрашены в мягкий оловянно-голубой цвет, но в каждой комнате сохранилась оригинальная отделка из темного дерева. Светлые стены могли бы визуально увеличить пространство, однако Юдора почти каждый свободный дюйм украсила картинами. Среди них имелись старинные портреты людей, с которыми нас не связывали родственные узы, древние картины маслом с изображением собак и лошадей, хитрых черных кошек, ворующих еду с праздничных столов, и великолепных женщин эпохи Возрождения, плачущих возле ручья. А там, где оставалось свободное место, свисали, подобно серпантину, кости животных, букеты засушенных цветов и бабочки в рамочках.

Над камином – настоящим, все еще рабочим зверем, который выходил и в гостиную, и на кухню, – висел гобелен, копия знаменитого полотна «Охота на единорога»^[2]. Я легко могла вспомнить, как часами сидела перед камином, глядя на гобелен и представляя, что бы произошло, открой кто-нибудь ворота для единорога.

В гостиную вошел кот и сел передо мной, его изумрудные глаза, точно крошечные драгоценности, сверкали в тусклом освещении комнаты.

– Похоже, вам здесь весьма комфортно, сэр.

– Мяу.

У меня закрались подозрения, что, возможно, на склоне лет тетушка Юдора завела себе нового питомца и просто забыла об этом упомянуть.

– Что ж, значит, придется выяснить, как тебя зовут.

Если кот принадлежал тете, то о нем явно кто-то хорошо заботился, потому как со дня кончины Юдоры прошло уже шесть недель, а питомец выглядел здоровым и счастливым. Хотя вокруг дома хватает мышей – он мог все это время кормиться сам. Однако я решила, что выяснять, принадлежал ли этот кот тетушке – а значит, теперь и мне, – сейчас не время. В данный момент следовало сосредоточиться на том, чтобы распаковать вещи и немного проветрить дом: в нем скопился затхлый, неприятный запах, поскольку особняк простоял пустым шесть недель, и я знала, что Юдоре бы подобное не понравилось. В ее владениях извечно пахло свежей зеленью, чашечкой горячего чая, тающим свечным воском и необычными благовониями.

Сейчас же здесь присутствовал лишь аромат обычной пыли.

Совершив краткий осмотр комнат, я попыталась решить, где мне поселиться. Юдора относилась к тем людям, кто крайне мало времени проводил в своей спальне, считая сон необходимым злом, позволяющим поддерживать работоспособность, но не доставляющим удовольствия. Из-за этого она оставила себе одну из самых маленьких спален в доме – в любом случае я бы все равно не хотела занимать ее место.

Всего в особняке насчитывалось десять спален, хотя многие были переоборудованы в помещения для тетушкиных растений. Как я заметила, они тоже пребывали в прекрасном состоянии, так что, должно быть, кто-то действительно присматривал за домом до моего приезда, хотя юрист Юдоры, мистер Гарлэнд, ни словом об этом не обмолвился.

Побродив некоторое время и заново знакомясь с комнатами, которых не видела целое десятилетие, я обнаружила спальню, где обычно останавливались мои родители, когда мы приезжали в гости. Это была просторная комната с очаровательной кроватью с пологом на четырех столбиках и изогнутым эркером с видом на лес и ручей, в честь которого город и получил свое название^[3]. Я плюхнулась на край кровати, приятно удивившись тому, насколько удобным оказался матрас.

Комната, впрочем, как и весь дом, дарила ощущение уюта и располагала к себе, в ней я чувствовала себя спокойно. И подумала, что таким образом тетя посылает мне знак, которого я так ждала, дабы понять, что нахожусь в правильном месте. Будучи детьми, мы с братом приезжали сюда каждое лето, пока родители работали. Они не могли позволить себе отправить нас в лагерь, а Юдоре нравилась наша компания. Так продолжалось из года в год, пока мне не исполнилось четырнадцать. Потом отец получил работу в Чикаго, и мы переехали так далеко, что стало невозможно приезжать сюда каждое лето. Поездки в Рейвен Крик стали очень и очень редкими, и Юдора сама предпочитала навещать нас раз в год. Вскоре после свадьбы мы с моим мужем Блейном вернулись обратно в Вашингтон, но, несмотря на то что Рейвен Крик вновь стал намного ближе, я озаботилась своей работой, друзьями и браком. Юдора часто приезжала в Сиэтл, поэтому мы оставались невероятно близки, хотя минуло уже десять лет с тех пор, как я ночевала в ее доме.

В детстве, когда я проводила здесь лето, мне нравилось оставаться на чердаке в старой детской, где я расстилала спальный мешок и раскладывала книги с игрушками по всему огромному открытому пространству. Юдора приносила мне старые коврики и одеяла, помогая строить невероятные крепости. Но сегодня, в свои тридцать пять лет, я полнилась уверенностью, что мои бедра и спина запротестуют, если я лягу спать на полу.