Отзывы на книгу «Земля воды»

Наверняка, у каждого в школе или в интитуте был любимый всеми учитель, которого обалденно прятно было просто слушать. И не важно: говорил он о криволинейных трапециях, дискурсе постмодернизма, или просто травил байки из жизни. Опереться подбородком в ладонь и наслаждаться... К чёрту остальные предметы, мы готовы сидеть здесь до вечера!

Представьте, что открывая книгу "Земля воды", вы переноситесь именно на такой урок. Учитель перед выходом на пенсию перестал преподавать историю и решил просто рассказывать истории. Самые разные.

Вы знаете, например, как осушали прадавние топи Британии? Или откуда берётся и какова природа восточного ветра? Или, в конце концов, как размножаются угри? Чёрт возьми, это ведь действительно интересно!

Но одна из главных историй началась более двухсот лет назад, в его родных местах на безкрайних болотистых равнинах Англии. Развивались первые города, люди осушали землю, прокладывали дренажные системы и меняли русла рек. Зарождался богатый и влиятельный род пивоваров - Аткинсонов. Старый учитель расскажет, как эта фамилия росла, крепла, богатела, и постепенно увядая, канула в Лету.

А вторая история переносит нас в жаркое лето 1943 года. Когда учитель был 16-ти летним парнем, его отец работал смотрителем шлюза, его брат "картофельная башка" лелеял свой мотоцикл, а однажды в реке они выловили тело Фредди Парра... И ещё была девочка по имени Мэри. Та самая, которая теперь, взрослая женщина и жена учителя, находится в психушке, потому что Бог сказал ей выкрасть чужого ребёнка.

Мы уверенны, что эти истории не соприкасаются, что это просто две параллельные линии, но когда они сходятся в одной точке и потом достигают кульминации (на словах СвятаяМарияМатерьБожья - кто читал, тот поймёт, а кто нет, так потом поймёте)...

...вот на этом моменте я захлопнула книгу, закурила, заварила чай, и просебя повторила: СвятаяМарияМатерьБожья! Ну почему самая обычная жизнь, без всякой мистики и чертовщины, без войн и катаклизмов, без тюрем и кровавых маньяков, почему она бывает такой СТРАШНОЙ?!

Эту книгу нельзя читать в метро или обрывками в обеденный перерыв. Она плавная и неспешная, как течение воды. Книга для ночи, для затяжной простуды и долгих переездов. Здесь нет коротких, хлёстких фраз, которые можно сходу запомнить. Но, обилие витиеватых и очень образных рассуждений уподобляет вас гурману, который медленно смакует изысканное блюдо:

...великое множество исторических движений, и не только революционных, терпит крах, разваливается изнутри по одной простой причине: они не хотят принимать во внимание тех сложных и непредсказуемых форм, которые склонно принимать наше любопытство. Которое не хочет просто идти вперед, которое всегда готово сказать: эй, да ведь это интересно, давайте остановимся ненадолго, давайте поглядим, давайте вернемся немного назад, по собственным следам - а почему нам не свернуть в другую сторону? Куда мы так летим? Что за спешка? Давайте разберемся.

Вот так и слушаешь истории старого учителя. Спина затекла, чай остыл, давно уже ночь на дворе... Но этого всего не замечаешь, потому что перед тобой не только увлечённый историк и опытный преподаватель, с тобой говорит действительно хороший человек.

"Это старое, старое чувство, что все на свете может в конечном счете оказаться приравненным к ничто."

А вам знакомо это чувство? Подспудное, подсознательное, временами накатывающее и панически заглушаемое ощущение бессмысленности всего окружающего, когда теряются привычные ориентиры и линия границы, от которой мы привыкли вести отчет степени истинности и ложности тех или иных фактов, объяснений и причин, вдруг исчезает в мутной дымке неопределенности, сомнений и противоречивых толкований? Знакомо такое чувство? Готов побиться об заклад, что более чем. И что же мы с ним делаем? Правильно - рассказываем историю, которая все объясняет, расставляет по местам, раскладывает по полкам и примиряет нас с тем, что мы привыкли называть реальностью.

Но вот Грэму Свифту по каким-то неведомым причинам захотелось копнуть чуть глубже. За ненадобностью опустим возможные мотивы, толкнувшие его на столь рискованное предприятие - указать нам на тот неприятный факт, что мы только и делаем, что рассказываем друг другу истории, которые не совсем вымысел, поскольку мы их не на пустом месте придумываем, а берем за основу вроде как вполне себе определенные события, но и не сказать, что они - правда, ибо некому поручиться за то, что именно так все и произошло, что именно эта, а никакая другая, цепочка причин привела туда, куда привела, и никуда больше привести не могла.

Вам, возможно, захочется, чтобы я сюжет романа хоть как-нибудь описал. Только знаете - бесполезная это затея. Грэм Свифт в нем столько всего понарасказывал, что и не знаешь, за что сперва-наперво взяться. Вот есть история семьи, что испокон веков жила в английском Фенленде и, по мере сил своих и возможностей, эту полузатопленную плоскую землю обживала, обустраивала и переделывала. А вот - история мужчины и женщины, всю жизнь проживших в тени совершенной в юности ошибки, трагедия, каких немало (да что говорить - бывают и пострашнее). А еще вот - история учителя истории, чей предмет исключают из учебного плана, и на поверку оказывается, что не зря - ни сам он, ни ученики его в полезную роль истории уже не верят... А мы, кстати, мы-то верим в полезную роль свифтовских историй?

Вопроса не праздный, как ни крути, а наоборот - нужнейший, важнейший вопрос. Вот говорят, мол, что история имеет цель, и тут же утверждают, что она, оказывается, ходит кругами и повторяется из поколения в поколение, причем сие правило распространяется не только на историю политическую, историю государств, войн и революций, но и историю личную, семейную и отдельно-человеческую. Еще упоминают о том, что каждое событие в истории как бы оправданно и естественно, ибо человеческому разуму и логике прогресса соответствует; но тогда чем объяснить это лихорадочное желание все объяснять, всему находить причину, если все так естественно и само собой получается? Или прав Свифт, сказавший:

«А люди пускаются в объяснения только тогда, когда у них все идет насмарку, разве не так, а не тогда, когда они правы? И чем больше слушаешь всяких объяснений, тем больше тебе сдается: крепко же мы, должно быть, влипли, если столько всего приходится объяснять».

... но тогда как-то совсем уж не себе от этого становится, друзья. И думаешь, что также прав был также любимый мною Лоренс Даррел, заявивший, что цивилизация есть просто напросто гигантская метафора, выражающая во множественной, коллективной форме стремления единичной души — как поэма или как роман. И тянет добавить: только ли цивилизация есть метофора, или жизнь отдельного человека - тоже?

Я, вообще-то, еще долго могу разглагольствовать и расписывать на все лады, какую же прекрасную, жестокую, глубокую, отрезвляющую книгу написал Грэм Свифт, сколько он всяческих смыслов упрятал меж строк и зашифровал в образах и идеях, как стилистически все выверил и мастерски выстроил повествование, что, как и зачем он погрузился в такие глубины... Да только зачем вам очередная история? Чтобы извлечь из нее назидательный смысл, чему-то научиться, что-то понять? Мой вам совет - бросьте вы это дело. Поелику сделанного не вернешь, а от прошлого остаются только ненадежные рассказы да выборочные воспоминания, разве не можем мы, обладая этим знанием, обратиться лицом к своему страху и оставить всякие поползновения упрямую реальность перехитрить и перекроить. Получится, как думаете? Я, как водится, не знаю...

P.S. Искренняя благодарность Наталье ( kandidat ), посоветовавшей мне эту книгу. Спасибо!
P.P.S. Какое же удовольствие - вновь встретиться с талантливейшим переводчиком Вадимом Михайлиным, уже знакомым по "Александрийскому Квартету"!

Сырость, она проникает в каждую клеточку организма. А начинается все с ног. Словно ты по колено в воде, а не идешь по жидкой грязи. Но ты идешь, потому как если ты остановишься, то ты уже не уверен, что у тебя найдутся силы продолжить начатый путь. Да и есть ли прок в остановке. То, что тебя окружает, готово погрузить тебя в еще большую лавину уныния, чем ты уже ощутил. Так что иди, иди, покуда есть силы. Все дальше и дальше. Но не надейся покинуть эту землю. Она уже не только под тобой, она в тебе. Ты и есть она. Она и есть ты. Вы не просто едины, вы - продолжение друг друга. Единый организм. Бредущий из ниоткуда в никуда.

Дальше...

Сильная книга. Пронизывающая. Упрямая. И тягучая. Если читаешь ее, то ты уже там, в Фенах. И вода - часть твоей реальности, как сейчас часть твоей реальности воздух. Берешь книгу и понимаешь, что ты должен быть крепок духом, что читать ее - значит прожить ее. Только так, только целиком, только вдохнув поглубже, наполнив легкие, и с головой. Каждый отрезок чтения как очередное погружение. Ныряние солдатиком без надежды, что выплывешь сразу. Воды романа плотные. Они как сети. Не отпустят, не забрав что-то взамен.

Очень многоплановая книга. Много сюжетных линий, постоянное путешествие во времени. Сама ИСТОРИЯ является героиней повествования. Ее полноценность и значимость как героини обсуждают даже сами герои. О ее ценности задумывается и читатель.

История...есть вещь сугубо невозможная - попытка обладающего неполным знанием дать отчет о действиях, также предпринятых с позиции неполного знания.

Сложная книга. ХарАктерная. Сложно определить, кто герой этой книги. Семьи Криков и Аткинсонов? Том Крик, рассказчик? А он ли рассказчик, ведь мы часто слышим на страницах книги другие голоса, повествующие и о нем в числе прочих. Нет, тут лучше и не пытаться. Такая книга должна течь, менять направление, крутить вами как мокрой щепкой. У нее есть течение, упрямое и бесповоротное, местами кажущееся вам бесцельным, но ни на йоту не такое. Положитесь на него. Только оно в состоянии вернуть вас на сушу.

Печальная книга. Тоскливая. Горькая. Такая как наша жизнь. Такая, какой и должна быть жизнь, если из нее убрать все эти облегчающие существование гаджеты, все эти "радости" цивилизованного бытия. Она реальная, и бьет этой своей реальностью наотмашь.

Боже мой, какие же моря веселья нам необходимы и какими глубокими глотками его нужно пить, чтоб только уравновесить все те печали, коих у жизни в запасе.

Любимая книга. Мной любимая. Теперь она у меня в любимых. Потому что я люблю книги, которые заставляют поверить в то, что в твоей жизни есть смысл, ЧТО УЖ В ТВОЕЙ-ТО ЖИЗНИ ТОЧНО ЕСТЬ СМЫСЛ. Она вся словно кричит мне это, громко, истерично. Потому как объяснять что-то - дело последнее. Надо просто заставить в это что-то поверить.

...люди пускаются в объяснения только тогда, когда у них все идет насмарку, разве не так, а не тогда, когда они правы? И чем больше слушаешь всяких объяснений, тем больше тебе сдается, крепко же мы должно быть влипли, если столько всего приходится объяснять.

РЕЗЮМЕ: Ну а если уж хочется объяснений, то впечатления от книги были сродни впечатлениям от "Сто лет одиночества" Маркеса и "Слепой убийца" Этвуд . Несколько поколений двух семейств сошлись в одной точке. И вот эта точка, тоже человек, раскручивает тугой клубок чужих воспоминаний, силясь понять, что такое он сам, точка ли он или будут еще предложения.

Итак, действующие персонажи:

История. В первую очередь мы поговорим о той истории, которую изучаем, сидя за партами в своих школах. История как наука. Прошлое, которое дает нам ответ на вопрос "почему?". Потому что именно прошлое является следствием всего того, что происходит с нами сейчас. Автор поворачивает историю то с одного бока, то с другого, всячески ее защищая и доказывая, что история важна, что знание истории (возможно) предостережет нас от последующих ошибок и поможет разобраться в том, что происходит с нами сейчас.

Любопытство. То самое маленькое назойливое чувство, которое толкает нас на совершение самых немыслимых поступков. Любопытство, дающее смелость, развязывающее руки и приглушающее чувство стыда. Любопытство автор защищает так же, как и историю (ну, может быть и не так яро). Он говорит нам:"Из любопытства рождается любовь. Оно венчает нас с миром. Оно – составная часть извращенной, идиотской нашей любви к этой несносной планете, на которой мы все живем. Люди мрут, когда уходит любопытство. Людям надо искать, людям надо знать. О какой такой по-настоящему революционной революции может идти речь, покуда мы не узнаем, из чего сделаны?"

Фены. Та самая "земля воды", участок где-то посреди Великобритании, находящийся между рек, которые, разливая свои неукротимые неповоротливые воды, превращает его в сплошное болото. Ил, грязь и вязкая вода, впитавшиеся в жителей Фенленда, ставшие их сутью.

Крики. Семья Криков, живущая в Фенах со самых древних времен. Укротители воды. Их переполняет флегма (еще бы, в таком окружении), сказки и небылицы питают их вместе с молоком матери.

Аткинсоны. Аткинсоны -- семья, одержимая Идеей. Служение Идее привело их на самый верх, оно же толкнуло их на самое дно. Итория Величия и Краха, со своими сумасшедшими, спрятанными на верхних этажах, проклятиями и другими кошмариками.

Учитель истории. Заключительная, она же центральная фигура этого произведения. Рассказчик. Последний в роду Криков. Последний в роду Аткинсонов. Флегматичный, одержимый идеей сказочник.

Мы познакомились с главными героями, теперь самое время перейти к сюжету.
Учителя истории увольняют. Его жена украла ребенка (не бойтесь, это не спойлер, об этом говорится на первых страницах книги). Он (и я) задается вопросом: "почему?" Извечный вопрос "почему". И эта история одна из тех, когда не достаточно сказать: "а, знаешь, у нее окончательно крыша поехала" или "у нее был пунктик по поводу детей, Бога и чего-то там еще". Нет, это одна из тех историй, которую надо рассказывать, начиная с самого начала, уходя в самые дебри. Потому что одно событие порождает следующее, а это -- следующее и так, как фишки домино, они толкают друг друга, и жена учителя истории, в конце концов, крадет ребенка. В этой истории есть парень с картофельной башкой и угри (занимательный факт: угри могут самостоятельно менять пол и перед смертью отправляются в последнее путешествие за несколько тысяч километров -- в Саргассово море, мечут икру и после этого умирают), уникальный эль и неправильная любовь. И извечное любопытство, толкающее подростков на игру "учитель-ученик", когда они пытаются охватить области, не входящие в учебные планы школы. Учитель истории рассказывает и рассказывает, рассказывает и рассказывает. А что он еще может делать, он, потомок Криков?

Так как роман написан в виде рассказа, то он имеет все достоинства и недостатки рассказа. Прямой речи. Истории, рассказанной Здесь и Сейчас. Небольшая сбивчивость, периодические отклонения от темы, заострение внимания на том, что к делу совсем не относится, забегания вперед, возвращения назад, множество комментариев. Все это рассказывается с присущим учителю истории (гуманитарий, все-таки) красноречием и даже остроумием.

Знаете, бывают такие книги, которые читаются очень легко. Вроде и объем не маленький, и тема не самая простая, а оглянуться не успел -- а книга уже закончилась. Так вот, "Земля воды" не из их числа. Читать ее мне было тяжело. Создавалось впечатление, что у текста в несколько раз повышена плотность. Иногда приходилось напрягаться (почти физически), чтобы закончить приложение/абзац/страницу и не потерять смысл, нить рассуждения. Немного отвлекали и напрягали различные философствования и отклонения, но их, по сути, не много и это не самое страшное, что может попасться в книге. В целом -- написано очень интересно, история увлекательнейшая и я рекомендую ее всем любителям семейных саг, хоть это произведение и не является семейной сагой в привычном представлении.

Несколько историй, несколько нитей, разношёрстных, неоднородных поначалу, и на каждой собственные узелки, зацепки и трещинки. И тянутся-вьются эти ниточки сами по себе, но однажды, незаметно и порой очень внезапно вплетаются одна в другую, в третью, и вдруг завязываются в единый узел такой силы, такой остервенелости, что впору петлю затягивать.

Взлёты, падения и даже крушения - надежд, стремлений, целого рода; роковые совпадения или предопределённость? сумашествие, пожар, инцест, месть и убийство, едва ли осознанные... Это такой крутой коктейль, что медицинский спирт отдыхает. Взрывоопасная смесь того, что так часто мы встречаем в книгах и фильмах, при этом понимая, что это же выдумка. Но здесь - не-ет, в "Земле воды" всё воспринимается слишком настояще, слишком правдиво. Здесь не история, но - жизнь, жёсткая и реальная. Оттого и страшно. И обыденность порой пугает похлеще войн и кошмаров.

Жестокая и одновременно человечная, полная драматизма, книга эта отнюдь не лёгкое чтение. Она зыбкая как те топи, что десятками, сотнями лет осушались в Фенах, витиеватая как постоянно меняющиеся русла рек. Выворачивающая наизнанку (а меня отнюдь не каждая книга может этим удивить). Но она стоит того, чтобы быть прочитанной. Даже если философские размышления об истории, о Здесь и Сейчас кажутся чрезмерно отвлечёнными или скучными, загадка выживания угрей или история осушения английских земель - не столь важными, книга эта действительно заслуживает усилий над ней и над собой.

А если хотите узнать больше о самих историях, наполняющих эту книгу, советую рецензию Mavka_lisova .

---
P.S. с большим предубеждением отношусь аннотациям, но уже прочтя книгу, понимаю и принимаю - о фолкнеровской масштабности и драматизме говорят не зря, всё честно.