Посвящается памяти В. Дж. Чайлда, О. Дж. С. Кроуфорда

Grahame Clark

world prehistory an outline

© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2011

Введение

Мысль о том, что история человечества началась, когда первые представители семейства гоминид заявили о своей человеческой природе изготовлением орудий труда, подражая полученным в процессе социального общения образцам, обретала четкую форму сотни лет, с тех пор как Дарвин опубликовал «Происхождение видов». Конечно, намного раньше пришло понимание того, что требуются определенные познания о временах до самых ранних письменных свидетельств, и почерпнуть их можно, кропотливо изучая памятники и другие материальные следы, хотя сначала знатоки древности интересовались главным образом тем, что мы унаследовали от античной и средневековой цивилизаций. К концу XVIII века в археологии начал складываться систематический подход к изучению как исторического, так и доисторического периода в развитии человечества. Прослеживается близкая связь между становлением идей человека о биологическом мире и о его древнейшей истории. Можно сказать, что научные изыскания лишили жизненной силы идею о том, что история ограничена промежутком времени, начало которого совпало с появлением грамоты, как равно и догму о неизменности видов.

Первые попытки систематизировать классификацию археологических данных были эволюционными по концепции и очень ясно демонстрируют влияние на историю человечества идей, волновавших биологов со времен Буффона. «Система трех веков» С. Дж. Томпсена (1836) основывалась на преемственности камня, бронзы и железа как главных сырьевых материалов для изготовления орудий труда и оружия, а в основе классификации Свена Нилссона (1838–1843) лежала последовательная смена образа жизни человека от первобытного охотника-рыболова до письменной цивилизации через объединение племен и совместное возделывание почвы. И эти, и последующие попытки сгруппировать доисторические общества, опираясь на точку зрения эволюционного развития, многим обязаны наблюдению за современными примитивными племенами. Таким же образом использовались возможности изучения природы на опыте, приобретенном во время путешествий Дарвина на «Бигле» и Уоллеса – к Малайскому архипелагу, который привел к утверждению теории эволюции посредством естественного отбора. Публикация книги Дарвина и, прежде всего, возможно, горячая поддержка со стороны Томаса Хаксли, касающаяся места человека в природе, сыграли здесь решающую роль. Признание геологической древности и зоологических взаимосвязей человека подчеркнуло грандиозность и значимость доисторического мира. Необходимость ликвидировать разрыв между тем, что было известно о человеке относительно его происхождения из традиционных источников, и предположениями, выдвинутыми в современных гипотезах новой естественной науки, стала сейчас очевидна.

Именно ради того, чтобы заполнить этот пробел, как особая отрасль изучения, появилась наука о доисторической эпохе, как мы ее понимаем. Использование этого термина для определения истории обществ с дописьменной культурой, в отличие от имевших письменную культуру, может показаться нелогичным и противоречащим целостности и единству истории. Однако существует веский довод для признания различий между двумя дисциплинами, невзирая на то, что фактически они изучают одни и те же явления. Информация о доисторическом прошлом, добытая археологией, очень сильно отличается от той, что можно извлечь из письменных документов, поэтому, в то время как историк способен углубиться в изучение мотивов и выбора личности, ученый, занимающийся доисторической эпохой, должен, как правило, довольствоваться соприкосновением с судьбами сообществ или классов и интересоваться направлениями развития событий чаще, чем самими событиями. И хотя верно, что усовершенствованные методы, применяемые археологами, изучающими мир до начала времен, могут быть, в общем, применимы к освещению исторического прошлого, умения и методы, наиболее часто используемые историками и археологами, разительно отличаются, как и их взаимоотношения с другими отраслями знания.

Если совокупность сведений о доисторической эпохе возникла из философской необходимости, порожденной прогрессом биологии, более широкое применение современных достижений науки создало острую необходимость их применения и распространения. Несложно заметить и среди историков-любителей, и среди профессионалов одно и то же ощущение несостоятельности традиционной истории при настоящем положении дел. Что бы ни думалось по поводу философской и исторической системы взглядов профессора Тойнби, именно его заслугой является выявление всех пороков нашего века сверхзвуковой авиации и атома, свойственных также и веку лошадей, двуколок и даже железных дорог. Этим аномалиям часто присущ комический аспект, но они одновременно склонны быть опасными. И данное свойство проявляется особенно ярко, когда находит свое выражение точка зрения человека на его прошлое, пронизанная глубокими эмоциями. Превыше всего, конечно, необходим взгляд на историю, способный примирить требования национальных сообществ и сообщества мирового. Однако, если принять доводы Тойнби против отождествления всеобщей истории с историей западной цивилизации, его настойчивость в отношении автономии крупнейших развитых цивилизаций, возникнет опасность замещения культурной конкуренции на соперничество народов. Несомненно, именно доисторическое прошлое, которому Тойнби не придавал особого значения, является единственным и общим истоком всех цивилизаций и, значит, истории всех культур.

Цель этой книги – рассмотреть в общих чертах историю человечества от рассвета культуры до тех времен, когда следующие одно за другим общества обрели грамоту. В результате когда-то возникшие как таковые цивилизованные народы, имевшие письменность, стремились оказать влияние на тех, кто продолжал жить в первобытных условиях. В очерках необходимо сделать обзор их более поздней истории, по крайней мере до тех пор, когда они влились в ряд молодых доминирующих цивилизаций. В набросках такого рода практически нереально включить в содержание или даже резюмировать археологические и естественно-научные данные, от которых напрямую зависит детальная реконструкция доисторического мира. Наше дело – не кирпичи и строительный раствор, а само здание, и ваше внимание будет направлено лишь на те детали, которые нужны для создания яркого впечатления о его форме и содержании. Однако важно напомнить читателю, что представленный здесь рассказ основан на фрагментарных, но конкретных свидетельствах, большая часть которых добыта благодаря раскопкам и подвергнута тщательному изучению, схожему с работой экспертов при расследовании преступления. Поскольку читателя просят так много принять на веру, он имеет право быть осведомленным о некоторой неопределенности и помнить о том, как сильно разнятся по своей глубине исследования доисторического прошлого в разных уголках мира. Тем не менее за сотни лет, прошедших со времени публикации «Происхождения видов», было изучено достаточно материала, чтобы сделать вполне обоснованный очерк о том, что происходило в предыстории человечества.

Главная трудность – достигнуть должного баланса. Важно избегать уклона в сторону Европы или других регионов, и все же было бы бессмысленно попытаться достигнуть своего рода пространственно-временного соответствия ради него самого. Каждый период времени и каждая территория внесли далеко не равнозначный вклад в раннюю историю человечества, как и в современную историю. По причине того, что развитие культуры происходило быстрыми темпами, возникает необходимость трактовать более короткие завершающие фазы доисторического прошлого равнозначно более длительным предшествующим. Однако мы обязаны принимать меры предосторожности против того, чтобы обращать на них чрезмерное внимание лишь из-за огромного количества и разнообразия доставшегося от них археологического материала, и нам стоит тщательно взвешивать важность каждого основного эпизода в общей истории человечества. И снова надо понять, что фокус на прогрессе человечества смещался в зависимости от географических пределов и с течением времени, так что сначала один регион, а затем и другой имеют главные притязания на наше внимание. Вследствие этого неизбежно и даже желательно, чтобы обширные территории в течение длительных промежутков времени были упомянуты лишь вскользь, а довольно краткие эпизоды в истории соответственно получили наиболее полную трактовку. Моей целью является не написание хроники, своего рода создание гобелена Байо прямо на рулоне ткани, а чего-то более напоминающего историю, со всей присущей ей глубиной и многомерностью, выписанную на холсте непреложных истин. Главная трудность – достичь единства, создав иллюзию полной панорамы, и в то же время пролить свет на самые значительные факты и приоткрыть детали. Чтобы полностью это осуществить, требуются исключительные усилия, и автор будет доволен, если в некоторой мере поможет своим читателям взглянуть на истории их собственных культур с точки зрения широких перспектив развития мира до начала времен.

Очевидным предусловием этого является хронологическая схема, применимая ко всему миру. Поскольку каждый связывает себя с предысторией отдельного региона, он может составить из разрозненных фактов рассказ, анализируя изменения, происходившие в моде, ассоциации, возникшие при изучении разнообразных находок какого-либо периода, и результаты археологических раскопок. Более того, если между различными регионами существовали торговые отношения, события в них могут быть синхронизированы. Однако по мере расширения поля изучения за рамки доисторической торговли, углубления в прошлое и вне пространства становится очевидной необходимость более универсальной системы или хронологии. Эпизодические сведения о климате, географии и животной и растительной жизни во времена плейстоцена составляют лишь грубый набросок для доисторической хронологии. Но для описания последующих периодов истории, когда изменения стали происходить гораздо более быстрыми темпами, требуется схема куда более точная. Идеальна система абсолютной хронологии по годам, надежная и готовая к применению в археологических раскопках. Использование данных, основывающихся на исторических записях, ограничено. Они применимы только к относительно недавно возникшим доисторическим сообществам в пределах территорий, граничащих с древними центрами цивилизации; и даже обычно имеют определенные пределы погрешности в соответствии с неточностями в ранних исторических хронологиях и трудностью установления взаимосвязей между ними и доисторическим хронологическим порядком. Системы, в основе которых лежат незначительные колебания климата, выраженные изменением уровня осадков под влиянием таяния ледников или количества урожая с деревьев в определенных местностях, часто оказываются полезным критерием. Однако это важно исключительно в рамках определенной местности и не может служить мерилом прогресса человечества в доисторическом мире. Несложно понять, почему радиоуглеродный метод, разработанный доктором У. Ф. Либби в 1949 году, является столь многообещающим: здесь налицо технология, позволяющая привести данные в соответствие с годами и способная найти применение в археологических раскопках по всему миру. Этот метод основывается на том, что после смерти организмов их радиоактивность снижается до известного уровня, поэтому, точно измерив оставшееся количество С¹⁴