Сни в оселі відьми

Фанатизм никогда до добра не доводит - каждый раз, когда утопаешь в идее фикс теряешь связь с обезопашивающими инстинктами, не только голосом разума, но даже интуицией. Ну вот хочется тебе что-то разузнать, исследуй же сначала риски, просчитай и сравни уровень опасности и любопытства. Вот Уолтер Джилмен сделал все наоборот и попал в серьезный переплет (ага, стихи получились).

Это же надо додуматься, зная, что в этом жилище ранее обитала загадочно умудрившаяся сбежать из Салемской тюрьмы ведьма, поселиться именно тут - на одной из мансард Арнхэма, что сам по себе уже как городок не вселяет доверия, поскольку очень многие колдуньи в колониальные времена прятались здесь от Королевской стражи. Кеция Мейсон умела переходить в иные миры, водила дружбу с исконным злом, а теперь наполняет здание какофонией невообразимых звуков и оставляет следы своих укусов даже на соседях. Может, и не сама кусает, может, еще что пострашнее делится на память своими отпечатками зубов... Наш же болезненно интересующийся герой все это видит, знает, слышит, по ночам страдает от жутких видений, которые и кошмаров не назовешь, ведь то, что происходит во сне оставляет по себе след и наяву, однако никуда сбегать не собирается даже когда ситуация продолжает ухудшаться вплоть до реальных похищений младенцев и насилии существ из других измерений над самим Уолтером.

Мне не совсем ясно другое, если не дающий спастись интерес можно объяснить "зачарованностью", то для чего ведьме и ее компании понадобился Джилмен? Никакой магической или жертвенной ценности он, вроде как, не имеет, т.е. не пригодится в качестве элемента ритуальной сферы, помощником в действиях в нашем измерении тоже не станет - темные ребята и так вполне справляются. На чем же завязана вся эта история с измывательствами над персонажем, его насильном перетягивании из сна в реальность (иную) и обратно...

Вообще многообещающе, судя по названию, для меня. Но читать оказалось не то, чтобы просто. В рассказе присутствовала связь с математикой. С иными измерениями, перемещениями в пространствах, искажениями пространств, углами и проч… Не то, чтобы тема затронута глубоко математическая, но всё-таки. Но весьма необычно получилось. Временами хотелось оставить прочтение, но всё же дочитала до конца эту историю.

Написано от третьего лица. Персонажей немного, запомнить их в принципе легко. Одно из главных действующих лиц – старуха ведьма Кеция Мейсон. Ну ничего особенного, просто злобная старая ведьма. Однако у неё имелся зверёк-помощник по имени Бурый Дженкин, вот это уже любопытное существо и по описанию и по выполняемым функциям в рассказе, оно больше заинтересовало.

Зверёк покрыт длинной шерстью, по форме сходен с крысой, имеет необыкновенно острые зубы; мордочка его, снизу и по бокам также поросшая шерстью, удивительно напоминает болезненно сморщенное человеческое лицо, а крошечные лапки выглядят как миниатюрная копия человеческих кистей. Говорили также, что мерзкая тварь выполняет обязанности посыльного от старой Кеции Мейсон к дьяволу, а питается она якобы кровью самой ведьмы, подобно тому, как это делают вампиры. Голос существа представляет невообразимо отвратительный писк, а говорит оно на всех известных языках. Ни одно из невероятных чудовищ, являвшихся Джилмену в беспокойных снах, не наполняло его душу таким смрадом и омерзением, как этот ужасный крошечный гибрид; ни один из ночных образов со страниц Некрономикона не вызывал и тысячной доли того страха и отвращения, какие внушала маленькая тварь, без устали сновавшая в его видениях.

Наверно, больше всего впечатлило то его появление уже в конце рассказа, когда этот Бурый Дженкин убил главного героя, прогрызая ход в его теле и выедая сердце…

Чёрный Человек (он же Ньярлатхотеп) – тоже одна из ключевых фигур произведения, достаточно интересный образ.

Вообще динамично достаточно, интересно, и ужасы, есть и фантастика (иные измерения, перемещения в пространстве, искажения пространств, необычные формы-предметы). Хорошо, что дочитала.

Этот рассказ я бы воспринял по-иному, если бы не читал ранее роман Грэм Мастертон - Жертвоприношение , который стал для меня «Лучшим прочитанным года» (рецензия). В «Грёзах», на удивление для меня, я нашёл перекличку с Мастертоном: рассказ Лавкрафта, получается, неким своеобразным прологом к роману «Жертвоприношение» — у них одна и та же основа. И это было для меня сродни литературному открытию. Я ещё только знакомлюсь с Лавкрафтом, поэтому для меня аннотация к рассказу стала открытием, прочитав которую я буквально потерял дар речи: «Это же та самая история!», — воскликнул я про себя. Эти два произведения нельзя сравнивать: они написаны разными авторами и с разницей в 80 лет, но их объединяет одна сквозная деталь, которая невероятным образом проходит стержнем через оба произведения.

Сам рассказ больше походит на хронику событий, которая описывается в сжатом формате. Здесь нет ни одного диалога, нет ни одной фразы, герои ничего не произносят, а лишь действуют. Само повествование в лучших традициях Лавкрафта — атмосферно и с ощущением личного присутствия. Мистический, фэнтезийный мир автора как-никогда узнаваем.

Хоть рассказ и даёт сюжет в сжатой форме — концентрация мысли, ничего лишнего, всё по делу — в несколько десятков страниц, но по прочтении здесь есть о чём подумать, о чём подискутировать и на основе чего устроить даже полемику. Тема пространственности времени, недосягаемых нам измерений, на фоне математических исчислений, подана под углом мистической составляющей от мира Лавкрафта, когда происходящее с героем в сновидениях отражается в реальности, а под конец уже сон и явь смешиваются, когда гости из сна, «толи да, толи нет», появляются рядом с тобой в реальном времени.

Скорей всего этот рассказ меня так сильно не впечатлил, если бы я не прочитал «Жертвоприношение». В данном сочетании двух историй подтверждается неоспоримость идеи о вдохновлённости одного писателя другим, когда некая легенда или миф берётся за основу художественного произведения и создаётся книга, от которой невозможно оторваться. В рассказе Лавкрафта не хватает наполненности озвученного вскользь сюжета, он лишь сосредоточен до размеров среднего рассказа. А вот Мастертон — развил озвученную тему Лавкрафта до полномасштабного и более чем цельного произведения, от чего только выиграл.

Рассказ «Грёзы в ведьмовском доме» хорошо перечитывать находясь в размышлениях, которым всегда будет место. Поскольку межстрочная тема этого рассказа бесконечна, как и сама пространственность в мирах, как и тема стирания границ между сном и явью, между мирами в пространстве, между прошлым и настоящим, когда в результате определённого сочетания в искривлении времени и пространстве есть возможность перехода, что познать в нашем трёхмерном измерении пока невозможно, но можно не осязая времени нашего трёхмерного пространства обсуждать подобные произведения, прибывая в грёзах упоения от прочитанного и в восхищении от автора.