Он чувствовал только, как внутри его накипала злоба и рос гнев – тот гнев, который тлеет в сердце каждого самца против причуд женского желания. Он впервые испытывал смутную тревогу мужа, который сомневается! Теперь он ревновал – ревновал за покойного, ревновал за Форестье! Ревновал странным и мучительным образом, с примесью ненависти к Мадлене. Раз она обманывала другого, мог ли он ей теперь доверять!
Мало-помалу мысли его успокоились, и, стараясь ожесточить свое сердце, он подумал: «Все женщины – проститутки; надо их брать, но ничего не давать им от своей души».