У всех этих господ был высокомерный вид, наглый взгляд, презрительная улыбка – и у тех, кто носил бакенбарды, и у тех, кто носил только усы.
Дюруа продолжал смеяться, повторяя:
– Да, нечего сказать, шайка жуликов, проходимцев!
Но вот быстро проехала прелестная открытая низенькая коляска, запряженная двумя белыми лошадками с развевающимися гривами и хвостами; ими правила молодая белокурая женщина небольшого роста – известная куртизанка; позади нее сидели два грума. Дюруа остановился. У него было желание поклониться, аплодировать этой женщине, сделавшей карьеру с помощью любви и дерзко выставляющей напоказ – здесь, в часы гулянья этих лицемерных аристократов, – кричащую роскошь, заработанную ею в постели.