В первой половине XX века раскопки в Ираке под руководством немецкого ученого Леонарда Вулли явили миру свидетельства существования древнего города Ур, дотоле считавшегося вымышленным.

Долгое время ученые считали легендой предание о Вавилонской башне, пока в конце XIX века ее остатки не обружил немецкий археолог Роберт Кольдевей.

Выдумкой считалось упоминание в Библии о гибели городов Содома и Гоморры. Поскольку жители «были злы и весьма грешны» (Быт.13:13), то «пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих» (Быт.19–24–25). Но в 1989 году группа археолога-любителя Рона Уайетта (США) обнаружила на побережье Мертвого моря (Израиль) испепеленные остатки этих городов, которые судя по большому содержанию серных шариков и пепла в почве подверглись воздействию сверхвысоких температур при горении серы (4–5 тысяч градусов). Содом и Гоморру населяли филистимляне, по-еврейски «хананеи» – пришельцы, (как теперь можно предположить – остатки пеласгов с Балкан), народ индоевропейской языковой семьи.

Библейский перевод названия города Содом как «горящий» еще до того, как он сгорел, является нонсенсом. А с точки зрения индоевропейского праязыка его можно перевести просто как «город» или «ряд домов». А царем в Содоме был Бер, означающее медведь, тотем древних русов.

До 2000 года не было никаких свидетельств существования египетских городов Конопуса и Гераклиона, рассказы о которых считались легендами, пока их руины не были найдены на дне Средиземного моря.

То есть эти мифы стали реальностью.

Мифы, даже самые фантастические просто так не возникают. Всегда в них есть некая реальная основа.

Мифы это инструмент познания и при подтверждении очередного мифа (как это было не раз) мы продвигаемся ближе к исторической правде. Русские летописи – это по сути те же мифы, но им верят историки. Правда не всем, а только избранным летописям. Поэтому я намерен использовать в этом обзоре также и другие мифологические источники. Одним из них является «Книга Велеса» (Перевод А. И. Асова. М. Фаир-Пресс.2001).[42]

1.17. Книга Велеса

В рукироссийского дипломата П. П. Дубровского, озабоченного во время Французской революции 1791 года судьбой библиотеки королевы Франции XI века Анны Ярославны, дочери Ярослава Мудрого, попала часть этой библиотеки (в том числе деревянные дощечки с вырезанными письменами), которая была им спасена и через 800 лет вернулась на Родину. Эти дощечки упомянуты среди других древних манускриптов с руническими письменами в описании коллекции Дубровского, составленном ученым немцем Ф. П. Аделунгом и опубликованном в 1805–1806 гг. в Лейпциге.

В XIX веке книги попали к коллекционеру древностей А. И. Сулакадзеву. (Александр Иванович Сулакадзев (1771–1830) – отставной поручик лейб-гвардии Семёновского полка, коллекционер рукописей и исторических документов, историк и археограф-любитель). Известно, что рунические книги упоминаются в нескольких описях и каталогах библиотеки Сулакадзева, сделанных при его жизни. В одном из них под рубрикой «Книги непризнаваемые, коих ни читать, ни держать в домах не дозволено» значится: «Патриарси. Вся вырезана на буковых досках числом 45, Ягала Гана смерда в Ладоге 1Х века о переселенцах варяжских и жрецах и письменах». После смерти Сулакадзева его вдова стала распродавать его коллекцию. Значительная часть собрания Сулакадзева попала в библиотеку императора в Эрмитаже. В 1919 г. вся библиотека императора была конфискована ЧК и вывезена из Петербурга в Москву в ЦГАОР (ныне Госархив РФ). В 1931 г. большая часть библиотеки императора была продана советским правительством иностранным букинистам, но судя по описям, дощечки не продавались.

Имеются сведения, чторанеедощечки приобрел член общества «Беседы любителей русского слова» граф Н. В. Неклюдов. О том, что они находятся в имении Задонских – Неклюдовых, в 1908 г. в местной газете рассказала наследница рода Неклюдовых, Екатерина Васильевна Задонская (девичья фамилия Неклюдова), понимавшая какую ценность для науки они представляют и бережно хранившая «дедушкину книгу» и остальную библиотеку своего деда.

Во время гражданской войны в 1919 г. усадьба Неклюдовых (около г. Великий Бурлук близ Харькова) была разграблена красногвардейцами, несколько раз переходила из рук в руки и судьба обитателей неизвестна. Когда в усадьбе разместился штаб артиллерийского полка Деникинской армии, артиллерийский полковник Ф. А. Изенбек случайно нашел дощечки и, сознавая их ценность для российской истории, решил их спасти, что было непросто в условиях войны. После разгрома Деникина полковник Изенбек отплыл из Феодосии за границу и дощечки оказались в Брюсселе, где полковник открыл мастерскую по росписи тканей. Там в 1924 г. о них узнал Ю. П. Миролюбов (Юрий Петрович Миролюбов (1892–1970) – русский писатель-эмигрант). Все дощечки были приблизительно одного размера – 38×22 см, толщиной в полсантиметра и имели отверстие для крепления ремнём. Текст был нацарапан шилом или выжжен, а затем покрыт лаком или маслом. Миролюбов лет 15 копировал и реставрировал поврежденные дощечки в мастерской Изенбека и сделал около 10 фотографий (на большее безработный эмигрант, живший на средства жены-медсестры, не имел денег). После оккупации Бельгии немцами дощечки были изъяты гестапо и попали в немецкую оккультную организацию «Аненербе» («Наследие предков»), занимавшуюся поиском истоков арийской расы. Таким образом сами дощечки могут храниться как у наследников бывшего сотрудника «Аненербе» Марка Шефтеля, который после войны, будучи известным историком, работал в Корнелльском университете (США), или в архивах «Аненербе», захваченных советскими войсками. Тогда их надо искать в Москве.

А рукописные копии, сделанные в Брюсселе, Ю. П. Миролюбов, который в 1954 г. перебрался в Сан-Франциско, стал перепечатывать на машинке вместе со своими переводами и рассылать нескольким заинтересованным лицам. Впервые «Велесова книга» была опубликована в 1950-е годы русскими эмигрантами Миролюбовым и Ал. Куром (А. А. Куренковым) в Сан-Франциско. Тексты переводов с дощечек использовались разными людьми для публикации своих трудов в разных эмигрантских журналах, брошюрах и книгах в Канберре (Австралия), Виннипеге (Канада), Париже и Мюнхене. После смерти Миролюбова изучением «Велесовой книги» по оставшимся копиям занялся украинец-эмигрант Николай Федорович Скрипник, выпустивший серию брошюр на украинском языке в 1972 г. С текстами дощечек работали многие специалисты и энтузиасты-любители, выпускавшие переводы отдельных текстов.

Составитель использованного здесь издания А. И. Асов (Барашков) проделал большую работу по поиску и систематизации имеющихся в наличии текстов. В настоящее время все сохранившиеся оригиналы копий Миролюбова находятся в Аахене, Сан-Франциско и Балтиморе. Название «В(е)лесова книга» дано по первому слову (ВЛЕСКНИГО) на дощечке 16 и связано с именем славянского бога Велеса. Кроме этого там указано: «Писано волхвом Ягайло Ганом из рода Ганов Старгородских в Новгороде Великом, Суроже и Киеве 1Хв.»[42]

«Книга Велеса» – сложное произведение, к которому у нынешних славистов сложилось неоднозначное отношение. Во многом это объясняется характером и обстоятельствами обнаружения и издания этого памятника славянской культуры. Кажется вполне естественным начальное весьма скептическое отношение к нему научной общественности: как же так, никто такого произведения не знал, и вдруг оно ни с того, ни с сего претендует не только на хоть какую-то известность, но даже и на первое место древнейшего произведения славянской письменности! Если оно такое древнее, почему о нем не было ничего известно прежде, в более ранней культуре России? На этот вопрос ответа пока нет.

Появление книги в XX веке вызвало сразу несколько научных проблем: посвящена ли книга одному Велесу или многим богам, или ее основная задача – это историография славян, да и славянская ли она или русская, священная (сакральная) или светская (профанная), жреческого (коллегиального и канонизированного) или авторского (художественного) происхождения, вырезана на досках жрецом или мастером-писцом по дереву; да и даты там тоже не видны. Короче говоря, ряд возражений научной общественности мог быть связан не столько с самим памятником, сколько с его подачей и комментированием. Неприятие книги в советское время объясняется её появлением в бело-эмигрантской среде. Официальная историческая наука считает книгу фальсификатом. Наиболее полное обоснование этого «приговора» см. у О. В. Творогова. Что же такое «Влесова книга»? (http://www.russiancity.ru/books/b32.htm) Авторство подделки приписывается Сулакадзеву или Миролюбову, что опровергается присутствием ее в коллекции Дубровского.

Однако, несмотря на сомнения в подлинности «Книги Велеса», я принимаю на веру ее содержание, тем более, что другие ученые считают вполне вероятным, что «Книга Велеса» отражает подлинное языческое прошлое славян, не освещенное отечественной исторической наукой.

После анализа нескольких изданий «Книги Велеса» с точки зрения эпиграфики профессор Чудинов пришел к выводу, что графемы книги представляют смешанное рунично-кирилловское письмо, которое получило название «велесовицы». Чудинов также обнаружил дополнительные свидетельства ее подлинности в том, чтоона имеет несколько штемпелей языческих храмов, где оригинальные дощечки хранились. На дощечке 16-А им был обнаружен и расшифрован экслибрис.

Рис. 2. Экслибрис храма Макоши во Владимире на дощечке № 16А и его чтение

Его полный текст звучит так: Из книг и сокровищ храма Макоши и Дыя. Володимир. (Макошь – это провидица и богиня судьбы у славян-язычников).

Экслибрис подтверждает подлинность Велесовой книги. В самом деле, книга до того, как попала в библиотеку Ярослава Мудрого, хранилась в храме Макоши и Дыя во Владимире. Если же предположить, что перед нами изделие фальсификатора, то получается, что помимо велесовицы он должен был владеть и руницей, а также хорошо знать, где и какие языческие храмы располагались на Руси в первые века христианства.

Опять-таки, если это был фальсификатор XVIII–XIX веков, который знал, что древние летописи уцелели прежде всего в Новгороде (кстати сказать, все нынешние исследователи полагают, что Велесова книга создана жрецами из Новгорода), то он, сочиняя штамп храма, поставил бы там в качестве места хранения Новгород, а не Владимир. Возможному фальсификатору вполне достаточно было изготовить один экслибрис. Между тем В. А. Чудинов обнаружил на той же дощечке и второй.

Рис. 3. Экслибрис храма Макоши в Вильно и его чтение

Текст его гласил: Перунова Русь, Литва, Вильно, Храм Макоши и храм Дива.

Дальнейшие поиски привели к тому, что Чудинов, к своему удилению, обнаружил и третий штемпель-экслибрис. Правда, в отличие от таких крупных и по-своему красивых, какими были первые два, этот оказался скромнее и написанным от руки. Он выделялся тем, что был написан над строкой – это правая часть самой нижней, десятой строчки. Еще одним местом хранения дощечек был храм Живы.

Рис. 4. Экслибрис храма Живы в Кишиневе и его чтение

Текст гласил: Кишинев, Живина Русь, Храм Живы. Под Живиной Русью понимался огромный регион от Италии до Причерноморья с центром на Балканах, где в V–III тысячелетиях до н. э. возникла мощная культура, почитающая богиню Живу. Археологи называют её культурой Винча, одним из древнейших очагов цивилизации, более древним, чем цивилизации Месопотамии, долины Нила и Инда.

Исследуя другие копии дощечек, Чудинов нашел и еще один штемпель, который свидетельствует, что дощечки побывали какое-то время в Храме Девы Марии. Поморье. Щёцин.

На основании этого Чудинов считает доказательством подлинности «Книги Велеса» наличие смешанного письма и существование штемпелей тех языческих славянских храмов, через хранилища которых прошли его дощечки. Это проясняет и географию перемещений, предпринятых для их сохранения в связи с надвигавшейся христианизацией Руси и в последующем и Литвы, входившей в Перунову Русь. (Чудинов В. А. «Размышления о Книге Велеса»)[37]

Основным доказательством подлинности (точнее – исторической ценности) содержания книги является совпадение ее описания исторических событий с другими источниками. Одним из аргументов отрицания подлинности книги со стороны лингвистов являлась уникальность ее графем. Но еще в 1836 году в районе Познани (Польша) были найдены Микоржинские камни, которые содержали надписи аналогичными же рунами. А в 1969 году в 50 километрах от Алма-Аты в результате раскопок кургана Иссык археологом Кемалом Акишевым в захоронении «золотого человека» обнаружена серебрянная чаша с 26 письменными знаками. Находка датируется V–VI веком до н. э. Надпись состоит из 26 знаков, внешне напоминающих более позднюю орхоно-енисейскую письменность (древнетюркское руническое письмо VI–VIII вв. н. э.). В публикациях надпись считается непрочитанной и загадочной, а в мировой науке эта находка признана одним из выдающихся событий XX века. В 1980 году знаки этой «загадочной» надписи были сопоставлены с похожими знаками «Велесовой книги» и совместными усилиями двух эпиграфистов И. С. Кузнецова иВ. А. Чудинова надпись «ожила» и поведала, что это русский и сербский язык, это славянская ведическая грамматика, и есть все основания утверждать, что три тысячи лет назад семиреченские саки говорили и писали по-русски. (Чудинов В. А. «Об исследованиях И. С. Кузнецова»).[37]

А это служит дополнительным свидетельством подлинности «Книги Велеса».

Книга посвящена богу Велесу и описывает историю славян и других народов Евразии от времён Прародителей (20 тысяч лет до н. э.) вплоть до IX века. Это единственное сохранившееся до наших дней священное писание Европы. Велесова книга – это жреческая книга, оригинал, вобравший в себя древние знания о наших прародителях и их вере и культуре.

В книге описан исход ариев из Даарии (Гипербореи) и последующие странствия наших предков по просторам Евразии, позволяющие понять многие упоминания о русах в восточных и античных хрониках. [37,42]