Отзывы на книгу «Путешествие к земле Востока»

"Истина есть, дорогой мой! Но «учения», которого ты жаждешь, абсолютного, дарующего совершенную и единственную мудрость, – такого учения нет. Да и стремиться надо тебе, друг мой, вовсе не к какому-то совершенному учению, а к совершенствованию себя самого. Божество в тебе, а не в понятиях и книгах. Истиной живут, ее не преподают." (Игра в бисер)

В самом начале создается полное впечатление, что вновь читаешь "Игру в бисер". Зная Гессе, можно быть уверенным, что вскоре он сам расставит акценты. Писатель никогда не был слишком хорошего мнения о собственной аудитории, поэтому предпочитал периодически все разжевывать. И действительно, озарения не понадобилось, где-то по прошествии трети книги появилась и интерпретация.

Не стану ее раскрывать, вдруг кто-то станет читать, но речь на это раз не о каких-то рефлексах, а о вполне сознательной самоидентификации при общности интересов группы, собственных ошибках и поиске духовного наставника. Подобное поверхностное объяснение могло бы как, скажем, путь некоего Братства, в данном произведении рассматриваться с точки зрения буддизма, когда слово является уже следующим этапом, отражающим мысль. Менее объективным, менее полновесным и менее способным что-то интерпретировать. На буддизм, как таковой, указывает и название произведения, не только в части упоминания Востока, но и в смысле движения к восходящему солнцу и познании самого себя.

"Паломничество в страну Востока" гораздо определеннее "Сиддхартхы", автор по сути поведал нам об очень личном, раскрылся в полную мощь. Вообще, еще одним признаком неминуемого буддизма, основной функцией, с которой здесь работает Гессе, и которая предлагается в качестве первоосновы, является время. Приобретая разные формы, в том или ином виде, время по Гессе - это то, что он способен всегда изменить в своем созидании. Не только, впрочем, он, но и люди, искажающие временные реалии и способные придумать новые. Почувствуйте разницу.

Некоторые темы, такие как, например, возврат реальности, сродни проблемам Марселя Пруста. Из памяти извлекается определенное ощущение, привязанное к какому-то отрезку времени. Дилетантский, конечно, подход при попытке объяснить в лексиконе всей скудности слов, но здесь именно та часть, которая лично меня не роднит с Германом Гессе, ибо в части реальностей я являюсь магом вне категорий. Мне не нужно будет вспоминать ощущение, его широчайший спектр всегда в моем распоряжении, но нужно будет серьезно покопаться в записях, отображающих время. Такой проблемы у Гессе нет, он просто отодвигает 1901 год от 1902-го и достает с полки то, что ему нужно.

И "Паломничество в страну Востока" в своей синхронизации с буддизмом еще раз подтверждает тот факт, что с буддизмом мне не по пути. А жаль. Взять хотя бы "закон служения", о котором идет речь в книге. Служба сравнивается с господством. На мой взгляд, не очень удачно подобрано слово, зачем впадать в крайности, может просто это неудачное сравнение. Термин "господство" слишком глобальный, достаточно бы было чего-то типа "доминирование". Чтобы удовлетворить собственные амбиции, не обязательно становиться Властелином Вселенной, достаточно, например, стать генеральным директором.

По части обоснования все довольно просто. Служение в данном случае - это время, а господство - пространство. Величины эти связаны зависимостью по Энштейну, поэтому можно быть, скажем, господином на 5 процентов и служащим на 95. Это в том случае, если время имеет большую величину, то есть - имеет большую значимость для человека. Горенштейн, например, таким образом пришел к своей идее долгожителя.

Произведение Гессе разбавлено второстепенными для него темами, с которыми я обычно всегда согласен. Нами управляют наши слабости и где-то там же, в области прикрытого или не очень дискомфорта, у каждого скрывается потребность что-то писать. У автора это выглядит как "без каких-либо навязчивых идей не создаются произведения".

В итоге, приняв принцип построения жизнедеятельности Гессе, должен признать, что основная его идея не является также и моей, что в моих глазах не делает автора менее интересным, хотя я начинаю понимать - почему предпочитаю других людей его плана, которые более твердо стоят на собственных ногах. Гессе слишком по-европейски приличный. Хотя, если вспомнить его "Степного волка", то всегда удерживать себя в аристократических рамках писателю не удавалось. Но те же Горенштейн, Уэльбек, Зингер, Франсуа Мориак как-то ближе и реалистичнее.

В оригинальной манере, как и в "Сиддхартхе" главный герой в аббревиатуре ГГ может быть и "Германом Гессе". И "глупым Гансом" (шутка). Если кто-то все же найдет для себя что-то полезное в этом отзыве, то процесс преобразования буддиста (в данном случае - ГГ) в православного описан Леонидом Леоновым в его "Пирамиде", прочитать которую нелегко, но была бы надобность.

"Разве мы, люди, живем для того чтобы отменить смерть? Нет, мы живем чтобы бояться ее, а потом снова любить, и как раз благодаря ей жизнь так чудесно пылает в иные часы."
"Есть ли смысл в жизни? Если есть, тогда почему, когда рождается ребенок, он не смеется, а плачет?" (Степной волк)

Удивительное дело: опубликованные рецензии на эту книгу носят разные оценки. Вот и моя 4 сюда тоже вписывается. Рецензия будет очень маленькой, так как и само произведение небольшого формата.
А знаете, почему 4? Потому что для меня был элемент незавершенности, не смотря на столь прекрасный финал книги, не хватало динамики. Из-за этого я читала быстрее, дабы была уверена, что в конце этих ста страниц будет и основная мысль, и идея, и некоторый сюжет.
Духовное развитие является таким же общим и естественным для всех, как рождение, физический рост и смерть; это неотъемлемая часть нашего существования.
Герман Гессе - вообще мастер слова, мастер идей. Как безупречно он обыграл истину, что каждый живёт в том мире, который сам построит (построил) вокруг себя. Самое удивительное, что до конца повествования в голове держится одна мысль, а потом она оказывается неправильной. Гессе удивителен, а его произведения не могут подойти ни под одну категорию. Для меня этот рассказ был вне жанра и вне времени. Совершенно никакой привязки, а только бесконечные странствия в поисках себя и своего "Я". И единственное, что я могла сказать Маше (моей советчице) - "необычно и понравилось".
Мягкость, это обволакивающее безвременье и невообразимая мягкость на протяжении всего пути. Это совершенно особенное, туманное, расплывчатое и неясное, с проблесками одновременно летнего солнца и зимним закатом на горизонте. Это путешествие вглубь себя, это осознание своих возможностей в текущей ситуации и жизненного плана, большего понимания себя и мира в целом, своего места в нём, осуществления важных выборов, переосмысления наличной ситуации, обращения к своим истинным потребностям, улучшения взаимоотношений между близкими людьми.
Ах, как я сильно желаю всем и себе обрести счастье и умиротворение, которое утолит нашу извечную жажду совершенства.

Автор, осененный славой, почему-то получает индульгенцию литературной безгрешности, и почти все его произведения автоматически попадают в разряд шедевров. А магия имени, да еще подкрепленная Нобелевской премией, требует находить смыслы и творческие изыски там, где они, увы, отсутствуют. (На самом деле, в творчестве любого писателя действительно значимым бывает не более 20% созданного).
Повесть «Паломничество в Страну Востока», на мой взгляд, представляет из себя попытку написать нечто фантазийно-романтическое в духе Новалиса и Гофмана. И попытку, увы, неудачную.
Начнем с того, что литература – это не изложение фактов, пусть и вымышленных. Это всегда отображение, преломление происходящего через восприятие героев. Большая же часть «Паломничества…» - это повествование от первого лица, просто излагающего цепочку происходивших событий. И только ближе к концу появляются хоть какие-то диалоги и проявления чувств.
Далее. Характер героев должен быть раскрыт во всем своем разнообразии. Образы же, наполняющие «Паломничество…», подобны картонным односторонним фигуркам. Их мелодии не знают вариаций, а соединенные вместе они больше походят на звучание расстроенного оркестра.
Гессе пытался создать некий прообраз паломничества духа. Встречаемые по дороге артефакты служат не только вехами этого пути, но и способом путешествия во времени. Погружения в эпоху их создания. Кто-то посвящает этому всю свою жизнь, переходя в разряд Старейшин. Кто-то предает идею и отходит от Братства, возвращая кольцо с четырьмя камнями и погружаясь в мирскую жизнь, как это случилось с главным героем повествования. Но развязка становится ясной где-то уже на десятой странице – Братство вечно, как и его квест, а отщепенец вновь возвратится в лоно Ордена.
***
Процесс написания книги отнюдь не линеен. Крайне редко писатель садится и с чистого листа пишет главу за главой. Чаще всего, вначале набрасываются основные мысли, характеры, повороты сюжета. Затем записываются уже сформировавшиеся, «увиденные» фрагменты, пока еще не связанные в единую структуру. Наглядный пример этой стадии – недавно изданная «Лаура» Вл.Набокова. И наконец, наступает момент написания романа или повести, когда предварительные наброски обрастают связями, дополняются чем-то новым, вдруг пришедшим в голову, постепенно превращаясь в окончательный вариант.
Но процесс написания – это процесс. В нем всегда присутствуют полуфабрикаты и отходы - фрагменты или даже целые произведения, которые предназначены для дальнейшей переработки, и которые, если и должны публиковаться, то в посмертном полном собрании сочинений.
«Паломничество…», на мой взгляд, принадлежит именно к этой категории произведений. Это уровень зарисовки, которая должна была без остатка раствориться в «Игре в бисер», а отнюдь не самостоятельной повести.
***
Чтобы не заканчивать на минорной ноте, пара мыслей, которые мне показались интересными. Увы, они все касаются побочных сюжетных линий.

Дальше...

…нечто подобное происходит с любым историографом, когда он приступает к описанию событий некоей эпохи и при этом всерьез хочет быть правдивым. Где средоточие происшествий, где точка схода, с которой соотносятся и в которой становятся единством все факты? Чтобы явилось некое подобие связи, причинности, смысла, чтобы нечто на земле вообще могло стать предметом повествования, историограф принужден измыслить какой-то центр, будь то герой, или народ, или идея, и все, что в действительности совершалось безымянно, отнести к этому воображаемому центру.

А ведь таких, которые действительно пережили войну, совсем не так много. Среди тех, кто в ней «принял участие», далеко не каждый ее пережил. И даже если многие на самом деле ее пережили – они уже успели все забыть. Я думаю, что после потребности в переживании у человека сильнее всего потребность забыть пережитое.

Я должен был или написать свою книгу, или отчаяться, у меня не было другого шанса спастись от пустоты, от хаоса, от самоубийства. Под этим давлением возникла книга, и она принесла мне желанное спасение одним тем, что была написана, безразлично, удалась она или нет. Это во-первых, и это главное. А во-вторых: пока я ее писал, я не смел ни на миг представить себе другого читателя, кроме как себя самого, или в лучшем случае нескольких фронтовых товарищей, причем я никогда не думал о выживших, а только о тех, которые не вернулись с войны. Пока я писал, я находился в горячке, в каком-то безумии, меня обступало трое или четверо мертвецов, их изувеченные тела - вот как родилась моя книга.

Детки выросли, страна Оз превратилась в страну Востока, а мы - бредущие по Земле паломники, то потерянные и заплутавшие в чащобах собственных сомнений, то сильные и непобедимые в зените своей внутренней гармонии, то вдохновлённые переменами, то страшащиеся неизвестности, всё такие же и в каждый момент уже немного другие - мы остались и мы будем идти вечно, мы будем вечно искать безымянную, на самом-то деле, страну.

История такова. Один чувак по имени Г.Г. ( не путать с ГуМбертом ГуМбертом) примыкает к некому Братству с тем, чтобы совершить паломничество. Им там всем выдают по кольцу - и в добрый час. Вообщем этот ГэГэ со своими брателлами начинает свой путь. Идут эти бедные пилигримы на край земли, чтобы оттуда сигануть в бездну мироздания. По пути заходят в разные города, замки общаются с умными людьми и т.д. Один чувачок откололся от них, типа ему уже не в кайф их Братство Кольца. Но потом бедняга прозрел, но поздно, не может он больше повстречать этих паломников, поезд ушел. Дальше больше. В каком-то итальянском местечке они не досчитались очередного пацана -Лео. Типа свалил он с важным документом и сокровищами. И тогда загрустил наш ГэГэ и жизнь ему не в кассу, и все остальные братки тоже разбрелись.
А потом пришла в голову нашему другану идея - дай-ка я книгу напишу, как ходил туда - не знаю куда, и как все было хорошо, а потом вмиг плохо...Повстречав друга юности, он рассказал ему о своих планах, о Лео, который свалил не попращавшись, и друг нарыл ему заветный адресочек. И пошел наш Г.Г. туда и встретил он там Лео, да только не признал Лео его.
Ну, это не повод расстраиваться, Г.Г. ему письмо накатал на 96484020215618 страниц, отправил и лег спать. А утром еще глаз не успел продрать - сидит горемыка Лео у его постели. И оказывается то , что Братство не распалось, оно по прежнему существует, это наш приятель ГэГэ дезертировал и предал его. В конце - суд да дело, и начальником этого Братства оказывается сам Лео. А мы то думали, что он простой слуга. В общем пообвиняли его в надменности, гордыне и проч, а потом старейшиной и назначили...

Мда... что сказать...АмфЕтамины аплодируют стоя.

Вот в такой аллегорической ахинее автор пытается донести извечные проблемы между жизнью и духовностью, постулаты веры, страна Востока -никакая не страна это. Это наша душа, которая взрослеет, набирается опыта.

Один вопрос - зачем ЭТО советовать по флэшмобу? Откровенно не понимаю.