© Герберт Грёз, 2018

ISBN 978-5-4493-3647-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СТАРИК И ОКНА

Дмитрий Павлович в свои бодрые 52 имел одну крайне противную привычку. Каждый вечер, когда тихое солнце накрывалось одеялом горизонта, он подходил к окну своей кухни с биноклем и рассматривал освещенные окна дома напротив. Чаще всего а поле его зрения оказывалась некая дама, имевшая обыкновение разгуливать по своей квартире совершенно голой. Даме было явно за 30, формы ее были пышны и соблазнительны, отчего Дмитрий Павлович регулярно приходил в экстаз. Особенно приятными были дни, когда эта нимфа подолгу лежала на большой кровати, и свет сильной люстры позволял рассмотреть каждую округлость. Так было и сегодня. Исполненный блаженства, Дмитрий Павлович мысленно поглаживал бедра красавицы, но вдруг ему отчего-то стало не по-себе. Виной тому, по всей видимости, было какое-то странное повторяющееся монотонное движение где-то у самого края зрения.

Вуайерист перевел бинокль на другое пятно света. Там, за бело-голубой прозрачной занавесью, ходил человек. Он упорно и методично повторял один и тот же маршрут: от окна к высокому шкафу, потом спиной вперед до кресла и снова к окну. Дмитрий Павлович весьма подивился выверенности и точности движений этого человека, но вскоре похоть взяла свое, и бинокль вновь обратился к обнаженной незнакомке. Она сменила позу, и теперь уже все ее женское естество было доступно жадному взгляду Дмитрия Павловича. Но почему-то даже столь восхитительный вид, ранее делавший ладони бесстыдного наблюдателя мокрыми, а сердцебиение частым, сегодня не пленял. Словно пытаясь отделаться от какой-то навязчивой мысли, старикан нервно вздохнул, опустил оптику и закурил. Выждав минуты две, он снова вскинул бинокль и направил взгляд на окно с бело-голубой завесой. Странный человек продолжал свои удивительные перемещения, только теперь он как-то нелепо подергивался, будто его било током. Томящаяся в одиночестве красотка более не возбуждала Дмитрия Павловича. Все его внимание поглотило то странное и пугающее действие в соседнем окне.

То, что там происходило, с одной стороны действовало Дмитрию Павловичу на нервы и вызывало раздражение и даже отвращение. С другой – оно необъяснимым образом притягивало и заставляло вновь смотреть и наблюдать. Вдруг свет в том окне погас, отчего разглядеть что-либо стало невозможно. Дмитрий Павлович перевел бинокль на квартиру своей тайной пассии, но женщина куда-то ушла, оставив свою кровать пустовать.

Старик отошел от окна, зажег огонь под чайником и присел на скрипучую табуретку. Смесь странных ощущений неприятно беспокоила Дмитрия Павловича. Что-то там, за тем окном, происходило странное и необъяснимое. И по хорошему-то, надо было, конечно обратиться куда-то, сообщить в компетентные органы, сбросив таким образом груз этой неожиданной ответственности. Но куда? И что им говорить? Подсматривал, дескать, за голой бабой, а увидел в соседнем окошке психа. А ведь и правда, псих, скорее всего. Да. Точно. Он просто чокнутый. Ничего там страшного нет, просто парень свихнулся. Ну разумеется! Уф, ну вот и ладно.

Где-то часа в два ночи Дмитрий Павлович проснулся от испуга. Как будто ему схватили рукой все, что было за грудиной и дернули вниз. Старик вскочил и в три прыжка оказался на кухне, уже сжимая в руках бинокль. Таинственное окно выглядело весьма удивительно. По черному прямоугольнику плыли яркие синие не то разводы, не то всполохи, похожие одновременно и на ленивую воду, и на медленное пламя. Дмитрий Павлович закурил и минут пять неподвижно стоял, всматриваясь в эту завораживающую игру. Теперь он уже наверняка знал, что дело не в том, что тот парень ненормальный. Нет! Какая-то необъяснимая сущность или сила хозяйничает там. Странно, что его ближайшие соседи ничего не замечают. Не может же все это быть совершенно беззвучным?

Паническое беспокойство отпустило Дмитрия Павловича, и он не спеша побрел обратно в в кровать. С утра нужно было собираться на работу.

Вечером взгляд Дмитрия Павловича даже не коснулся окна милой дамы. Бинокль был сразу направлен туда, где ночью играли друг с другом синие блики. Там, в ярком свете желтой лампы, стояли друг напротив друга двое мужчин. Двое! В этот раз никто не ходил. Только редкие хаотичные подергивания их плеч нарушали картинную неподвижность. Наблюдая и поражаясь бессмысленности их действий, Дмитрий Павлович все четче осознавал, что в той квартире творится явная чертовщина. Тем более это стало ясно, когда между двумя стоящими прокатился клубок красных шерстяных ниток, взявшийся ниоткуда и никем не подталкиваемый.

Прошел час. Двое в таинственной квартире все так же стояли друг напротив друга, и между ними катался туда-сюда красный клубок. Томная нимфа совсем исчезла из поля зрения Дмитрия Павловича, и ее место прочно заняла сия странная обитель, наполненная нелепицей. Ничего не понимая, старик всматривался в происходящее, выкуривая сигарету за сигаретой. Ночь плеснула в небо чернилами, разбудив крикливых птичек и гулящих котов. Снова так же внезапно погас свет, и словно черным полотном кто-то завесил окно.

Дмитрий Павлович положил бинокль на стол, почесал затылок и отошел вглубь кухни. Недоумение, испуг и непонятное волнение слились в невообразимый коктейль, вытеснив все остальные эмоции. И теперь надвинувшаяся ночь уже не сулила отдыха и покоя, нет! Она таила в своем мраке что-то необъяснимо ужасающее. Дмитрий Павлович с трудом смог признаться самому себе в том, что он боится. Пришлось как в детстве заворачиваться в одеяло. Но часам к трем утра мелкий противный озноб разбудил старика, заставив пялить глаза в непроглядную темноту холодной квартиры. До самого рассвета Дмитрий Павлович лежал под одеялом, свернувшись в позу младенца, пытаясь успокоиться и унять мерзкую дрожь по всему телу.

Утро разогнало дурные чувства, и на работе Дмитрий Павлович успел забыть ночные переживания. Вокруг сновали люди, светило солнце, и лишь к вечеру накатившие воспоминания заставили старика вздрогнуть и выронить сигарету из пальцев.

Идти домой! Туда, где в окне напротив правит бал какая-то нечисть. Где неведомая сила вновь заставит Дмитрия Павловича взять бинокль и смотреть на этот страшный спектакль ровно до того момента, как чья-то невидимая рука отключит свет в непонятной квартире.

На этот раз комната была пуста. Ну, то есть, не то, чтобы совсем пуста – просто людей в ней не было. Вместо них между диваном и окном вальсировало красное одеяло. И если люди хоть еще как-то вязались с обычной реальностью, то это уже было чересчур. Дмитрий Павлович чувствовал, как на пальцах, сжимающих шершавую поверхность бинокля холодеет пот. Это было невыносимо! Казалось, что в ушах играет какая-то навязчивая музыка, а в воздухе летают сотни тысяч мелких иголочек.

Почернело небо, погас свет в страшном окне. «Хорошо, – подумал Дмитрий Павлович, – что у меня нет красного одеяла». Почему-то эта мысль немного успокоила его, однако тут же возникла другая. Даже не мысль, нет, скорее, ощущение. Чего-то неизбежного и неприятного.

И еще сожаление о том, что он начал подсматривать за этим всем. Как будто если бы он этого не сделал, ему не пришлось бы сейчас прятаться за одеялом.

Темнота скрыла окружающий мир. Сна не было. Дмитрий Павлович, дрожа, читал про себя какие-то молитвы, ни смысла, ни значения которых он сроду не знал.

И вдруг все вокруг залил свет. Яркий, бьющий в глаза. Старик едва не завизжал от ужаса. Едва взяв себя в руки, осмотрелся. И в отчаянии уронил голову на руки. Слева было кресло, позади высокий шкаф. Где-то в голове старика застучал ритм жесткой и отчаянной музыки. На полу лежало красное одеяло.