Верный Руслан.
Повесть написана в 60-х годах прошлого века и дополнительно отредактирована в 1974 г. Издана она была тогда же на Западе, т.к. в СССР это было невозможно. И потому, что тогда Владимов уже стал диссидентом и из-за самого содержания.
Повествование идёт от имени конвойной лагерной собаки. Но здесь нет оголтелой критики советского союза, которую многие хотели бы здесь увидеть (впрочем, при большом желании «увидеть» можно всё, что угодно), автор последовательно придерживается общечеловеческих ценностей.
«И не знал Руслан, – а мы, грамотные, знаем ли? – что наше первое движение к гибели всегда бывает брезгливо перешагивающим через какой-то порог».
У каждого был такой порог и будут ещё впереди. Так же, как каждый с детства чувствует, что такое хорошо и плохо. И погружаясь всё глубже в эту жизнь, мы забываем изначальные истины, перешагиваем пороги.
«И не то особенно худо, что устали ждать. Устали – верить».
Усталость – понятие этого материального мира, неприменимое в мире духовном. Сцены лагерной жизни проходят перед Русланом под необычным для нас углом и от этого всё только резче. Но это воспоминание, а настоящее действие идёт после закрытия лагеря.
Всех конвойных собак должны были расстрелять, но пожалели. И куда им было податься?
«В таких случаях человечество разделяется на два потока – одни
тебя обходят с опасливым состраданием, другие же, сердцем покрепче, просто перешагивают».
Людей, выброшенных на обочину жизни, как собак, ждёт подобная участь. А дальше автор показывает, как в зависимости от характера, каждый делает свой выбор. Верными долгу остаются единицы.
«Тот человек неумный, кто хочет, чтоб все жили, как он живёт. И тот народ неумный. И счастья ему не видать никогда, хоть он с утра до вечера песни пой, как ему счастливо живётся».
Когда вы слышите, что приходит новый мир, главное осознать, что мир этот был всегда. Приходит новое мировоззрение. Например, здесь кажется очевидным, что речь идёт о советском народе. Но что значит новое мировоззрение? Каждый человек делал выбор, когда приходил на эту Землю. И мы делаем этот выбор в течении всей своей жизни. И сознавая это, мы предоставляем делать этот выбор другим, без глупых крайностей. «Живи и жить давай другим». Не только люди, но и народы и даже цивилизации проходят стадию острого желания заставить всех окружающих плясать под свою дудку.
«– Внимание! – командовал инструктор, и все собаки заранее умирали от восторга. – Показываю!»
Вся повесть – удивительная аллегория. Инструктор – не просто человек, которого собаки любили, а человек, который любил их. Это было божество, позвавшее их в итоге на волю.
«Никогда! – он им отвечал. – Никогда собака не укусит того, кто её безумно любит. Поверьте мне, я старый собаковод, я потомственный, с вашего разрешения, кинолог, на такое извращение способен только человек. А про Джульбарса он сказал: – Он не зверюга. Он просто травмирован службой».
Профдеформация, что вам и снилось. Была в этой стае лагерников и белая ворона – Ингус. Не просто потомственный дворянин, а личность другого уровня, ближе к человеку, чем к собаке. Как есть люди, которые ближе к Богу, чем к человеку. Но видели это только другие собаки, да инструктор. Судьба таких личностей наглядно показана.
«Всякий зверь понимает, насколько велик человек, и понимает, что величие его простирается одинаково далеко и в сторону Добра, и в сторону Зла, но не всюду его сможет сопровождать зверь, даже готовый умереть за него, не до любой вершины с ним дойдёт, не до любого порога, но где-нибудь остановится и поднимет бунт».
Чем выше мы поднимаемся, тем с большей высоты возможно падение, и я не о социально-материальном статусе. Однако этот подъём стоит того, чтобы жить, а возможно, что и является самим смыслом жизни.
Экзистенциальные переживания овчарки – переживания автора.
«Но он уже начал догадываться, что не всё у них ладно в том месте, которым они думают».
Из этой логической и нравственной ловушки, казалось бы, нет выхода. Есть страх собственной смерти и есть страх за близких, семью. Так неужели вы хотите прожить всю свою жизнь руководствуясь страхом? Каждый раз делать выбор в принципиальных вещах исходя из собственного страха, неважно, признаваясь в этом или нет?
Никакие действия не должны оправдываться страхом.
«не он первый сталкивался с этим странным обыкновением толпы, которая обожает шута и тайно ненавидит героя».
Потому что страшно. Он смог, не испугался, а я нет. Вот и получил, чтоб не высовывался. А под маской шута можно и поглумиться.
«Они удалились охотно и очень довольные: в конце концов им и надо-то было куснуть по разику – потом ведь можно похвастаться, что и не по разику!»
Повесть практически прямым языком говорит о человеческом сообществе. Ненависть и трусость всегда рука об рукус тупой агрессией. Люди весело расстаются с душами, отдавая свои тела в бесплатную аренду.
Три минуты молчания.
Роман, сделавший автора диссидентом. Написан он был в 1969 году и затем опубликован в «Новом мире» Твардовского. Травля, последовавшая за ним, сделала автора непечатным и «свалила» Твардовского. А теперь по нему сняли фильм, получающий золотых орлов («Снегирь», который на самом деле общего с романом имеет только траулер и рыбу).
Произведение рассказывает о жизни матроса, работающего на СРТ, выходящего на промысел сельди в северные моря.
«Шура уже там распечатал ящик с одеколоном – «Маки» – и сливал из флаконов в чистый котелок. Двадцать четыре флакончика стограммовых – это команде на бритьё, но никто ещё с ними не брился, всё палубные выпивают в день отхода. Штурмана́ на это не посягают, у них своё законное – спирт из компаса, три с чем-то литра на экспедицию».
Призыв «старших братьев» написать о непростой добыче рыбы (которая нужна стране), Владимов принял очень близко к сердцу. Он нанялся простым матросом на СРТ (средний рыболовецкий траулер). Только настоящая правда пришлась не всем по вкусу, даже с водочкой и лучком.
«Я как попал в свою карусель, когда народ от всех святынь отдирали с кровью, я только и ожил, когда меня к машине поставили».
Здесь не только матросы, способные промотать за сутки 1000 рублей (60-е годы XX века), но и люди, потерявшие всё из-за подозрений на попадание в плен во время ВОВ. Это они оказались героями книги.
«–Васька, ты чего читаешь?
– Не знаю, Сень, у ней заглавие оторвано».
Несмотря на кажущуюся простоту, главный герой задаётся правильными вопросами. Он в поиске, и это ключ к развитию.
«вот упал – в первой борозде. Из того же я теста, что и все прочие».
Практически никто из них не способен скопить денег на что-то стоящее, они просто не держаться у них в руках. Но деньги эти они получают не просто так.
«Начинаются дни золотые. Рыбу – стране, деньги – жене, сам – носом к волне».
Применительно к работе постоянно употребляется глагол «уродоваться». Когда мы живём по-настоящему? Совсем не тогда, когда у человека всё есть.
«Потому что человек помнит – когда ему было трудно. Как он голодал. Валялся в окопе. Как делили цигарку на троих и ему оставили бычка. А когда он жил в тёплой квартире, с ванной и унитазом, это прекрасно, чёрт дери, а вспомнить нечего…»
И пока с экранов телевизоров, компьютеров, смартфонов льётся беспрерывный поток слов о том, кто хороший, а кто плохой, другие люди, не сидящие у экранов, молча делают своё дело.
«Когда-нибудь поймём же мы, что самые-то добрые дела на свете делаются молча».
О чём идёт речь, когда речь идёт о деньгах? Власть, свобода, уважение – всё это не то, что дают деньги, но это всё то, что за деньги пытаются получить.
«ходишь, с белым шарфиком, берёшь такси, едешь в ресторан, развлекаешься, как человек. Не «советский», не «хуецкий», а просто человек. Тебе – уважение».
Приведённый в книге эпизод является просто нехорошей закономерностью в нашем мире. Люди ненавидят других за свои же проступки. Они видят перед собой постоянное напоминание о своём свинском поведении и ненавидят его.
«– Феликс! За что ты меня ненавидишь, сволочь? Он сразу ответил, как будто моего вопроса ждал: – А добрый ты. Умненький».
У каждого своя причина, по которой он оказался здесь, на рыболовном промысле. Деньги – одна из многих. Но есть ли цель, если они постоянно возвращаются в рейс, собираясь завязать?
«– Может, мне просто интересно тут. Хочу что-то главное узнать о людях.
– Ты ещё не всё про эту жизнь знаешь?
– Про себя – и то не знаю».
Почему же деньги так меняют людей, разрушая семьи, дружбу и жизни? Кажется, что это наивный детский вопрос. Если пропустить логическую цепочку, придём к страху смерти. Нужна определённая смелость, чтобы это признать.
«Главное – этой кошке не верить, никому не верить, когда дело грошей касается. Это дело вонючее, тут каждый сам не свой делается…»
Человеческое тело не вечно, все умирают рано или поздно. Некоторые умирают всю жизнь, а некоторые только один миг, который последний. В итоге, тратя всю свою жизнь на добычу денег, человек умирает. А если эта добыча как каторга? В чём смысл?
«Но может быть, если таким горбом, если такими мозолями, такой каторгой, так это уже – и не деньги? Может, они уже как-то по-другому должны называться? Неужели же я за деньги – жизнь отдаю?»
Вы же не живёте ради того, чтобы умереть? Мы должны двигаться, расти, искать и не останавливаться на достигнутом.
«Но больше всего нам хочется успокоиться, на чём-то остановиться душой, и мы не знаем, что, как только мы этого достигнем, прибьёмся к какому-то берегу, нас уже не будет, а будут довольно-таки твердолобые обыватели».
Мы ежесекундно выбираем свою «судьбу». Всё, что нас окружает, мы заслужили. Частично выбрав ещё на этапе рождения, частично, принимая различные решения в течении жизни (или не принимая их).
«И это нам – за всё, в чём мы на самом деле виноваты. Не перед кем-нибудь – перед самими собой. За то, что мы звери друг другу – да хуже, чем они, те – если стаей живут – своим не грызут глотки. За то, что делаем работу, а – не любим её и не бросаем. За то, что живём не с теми бабами, с какими нам хочется. За то, что слушаемся дураков, хоть и видим снизу, что они – дураки».
В один из самых критических моментов романа главный герой обращается к Богу. Учитывая время написания, это было смело. А к кому мы должны обращаться в такие моменты? К партии? Неважно вероисповедание, ваш Бог находится внутри вас.
«Нет уж, чего в себе не имеешь, того нигде не найдёшь».
Раз в сутки все суда переключаются на одну частоту, чтобы слышать друг друга. Чтобы услышать сигнал SOS или другие важные новости. Это длится три минуты. Эти три минуты эфир молчит, чтобы не пропустить самого главного.
«А вот было бы у нас, у каждого, хоть по три минуты на дню – помолчать, послушать, не бедствует ли кто, потому что это ты бедствуешь!»
Помогите себе.