Он пришел ближе к вечеру. На дворе стояла золотая осень, тихо падала с деревьев листва. Солнце уже наполовину скрылось за холмами, но для начала октября было еще очень тепло. Тишина разлилась по округе, и только где-то в лесу, вдалеке, иногда кричала какая-то птица. Природа отходила ко сну. Я сидел на открытой веранде и курил, глядя на дорогу. На плечи себе я накинул легкий пиджак, да и тот был просто данью осени.

Дорога проходила мимо моего дома. Она выныривала из леса, причудливой лентой пересекала луг. Потом на ее пути возникала маленькая тихая речка, через которую был перекинут неказистый деревянный мостик. За мостом начинался мой сад, огражденный невысокой изгородью. Дорога пробегала мимо маленькой никогда не запирающейся калитки и уходила вдаль, в холмы. Что творилось с нею дальше, я не знал. Я никогда не покидал своего дома.

Каждый вечер я сижу на веранде, курю и смотрю на дорогу. Она очень разная, никогда она не бывает такой же, как вчера. Весной она оживает после зимней стужи, ручьями сходит сковавший ее ледяной покров, каждым изгибом, каждой кочкой своей радуется она наступающему теплу. Летом, уставшая от дневной жары, медленно тянется она мимо калитки, с трудом перетекая по пыльным ухабам. А то неожиданно налетит ливень, гром, молния, потоки воды хлынут с разверзшихся небес на землю, а она вскинется, встрепенется среди бегущих пенных ручейков и луж, и как побежит вдаль, к холмам – только ее и видели. Осенью дорога обретает степенность, странную неторопливую важность. Гордо выходит она из леса, постепенно укрываясь на зиму падающей листвой, с какой-то забавной осторожностью перебирается через мостик, видно, боясь ненароком оступиться и коснуться остывающей речной воды, и дальше, уже осмелев, проходит мимо моего сада, калитки, и скрывается за холмами. На зиму дорога засыпает, но сон ее неровен, видно, как ворочается она порой под снегом, тревожимая метелью, вздыхает тяжело на поворотах, но, вдруг, бывало, затихнет – не шелохнется, ни снежинки не колыхнет – видимо, снится что-то хорошее.

Моя трубка почти догорела, когда я заметил его. Он вышел из леса, дорога под его ногами резвилась веселым щенком, все норовила вильнуть покруче, пуститься с ним взапуски, наперегонки, кто кого. Я ее понимал. Ведь по ней никто не ходит, так как же не радоваться даже случайному путнику. Но путник не был случаен, он шел ко мне. Я выбил трубку, поднялся с кресла и пошел к калитке.

Он приближался