Читал «Мага в законе» дважды – первый раз семь лет назад, летом 2007-го. Перечитал буквально на днях.
Это одна из наименее типичных книг Олди в плане сеттинга. Здесь нет ни каббалистической мистики, ни классического фэнтези, ни античности, ни древнего Востока. Нет и космооперы – в этом жанре Олди начали экспериментировать позднее. «Маг в законе» — альтернативная история. Начало XX века, Российская Империя жива и здравствует, революции не было, а в стране действуют преступные группировки магов. В этом мире магия преследуется по закону, поэтому все, ее практикующие, так или иначе связаны с организованной преступностью. Охоту на них ведет особый облавный жандармский корпус «Варвар» (привет Говарду), состоящий из людей, не восприимчивых к «эфирным воздействиям».
На первый взгляд, все довольно просто – вечная история, вернее, два в одном. Сыщики против бандитов/Инквизиция против колдунов. Понятное дело, что такое смешение должно вызывать у читателя неоднозначное отношение к героям. Ведь бандит есть бандит, как бы харизматичен и крут он не был, а вот гонимые маги чаще всего вызывают сочувствие (если читатель, конечно, не религиозный фанатик, коих, к сожалению, в нашем обществе все больше и больше). И с другой стороны, сыщик, вроде бы, положительный герой по определению – но если он при этом еще и мракобес-инквизитор?
Правда, в фэнтези у инквизиторов есть одно оправдание – черная магия в придуманных мирах является действительно опасным оружием и серьезной угрозой для людей (а то и богов). Да и маги тут, как выясняется, не слишком типичные. Вместо того, чтобы учиться по книгам и развивать дар, они находят «крестника» — как бы ученика – и копируют на него свой дар, вместе с частью личности. Причем копия всегда хуже оригинала – как будто на копире штампуют этих магов. Разве имеет право на существование такая паразитическая структура, отвратительный духовный инцест, ведущий к вырождению данной свыше Силы?
Но вот загвоздка, опять же. У магов-то, как говорил классик, тоже душа человечкина. И радуются они, и боятся, и горюют, и надеются. Не хуже нормальных людей. А что до крестников – так не могут они без них. Дело в том, что в процессе «обучения» крестник служит элементом магической цепи. Без него маг замыкается «накоротко» — и все, летальный исход. А не колдовать маг не может – это для него естественно, как дыхание.
Уже не так просто? А если прибавить к этому, что за магами стоит загадочный Дух Закона? А если предположить, что таким образом можно «штамповать» не только магов? А если повнимательнее присмотреться к тому, как готовят «Варваров»? А если обратить внимание на методы обучения в реальной жизни – не та же ли это «штамповка» безликих винтиков для общественного механизма?
«Маг в законе» — это книга вопросов. Никаких однозначных ответов от нее ждать не стоит. Создав образ преследуемых магов, загнав читателя в схему «хорошие правильные бандиты-маги в законе, живущие по понятиям против жандармов-маньяков, которые почти роботы и Закон для них не писан», Олди уже в конце первого тома подвергают эту схему деконструкции, ставя читателей перед фактом – система «магов в законе» опасна для мироздания и человечества. Более того, она привлекательная для общества, а, значит, опасна вдвойне. И полковник Шалва Джандиери с его сподвижниками уже не вызывают отвращения, разве что методами. Могут ли их благородные цели оправдать чудовищные средства? Опять вопросы…
Тома, надо сказать, не равнозначны. Первый убаюкивает экзотикой, увлекает закрученным авантюрным сюжетом. Он проще, понятнее, несмотря на «Записки на полях» и флэшбеки. Второй – более психоделичный, даже эзотеорический, состоящий главный образом из диалогов и видений. Экшен-сцен там всего пара – но каких! Ураганному развитию событий и накалу страстей позавидовал бы и Шекспир – второй том остросюжетен и трагичен, хоть и несколько по-театральному.
Но второй том – это не ответы на вопросы первого. Это скорее комментарии к тем вопросам. Информация к размышлению – впрочем, это словосочетание могло бы стать подзаголовком ко всему роману.
«Маг в законе» еще и очень психологичен. Как я уже говорил, здешние герои – люди, со всеми их воспоминаниями, страстями, мечтами. Дуфуня Друц – настоящий цыган, всегда готовый на авантюры, выше всего ценящий свободу. И при этом – потерянный, уставший от жизни человек, навсегда променяший эту свободу на колдовской дар, оказавшийся проклятием. Рашка-Княгиня – действительно княгиня в глубине души, сохранившая человеческое достоинство даже в тюрьме и на каторге. Оба они одержимы музыкой, которая есть их вторая натура – первую забрала магия, и в этом-то и причина этой одержимости; найти свой голос в мире, что-то истинно свое, не полученное от Духа Закона. Но тщетно – таланты отчасти передаются вместе с магией, а, значит, в их голосах звучат отголоски тех душ, что остались в Законе навечно. Передались эти таланты и их «крестникам».
Дальше... (спойлеры!)
Есть ли что-то свое у Федора и Акулины? Остались ли они собой, или стали только тенями своих учителей? Или же стали чем-то иным, новым? Мы наблюдаем за превращением угрюмого деревенского парня в «светского льва», модного поэта и почти живого классика. За превращением болтливой деревенской девчонки в общественную деятельницу, защитницу животных, и, при этом, весьма неплохую певицу. Неужели Федор – это «мужская» версия Княгини, так же как и Акулина – только отражение Друца? Безусловно, Договор-на-Брудершафт позволил им получить и часть способностей чужого крестника, об этом говорится впрямую. Осталось ли у них что-то по-настоящему свое? На первый взгляд – нет. Но если вспомнить, как стремился Федор вырваться за пределы обывательского существования, которого боялся больше смерти:
«Знаешь, Рашеля… я на днях куру резал. Кинул на колоду, топоришком тюкнул — а она возьми да и вырвись. Зачала по двору гасать, без башки-то. А я смотрю и мыслю: чем я лучше той куры? Так до гробовой доски и пробегаю по селу… безголовым.»
Так может быть, талант и тяга к прекрасному – его собственные? Может быть, Сохач всегда видел мир таким, каким видит его поэт, и только грамотности не хватало ему, чтобы выразить свои мысли? И Акулина – разве не всегда ее отличали стремление к справедливости и тяга к знаниям?
Самой неоднозначной и колоритной фигурой в романе, конечно, является князь Шалва Джандиери, полковник «варваров». Инфернальный и немного комический злодей во втором томе превращается в трагического антигероя, творящего зло, чтобы спасти мир. Его мрачный дом достоит пера Лермонтова: молчаливые старухи-служанки, безумная дочь – этакий готический роман с кавказским колоритом. Могучая и самодостаточная личность оказывается человеком, единственными настоящими чувствами которого стали запоздалая любовь и невыносимая боль – боль за своих родных, за мир, зараженный проклятием Договора.
Дух Закона – очевидная отсылка к «Бездне Голодных Глаз». Все то же, как и в «Восставших из рая» — механизм против живых людей, мертвая схема против жизни. Герои «Мага в законе» так же ищут выход из тупика, который создается самим Законом мироздания. И если в «Восставших из рая», в конечном счете, речь шла о борьбе против безжалостной и тупой механической справедливости, не знающей милосердия, то здесь идет борьба всего нового и необычного против сонного дремотного болота, не признающего творчества и развития.
«Маг в законе», если смотреть поверхностно – об опасности эпигонства и плагиата. Прежде всего, конечно, в искусстве – в нем, как нигде в других областях человеческой деятельности, страшен застой. Каждое действительно ценное произведение искусства – это небольшая духовная революция, навсегда меняющая культуру человечества, создающее новое направление. Но в этих-то направлениях и беда – каждый шедевр порождает массу подражаний, каждый гений – толпу эпигонов. А публика привыкает к узким жанровым рамкам, ей редко свойственна разборчивость – и вот, например, на волне классического фэнтези вслед за Толкином «прокатывает» и целый ряд скучных и феерично-глупых саг. А как часто приходится наблюдать меломанов, с возрастом замыкающихся в определенном жанре и с упорством, достойным лучшего применения, пытающихся найти что-то стоящее в бесконечном потоке клонов любимых групп прошлого! Но и в любой сфере культуры новизна необходима, ибо то, что не развивается, начинает разлагаться, и это закон природы.
И здесь появляется новый уровень смысла. Человечество, увы, склонно в массе своей бояться прогресса и подавлять его. Парадокс – ведь только благодаря прогрессу оно и существует! Но стремление к однообразно-сонному, понятному существованию сопряжено еще и с одним бесспорным недостатком самого нашего мира – гениев, способных это «новое» создать, действительно ничтожно мало. И поэтому сама система общества ориентирована исключительно на количественное, а не качественное воспроизводство. И для таких гениев это может быть трагедией – потому что даже высшая школа, например, ставит себе приоритетной задачей «штамповку» определенного количества узких специалистов. Так не станет ли человечество, в конце концов, неразумным муравейником, механически воспроизводящим свою биомассу и производящим товары потребления по разработанным сотни лет назад стандартам и технологиям? В XX веке многие цивилизации были опасно близки к этому состоянию, а некоторые и до сих пор не свернули с этого пути. Не ожидает ли нас, в конце концов, высокотехнологичное «средневековье», не застрянем ли мы на века, если не навсегда, на текущем уровне технического и общекультурного развития? Глядя, как в последнее время поднимают голову темные социальные силы, казалось бы, побежденные уже в XIX-XX веках, и все чаще люди используют оружие как первый и последний аргумент в споре, приходится опасаться, что мы находимся в начале застойного периода спирали развития человечества, и технологическая сингулярность – такое же утопическое заблуждение нашей эпохи, как и возможность создания гармоничного человека была величайшим заблуждением эпохи Возрождения. Конечно, не хотелось бы в это верить…
Но довольно мрачных пророчеств, надо немного упомянуть о «технической» стороне романа. А она, как обычно у Олди, на высоте! Многим язык романа показался неоправданно вычурным, а полный метафор и ассоциаций поток сознания персонажей слишком сложным для восприятия – но мне именно это в романе понравилось больше всего. Вообще, Олди отличает это редкое для фантастов умение писать красиво и сложно, в то время, как их собратья по жанровому гетто больше уделяют внимания содержанию, зачастую облекая его в неуклюжую форму. Харьковский же дуэт не боится ни снисходительного отношения «серьезных» литераторов и литературоведов, ни подозрительных взглядов коллег-фантастов. Да и кому бояться – они же сами известные фантастико- и литературоведы, популяризующие эти научные дисциплины. Что совсем не лишне в наш век повальной интернет-графомании – ибо, чтобы писать книгу, сначала нужно иметь хотя бы приблизительное представление, что такое художественная литература.
Есть и ложка дегтя – увы, единственным, но существенным недостатком «Мага в законе» является юмор. Дело в том, что у Олди есть, при всей интеллектуальности их книг, привычка не шутить тонко, а хохмить – дико, в особо крупных размерах. Сюда можно отнести и «мажью квэнью» (слегка видоизмененную воровскую феню), и «психоделические трипы» Акулины, в которых она видит битву магов в антураже классического фэнтези (ну сколько можно издеваться над этими штампами?). Да и частенько, частенько проскальзывает у Олди юмор, которому скорее место в продукции серии «Юмористическое фэнтези», чем в их мудрых и сложных философских книгах. Да, и во втором томе подобного юмора резко меньше. Они вообще сильно отличаются, первая и вторая части: но хорошо это или плохо, сказать трудно, а учитывая, что чаще всего книга издается одним томом — и вовсе бессысленно.
Итог: замечательный философский роман о противоречивом отношении общества к прогрессу и развитию его же самого, написанный антураже альтернативно-исторической Российской Империи начала XX века. И, вместе с тем – болезненно-лиричное городское фэнтези о сильных и необычных людях со страшной судьбой. Моя оценка – отлично.