Все следующие дни я уже искал ответ на этот вопрос в интернете. Оказывается, у нашей школы есть собственный сайт, на котором, кроме новостей, самопохвал и списка учителей, ничего особенного нет. Но есть профиль в социальной сети. Там уже куда интереснее. Там, помимо фотографий всех классов за каждый год, которые я уже имел право видеть в альбомах библиотеки, были комментарии и лайки других пользователей. Именно там, в соцсети, я проследил, как росла Вика, как она менялась с первого по седьмой класс.

Неужели я на самом деле такой же мелкий, какой она когда-то была? Неужели в седьмом классе я буду таким же дяденькой, какими выглядят ее одноклассники? Получается, сейчас у меня завышенная самооценка насчет своего возраста? Значит, я все-таки мелкий, как говорит моя сестра? Скажу одно: внешность ничего не значит, Профессор, как и возраст. Это я тебе гарантирую. Зачастую мне кажется, что в моем юном теле, теле коротышки, засел, приютился и нашел окончательное место своего существования старик. Минимум – мужик. Иногда мне кажется, что я родился тридцатилетним.

Под фото 7 класса 2020 года, в котором как раз-таки училась Вика, было больше всего комментариев. В основном они были от бывших одноклассников Вики. Проверил я это, зайдя в профиль каждого. Жаль, что она сама не комментировала фотки, так бы я нашел ее гораздо быстрее.

Поначалу все комментарии были примерно одного плана: «как здорово снова встретиться», «какой же у нас дружный класс», «мы отлично вышли на этом фото». Но пролистывая список все ниже и ниже, я заметил кое-что интересное, кое-что неприличное. Пользователь calldali9 (одноклассница Вики, Колова Даша) написал:

«Жаль что Вики с нами больше нет…»

«Она умерла?» – спросил mrBon.

«Ты бальной?» – переспросила calldali9.

«Почему?»

«Ее… она прешла в другую школу».

«Для дибилов?»

«Это тебя в нее нужно было переводить теперь она учится в 37й»

«Жалко Вику», – подключилась lapoStochka_Q.

Дальше все только оплакивали и жалели Вику, жалели себя, что больше не могут с ней общаться, обмениваться резинками для волос, шататься по школьным коридорам на переменах.

Нарушил идиллию комментаторов и поставил точку пользователь PRO100_314DOR:

«Так и надо этой капающей суке! Нужно было следить за собой! Если под своим я увижу еще хоть один коммент, разозлюсь. Помните, на ее месте можете оказаться вы, чмошники!!!»

После прочтенного я поверил в себя. Мне захотелось написать: «Закрой свой поганый рот!» Я даже напечатал все это, но нажав на кнопку «Отправить», высветилось сообщение, что комментировать могут только зарегистрированные пользователи. Зарегистрироваться мне не позволил возраст (его я, в принципе, мог подделать) и отсутствие номера мобильного телефона, к которому и должен был привязываться мой будущий аккаунт.

Да, оставить свой первый комментарий я так и не смог, но зато смог зайти на страничку этого «просто_тристачетырнадцатьдора». На ней не было его имени, не было его фотографии. Был лишь аватар – голова в черной маске. В строке «О себе» была запись: «Пранкер Всея Руси».

Прежде чем приступить к просмотру сотен видео, опубликованных у него на странице, которые просмотрело уже более полумиллиона человек, загуглил значение слова «пранкер». Если пояснять в целом, своими словами, пранкер – дурак, страдающий от безделья, заставляющий страдать других.

Просмотр начался. Все видео были записаны от первого лица, отчего лица пранкера не было видно. Его камера была иногда на голове, иногда на груди, но в основном запись велась на телефон, который он держал одной рукой. Свободной рукой он делал все, что не нравилось окружающим.

На последнем, самом свежем видео, он подбегал к прохожим и здоровался с ними липкой рукой, облитой газировкой (если это была она). На других – надевал ведро на голову, естественно, не на свою. Запрыгивал на плечи пешеходов, орал в уши неразборчивые фразы, бросал с крыш домов пакеты с водой (хорошо, если не с мочой), притворялся слепым и трогал лица, бросался под колеса автомобилей, медленно ползущих в пробке. Дебил.

Наконец я добрался до видео, в котором сумел опознать пранкера… по рюкзаку. Видео были отсняты в школе, и на одном из них я увидел самого себя: в меня летел его неподъемный рюкзак. Пранкер признался, что в рюкзаке была Большая Советская Энциклопедия, украденная из школьной библиотеки и в несколько слоев обернутая полотенцами, дабы случайно кого-нибудь не убить. «Ну хоть тут твои мозги решили поработать, Козлов», – подумал я, просматривая, судя по всему, то самое видео, которое смотрели Настя и Лиза, старшеклассницы с сигаретами в женском туалете, мечтающие что-то дать и что-то взять у этого козла.

Оказывается, этот козел в школьных стенах досаждал не только ученикам, но и учителям. Так, например, он запустил дымовуху, которую, скорее всего, у кого-то купил или отобрал (сам-то он вряд ли смог бы сделать что-то подобное), в учительскую и закрыл дверь. В кабинете сидели две женщины, я их видел, но не знаю, и мужчина спортивном костюме, физрук старших классов. Сработала пожарная тревога, и вся школа экстренно эвакуировалась на школьный двор. Приехали три пожарные машины, но директриса быстро их развернула, сказав, что тревога учебная. В конце этого видео показался кулак Козлова с оттопыренным вверх большим пальцем. Игорь произнес: «Уроды, помните: больше лайкосов – больше шума!»

Я удивлен, что «уроды», поставившие больше десяти тысяч лайков, вообще находят в его видео что-то занимательное. Еще больше удивлен, что после его проделок, о которых знает, получается, вся школа, Козлова до сих пор из нее не исключили.

Пересмотрев еще несколько его видео, пока меня не начало выворачивать наизнанку от однотипного содержимого, я еще раз вернулся к тому, в котором в главных ролях были мы с Викой. Не знаю для чего. Может быть, чтобы посмотреть на нее, когда она пыталась поднять меня, на ее лицо, ужаснувшееся от капли крови на полу.

Я раз за разом просматривал этот кусок. Кое-что наконец заставило меня самого себя назвать слепым кретином. То, что плавало на поверхности. То, что, приметь я его ранее, дало бы возможность избежать просмотра остального.

Сразу же под видео была отмечена геолокация «тупая школа», а под ней – подпись основателя странички: «Пушка! Бомбезность! @слизняквокулярах получил ранение! Кап-кап, vik_no_co, не спасла бойца!»

Слизняком в окулярах был я, никто другой им быть не мог. Ссылка @слизняквокулярах не приводила ни на одного пользователя и была черной, а вот vik_no_co была синей. Я нервно ткнул в имя пользователя, рассчитывая увидеть на открывшейся странице именно того, кого и ожидал. Слишком уж сильно имя пользователя походило на имя человека, которого зовут Вика. Как назло, страница долго не открывалась (думаю, именно в этот самый момент Полю приспичило посмотреть «Ютуб»). Я зажмурил глаза и просидел так десять минут, не решаясь открыть. Вполне возможно, что задремал. Когда открыл, экран телефона уже погас. Я надавил на кнопку включения, провел пальцем по сенсору, ввел графический ключ и увидел профиль Вики. Профиль vik_no_co.

Я отказывался верить своим глазам, отказывался верить изображению на экране мобильника. Спустя столько времени я сумел найти ее, найти часть ее цифровой жизни! Я пролистывал фотографии и возвращался из конца в начало. И так по кругу. Несколько кругов. Любовался ли я? Не могу ответить точно. Возможно, будь я постарше, любовался бы. Возможно, как говорят старшие, мог бы втюриться, но… Сам не знаю, что отвечать себе на этот вопрос. Знаю только, что даже на расстоянии своими фотографиями из жизни, она тянула и тянет меня к себе. Все благодаря ее мани. Мань ее неиссякаема. Я питался ее фотографиями, и мне их не хватало, но я довольствовался тем, что было, тем, что мог себе позволить, тем, что имел здесь и сейчас.

За окном стемнело. Пора было ложиться спать, но спать я не хотел. Тем не менее, умывания перед сном никто не отменял. В ванной комнате я уже одной рукой чистил зубы, другой – перелистывал ее снимки. Не переставал думать о ее просьбе, о ее помощи, которая для меня оставалась загадкой.

Кажется, размышляя над этим, не переставая смотреть на ее лицо, я полночи провел под одеялом, пытаясь уловить хоть что-то.

Когда из спальни родителей перестали доноситься звуки телевизора, а из-за стенки – разговоры сестры по телефону, в снимках Вики я заметил некую закономерность. В выходные она выкладывала фотки у пруда, леса, луга – на природе, за городом. По будням – из школы, кафешек, внешкольного кружка (пения?), из дома. Именно с этой закономерностью в голове я и уснул. С той же закономерностью, между прочим, я прожил следующую неделю.

Каждый новый день я просыпался с мыслью, что где-то сейчас, примерно в это же время просыпается Вика. Как она собирается в школу, едет в нее с родителями на семейном автомобиле, учится… А после идет либо в кафе, либо в кружок, либо домой. Каждый день я следил за ее новыми постами и чаще всего оказывался прав в ее досуге. Не всегда, но часто. Почему-то, скажем, этим же (если) пением она занималась не по конкретным дням, а рандомно. Словно выбирала дни случайно, по настроению.

13 марта, извини за подробность, мне снова пришлось назвать себя кретином… максимальным кретином. Если бы проходил конкурс по кретинизму, я бы с форой занял первое место. Почему? Именно в тот момент, когда я вышел из дома, а телефон уже как пять минут не ловил Wi-Fi, когда до его повторного появления в сети оставалось не меньше пяти часов, меня ударило молнией, раскрывшей-таки глаза. Меня терзал вопрос: отчего я до сих пор не открыл ни одной геолокации, указанной под ее фото? Больше всего интересовала одна – «милый дом», другие были не важны. По сути, я дважды наступил на те же грабли.

Весь учебный день я не мог думать об уроках (там мне думать никогда и не приходилось, вся учебная программа за первый класс была выучена еще в первой четверти), кроме манящего, чарующего своей особенной манью значка геолокации. Он звал меня к себе свои краснымм цветом. Звал острием, на конце которого уже мерещился серый прямоугольник дома Вики на карте. Мне мерещился дом, на котором обязательно должен был быть указан номер… или даже номер квартиры.

Я закрыл глаза, почти погрузился в сон, лишь бы представить эту красную метку на почти черно-белом изображении, но не смог. Только почувствовал легкое жжение в пятой точке, не позволяющее усидеть на месте, заставляющее действовать в ту же секунду.

Я дождался звонка на перемену, проверил горящее место, и, поняв, что не смогу дождаться следующего звонка, сложил учебник, тетрадь и пенал в рюкзак и, как сказали бы старшеклассники и герои боевиков, слинял из школы.

Дома был раньше обычного. Не из-за вовремя подоспевшего автобуса, а из-за двух прогулянных уроков. При этом с остановки я бежал, как не бежал никогда. Моей скорости мог позавидовать Усейн Болт. Конечно, я приукрашиваю.

Извини. Вчера уснул прямо на твоих страницах. Хорошо хоть, что проснулся до того, как в комнату вошла мама. Рад, что успел захлопнуть тебя. Она подумала, что я тружусь над домашним заданием – не угадала. Я трудился над своим другом – над тобой, мой дорогой д… чуть не сказал «дневник». Какой же ты дневник? У тебя другое имя. Профессор Ильич

Профессор! Ты – это я, я – это ты.

Сегодня у меня выходной, в школу я не пойду, а это значит, я смогу рассказать тебе все, что не успел вчера. Думаю, у меня хватит на это времени, если, конечно, родители не заставят меня ехать куда-нибудь с ними… к кому-нибудь в гости.

В тот день, когда сбежал с уроков, я не отрывался от телефона несколько часов. Рылся на страничке Вики, просматривал фотки с пометкой «Дом» и подобными. Открыл первую: локационная метка стояла на проспекте Космонавтов. На второй – на центральной площади, на третьей – вовсе в городском парке, в нескольких кварталах от Краснознаменской. Пересмотрев все метки, разбросанные по всему городу, я пришел к выводу, что Вика никогда не отмечала точный адрес своего проживания. Наверное, ей запрещали родители, что так пекутся над ее безопасностью. Может, она и сама этого не хотела, может, может, может… Зря я считал себя чемпионом кретинов.

Я попытался отправить Вике сообщение, но не смог, поскольку для этого все также нужно было быть зарегистрированным пользователем. Все шло против меня. Но я не терялся. Боролся. Искал выход и… нашел его.

В голове засела новая, пылающая надеждами идея – заказать детализацию звонков на наш домашний. Все вызовы меня не интересовали, только один – за 31 декабря 2020 года. Только тот, на который ответила Поля во временном промежутке с десяти до одиннадцати часов утра.

Перешерстив интернет вдоль и поперек, я узнал, что детализацию звонков можно заказать в любом офисе телекоммуникационной компании нашего города. Хорошо, что компания у нас только одна, а ближайший офис находится совсем недалеко от моего дома. Я зашел на официальный сайт «СлобТелеком» (именно так называется компания, проводами которой подключены наш домашний и интернет) и обрадовался тому, что они могут предоставить выписку звонков за последние три года. Этого вполне достаточно, большего не нужно. Мне с лихвой хватило бы и выписки за последние полгода.

Самый подходящий день для посещения офиса был выбран. Учебный день, который обязательно нужно было прогуливать. Зачем? Затем, чтобы… Просто так было нужно. Я переживал, что после занятий не успел бы сделать то, что планировал.

Родители, как и всегда, ушли на работу раньше моего. Сестра тоже всегда уходила раньше, но в тот день решила, похоже, пойти мне наперекор, сама того не зная. В тот день она, похоже, тоже планировала прогулять школу, или ей просто нужно было ко второму уроку… или к третьему.

Отсиживаться дома я больше не мог – и без того задержался на пятнадцать минут относительно стандартного времени выхода. Поэтому вышел. На всякий случай шел тем же маршрутом, что и в школу – мало ли что… Добрался до остановки, дождался автобуса, сел в него и доехал до следующей остановки. Вышел и поплелся обратно в свой район. Так, думал я, скроюсь от лишних глаз. Не прогадал.

В 9:00 был уже у дверей офиса. Подумав, взвесив все «за» и «против», набравшись смелости, храбрости, дернул ручку. Дверь не открылась. Я повторил безрезультатную попытку. Только потом заметил график работы офиса. В нем значилось, что по будням он открывается в 10:00, закрывается в 20:00. По выходным, в субботу и воскресение, – в 12:00 и 16:00 соответственно.

Мне пришлось ждать открытия один час. Нет, я не стал отираться на крыльце – решил прогуляться.

Первым делом зашел в супермаркет. Прошелся по торговым рядам, осмотрел прилавки. Вышел не без покупок – с тремя шариковыми ручками с синей пастой. Посчитал, что понадобятся, и не прогадал: одной из них пишу тебе.

Взглянул на часы: прошло всего лишь пятнадцать минут. Когда чего-то ждешь, Профессор, время замедляется.

Рядом с супермаркетом есть жилые дома – целый жилой комплекс, построенный совсем недавно. Я уже бывал там с родителями. Там превосходная детская площадка, именно к ней я и направился. Покачался на качели, съехал вниз по спиральной трубе, а вот на батуте прыгать не стал. Во-первых, он травмоопасный, во-вторых, был занят другим мальчишкой. Мальчишку зовут Витя. Он сам представился, когда подошел ко мне, когда увидел, что я наблюдаю за ним. Мы познакомились. Оказывается, в тот день он тоже прогуливал школу, но уже не в первый раз.

– Я лучше целый день буду прыгать на батуте, чем пойду в школу, – сообщил он.

– Почему?

– Там нечего ловить, Илюха. Если бы ты знал, понял бы меня.

– А ты попробуй объяснить, – сказал я, стесняясь больше обычного. Мне вообще не хотелось встревать с ним в разговор, но все как-то само собой завертелось.

– Ты слишком мелкий! – улыбнулся он и продолжил прыгать, уже наблюдая за мной то с высоты, то нет.

– Мелкий?! – Меня это задело. Даже взбесило. Понятно, когда мелким тебя называет старший, но не тот, кому на вид столько же. – А ты не мелкий? Сколько тебе?

– Восемь, – гордо ответил он, плюхнулся попой на натянутую поверхность батута, отскочил и вновь запрыгал на ногах, – будет через год.

– Издеваешься? Тогда и мне восемь… будет через год. Получается, ты тоже мелкий.

– Получается, так.

Он начал чередовать приземления: попа, ноги, попа, ноги.

– Так почему же ты, мелкий, прогуливаешь школу?

– А ты?

– Я первый спросил.

– Школа – фигня для дураков, которые ни черта не понимают в жизни. – Тут я был частично согласен с ним, ведь она действительно была придумана для дураков, чтобы те самые дураки дураками не становились. – Так говорит мой брат. Он окончил школу в прошлом году. Говорит, школа – лишь место, в котором дети и подростки проводят время впустую. Говорит, позволяло бы законодательство, вместо школы он пошел бы работать. Школа нужна только учителям, которые преподают в ней, и соплякам, мечтающим стать учителями. В других случаях она бесполезна. Бес-по-лез-на, – Витя попытался сделать голос грубее, но я все равно слышал все тот же писк, похожий на мой.

– Твой брат… теперь он работает?

– Работает, по его словам, с тех самых пор, как родители перестали его замечать после моего рождения. И работа не помешала ему закончить школу на пресловутую золотую медаль, от которой толку меньше, чем от какашки на дороге, а вот школа работе мешала. Это он так говорит, мой брат. Если бы он не отвлекался на учебу, съехал бы из родительского дома намного раньше.

– Теперь вы живете не вместе?

Было бы неплохо, если бы и Поля съехала от нас. Это все равно рано или поздно случится, так почему бы не сейчас?

– Отчего же? – Он высоко подпрыгнул и сделал два полных оборота вокруг своей оси. Такими темпами он скоро будет выступать в цирке. – Вместе! – Сделал заднее сальто, слез с батута, подошел ко мне, пригласил на лавочку у песочницы, и мы сели.

– Брр! Какая-то неразбериха… Он переехал или нет?

Пальцем на песке он написал «ДА».

– И вы живете вместе?

«ДА» он обвел в кружок.

– Тогда я совсем ничего не понимаю.

– Все потому, что ты мелкий! – Он засмеялся, я – вслед за ним. Смех его заразителен. – На самом деле, Ванька, мой брат, переехал и через некоторое время забрал меня к себе.

– Разве так можно?

– Когда регулярно видишь своих родителей, валяющихся на диване в собственной блевотине, думаю, можно.

– Они больны?

– Если пьянство – болезнь, то у них хроническая форма заболевания. Брат говорит, что их лишили родительских прав, поэтому, вроде как, все путем.

– Извини. – Мне стало неловко, стало настолько некомфортно, что я не знал, как вести себя дальше, как выкручиваться из этой ситуации. Витьке же, похоже, было все равно. Он отнесся к этому разговору так, словно ничего и не происходило, словно этого разговора вовсе не было. Было видно, что он ни о чем не жалеет. Вот бы и мне так уметь.

– Илюха, чего это мы все обо мне да обо мне? Расскажи лучше, почему ты не в школе?

Пока я размышлял над ответом, он раздавил одной ногой обведенное в кружочек «ДА» на песке, другой, плавно погружая и водя взад-вперед, прорыл неглубокую траншею, поднял откуда-то бутылку с водой и вылил содержимое в углубление. Пока вода полностью не впиталась, бросил бутылку в траншею, напоминающую уже отрезок реки, и произнес:

– Макет Суэтского канала!

Я промолчал. Вода уже полностью впиталась в песок, бутылка села на мель. Витя пнул ее. Это вывело меня из ступора. Думаю, он сделал это специально.

– Если не хочешь, не говори, – сказал он.