Никто на свете не смог бы в полной мере разделить ее эмоциональное состояние; никто не был ей достаточно близок, чтобы стать компаньоном в этой прогулке и оставаться с ней рядом. Она буквально бросилась в этот поток, полагая, что единственной компанией тут может быть все человечество в целом, все люди вокруг нее, вдохновляюще безликие, и единственное пригодное для нее сейчас пространство – серая громада Лондона.