© Геннадий Владимирович Тарасов, 2018

ISBN 978-5-4490-8092-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. На ковре у Господа

Полыхнуло внезапно.

Скандал случился в святом сообществе.

Два ангела, две светлых сущности подрались между собой.

Дрались яростно, неистово, с обширными проявлениями экзальтации и частичным впадением в транс, с деформацией аур и взаимным проникновением в тонкие тела друг друга.

Драка произошла в кампусе Вселенского Университета Ангельского Служения, студентами третьего курса которого, хоть и разных его факультетов, оба являлись. Дерущиеся были друзьями, закадычными друзьями с момента своего поступления в университет, поэтому понаблюдать за столь редким проявлением дружеского единоборства собрался без малого весь наличествующий студенческий и преподавательский состав. Многие делали ставки на исход поединка и заключали пари. Забегая вперед, можно сказать, что никто не был достаточно прозорлив в своих прогнозах, чтобы оказаться в выигрыше.

Рукопашная завязалась сразу по началу третьей четверти квадратичного цикла малого периода средне вселенского безвременья, после обеда, состоявшего по обыкновению из питательных нектаров специальной рецептуры, призванных восполнить потраченные на учение ангельские силы. Вспыхнувшие непосредственно за обедом страсти обрели свой выход в физическое измерение недалеко от выхода из столовой, прямо на центральной надуманной лужайке кампуса, так что большинство потенциальных зрителей уже освободились от занятий и успели подкрепиться, и всем им нашлось удобное местечко для наблюдения.

Поединок, начавшийся как легкий обмен мнениями, быстро определил ментальное неприятие позиций друг друга, и перешел по напряжению интеллекта и накалу страстей на более высокий уровень дискуссии, что в свою очередь привело к резкому и неконтролируемому падению в материальность и непосредственному физическому контакту в максимально доступном виде.

Первым нервы сдали у ангела, известного в студенческой тусовке под именем Белый, или Нивей. Кое-кто был свидетелем того, как вышеназванный ангел вдруг прервал устное общение с приятелем, запнулся и посерел ликом, после чего сплюнул мелкую кипящую каплю слюны с истончившихся губ под ноги друга и тут же вцепился ему в рыжие кудри.

Друга, как можно было уже догадаться, звали Рыжий, или Аурей, и он никак не мог снести такой обиды. Никак. Озорно блеснув янтарем глаз, с криком «А ты кто такой!», он удобно наложил длани на уши своего визави и азартно боднул его широким бугристым лбом прямо в изящный анфас. После чего друзья переплелись всеми своими видимыми и невидимыми телами и покатились по поляне кубарем, благо ничто не ограничивало их в перемещениях.

Трава газона была ярко зеленой, была густой, мягкой и шелковистой, и полностью оправдывала затраченные на свое создание усилия.

Трава приняла тела ангелов деликатно и нежно, как только несуществующее может принять невесомое, и, не ограничивая свободы личности, позволила им катиться в любом из возможных направлений. Равнодействующая их взаимных усилий определила направление качения в сторону арки, обозначавшей одновременно начало поляны и вход в кампус.

На арке, высоко парящей в пространстве, видимая издали всякому, сквозь нее проникающему, пламенела начертанная священными письменами надпись.

Надпись гласила:

 
            «ГОСПОДЬ ОДАРИВАЕТ
                    И БЛАГОСЛОВЛЯЕТ
                         ПРАВОЙ РУКОЙ,
                                    ЯВЛЯЯ СВОЮ МИЛОСТЬ.
                                    ЛЕВОЙ РУКОЙ
                                                    ОН КАРАЕТ,
                                                                    РЕАЛИЗУЯ ТЕМ
                                    СВОЕ ВСЕМОГУЩЕСТВО»
 

Может показаться странным, но лозунг сей – в некоторой степени – раскрывал суть возникшей между друзьями непримиримости, ибо один из них являлся приверженцем Пути Левой Руки, другой же твердо стоял на дорожке, ведшей по Пути Правой Руки. Короче говоря, Черный брат схлестнулся с Белым братом.

Происшествие сие было столь неординарным, прямо скажем, из ряда вон выпадавшим, что тут же привлекло к себе личное внимание Господа, который, как известно, и всевидящ, и вездесущ. Поэтому, едва только борцы за истину прокатились под аркой, Господь, не дожидаясь специального доклада, который, конечно же, воспоследует, но позже, изъял их из аутентичного им пространства и перенес пред свои Ясные Очи.

Не обращая никакого внимания на изменение своего местоположения, друзья, сопя и пыхтя, продолжали яростно барахтаться в рукопашном диспуте, и лишь тактичное покашливание Господа отвлекло их от этого занятия.

Услышав скромное бархатное «Кхе, кхе!» над собой, ангелы перестали мутузить друг друга и, как по команде, вскочили на ноги.

Где, собственно, и предстали пред Ясные Очи.

Кроме Очей увидели друзья перед собой Слово в образе плавающей в мягких складочках эфира Улыбки и ее производных. Через мгновение Слово перестало улыбаться, а производные Улыбки превратились в Уста Вопрошающие, которые, однако, ни о чем спросить не успели, потому как ангелы наши, обеспамятствовав, свалились оба в обморок, прямо на то, на чем стояли, утратив форму и позабыв суть.

Господь досадливо крякнул и почесал воображаемым перстом в воображаемом затылке. Решив, что так не годится, он произнес «Не годится!», и хлопнул в ладоши. Воображаемые. И тут же предстал в своем Праотеческом образе, в белых одеждах и власах, восседающим на троне драгоценном, в окружении Престолов и прочих домашних, решив не без основания, что этот прикид больше соответствует моменту.

Нетерпеливо сделал Элохим движение рукой в сторону бесчувственных студентов, и те в мгновение ока были воздвигнуты на ноги компетентными сущностями, из прочих домашних как раз, которые ничем себя не проявляли, пока не возникала в них надобность.

Ангелы, восстав на ноги и увидав перед собой Вездесущего, сразу же пали ниц и распростерлись.

– Ну, я так не могу! – воскликнул Эль-Кадош и нервно озирнулся на услужливых Престолов. – Что они все валятся и валятся? Эй, вы, быстро поднялись, а то я за себя не ручаюсь!

И для вящей убедительности грозно сверкнул Очами.

Студенты, хоть напрямую сверкания Божьих Очей и не видели, только отблеск, но почувствовали спинами жар, посыл уловили правильно и, цепляясь друг за друга слабыми своими руками, скоро и споро поднялись от ниц до тыц.

И, памятуя о сиянии, потупились. Хоть и понимали, что все равно не спасет. Если что.

Откинувшись на троне, уперев крепкие в локтях руки в округлые колени, Пастырь добрый единый миг всматривался в предстоящих пред Ним. За этот миг ангелы успели умереть, вновь родиться и снова умереть.

– Ну, – наконец вопросил Краеугольный Камень грозно, – в чем дело?

Ангелы задрожали осиновыми листьями на ветру, и вновь вознамерились ретироваться в обморок. Сущий поднял предостерегающе перст, и свое намерение друзья оставили без исполнения. Даже позабыли о нем, напрочь.

Господь ждал ответа, пауза затянулась, тучи сгущались, и первым, как более тонко организованный, решился нарушить молчание Белый. Решившись, он легонько подтолкнул вперед себя Рыжего. Тот, оглянувшись, подумал другу благодарность, которую без труда прочел в его мыслях Еммануил.

– Но-но, – сказал он. – Даже не думай! Отвечай лучше по существу, раз вызвался. Что вы там не поделили, а?

– Да я, собственно, не вызывался… – начал было оправдываться Аурей, но поняв, что это бесполезно, не стал и продолжать. Помолчал и передернул плечами, за которыми совсем не ощущал своих крыл. – Поспорили мы. Маленько, – сказал он, наконец.

– Так, поспорили, – удовлетворился ответом Ветхий. – И кто же был зачинщиком… спора?

– Он! – снова первым нашелся с ответом Белый и ткнул указующим пальцем в бок друга. Под ребро.

Рыжий мучительно улыбнулся.

– А, позвольте полюбопытствовать, каков предмет ваших разногласий? В чем их суть! – продолжал докапываться до сути Вечный.

– Мы разошлись во мнениях, Ваше… Наше… Отец, касательно того, как следует относиться к роду людскому, – собравшись, наконец, с мыслями стал объяснять Аурей. – Коротко говоря, все последнее время мы с моим добрым другом ангелом Нивеем пребывали в раздумьях о будущих перспективах человека, как феномена, и человечества, как концепции.

– Ага, в раздумьях пребывали…

– Да, Ваше… Отче, пребывали, – продолжал Аурей. – И пришли к согласию, что перспективы туманны, что налицо определенный кризис, и что из сложившейся ситуации следует, не медля, выходить.

– Так, выходить…

– Да, Наше… Свет Миру, выходить. Но вот в вопросе выбора средств и инструментов, и, собственно, в направлении выхода во мнениях мы слегка разошлись.

– Представляю, что бы было, если бы вы сильно разошлись во мнениях! – весело закричал Неусыпный. – Вы бы мне дыру в мироздании проломили! Ах, какие молодцы! Но, продолжай, что там с инструментами? Что предлагаете? Ну-ну, мне это и самому интересно!

– Ну, – продолжил отдуваться Рыжий, – с одной стороны, перевоспитывать с любовью и терпением. С другой же стороны – карать беспощадно и неумолимо отбраковывать. Вот здесь у нас и нашла коса на камень…

– И брызнули искры во все стороны! – подытожил догадкой Творец.

– Я все понял, – объявил Он через мгновение, весело хлопнув себя ладонями по коленям, от чего окружавшие Его Престолы радостно заулыбались и зашелестели крыльями – Тут и понимать нечего! Налицо классический спор о выборе Пути Правой или Пути Левой руки. Черный Брат с Белым Братом устроили перебранку. Обычное дело! Все та же нескончаемая пря, которая не утихает с самого начала эксперимента. Век уже все спорят, сами не зная, о чем! А ведь было сказано: не моги! Чтобы прекратили, значить! Чтобы не вздумали! Было?

– Ибо сказано: спорь обо всем, кроме власти Божьей! – пролепетал оправдание Рыжий.

– И это правильно! – согласился Дух Истины и, предупреждая дальнейшие возражения, воздвиг Он указательный десной перст и погрозил им.

Ангелы согласно и покорно закивали понуренными головами.

– Ослушники! – окончательно и бесповоротно пригвоздил нарушителей Шемхамфораш.

Студенты тут же почувствовали себя жидко. И частично – мокро. В общем, один почувствовал себя жидко, а второй – мокро.

– И, дайте-ка, я угадаю, – продолжил Альфа и Омега, – кто у нас тут Черный брат? Конечно же, ты! – указал Он на Белого.

Нивей, как подкошенный рухнул на колени, при этом стало ясно, потому что проявилось, что именно он чувствовал себя все время мокро. И жидко, кстати, тоже он. Что не мудрено.

Мановением руки Утешитель отменил все страхи и опасения Белого и восстановил его на ноги.

– Не дрожи, аки заячий хвост, ибо я тебя не осуждаю ни в коей мере, – успокоил Любовь ангела. – Как, сообразно, не привечаю и не выделяю отдельно и твоего друга за то, что он выбрал быть Белым братом. Это личное дело каждого, кем быть, кому и как служить. Свободу воли вам даровал я сам, даровал и вменил в обязанность для всеобщего употребления, и отменять ее не собираюсь. Поэтому…

Испытующий Сердца и Внутренности снова задумался, на этот раз на неопределенно долгий миг. Потом неожиданно спросил:

– Так что же все-таки Нам с ними делать?

– С кем? – не сообразили сразу студенты.

– С человеками, с кем же еще? – поясни Ветхий Денми. – Как с феноменами? Как оценить концепцию? Куда ее двигать? А? Что с вами, голубями, делать, я как раз уже знаю.

Ангелы переглянулись и пожали плечами.

– Не знаем, Господи, – сказал Рыжий. – Единого мнения у нас нет. Не пришли еще… Не успели.

– Слишком мало данных, я считаю, – добавил Белый.

– А вот это я понимаю, – сказал Господь. – Вот это следует исправить.

И, расправив плечи и величественно воссев на троне, Дух Истины воздел десницу и провозгласил:

– Повелеваю! Вам, двоим, про учебу в Университете – забыть! В наказание за проступок, за драку вашу рукопашную, и во искупление вины отправляться на Землю, в приморский город Каки. Быть там, служить моей вящей славе, набираться ума – разума. Собирать, значить, данные, которых не хватает.

– Надолго ли, Господи? – заплетающимся языком вопросил Белый.

– Навечно! – отрезал Вечный. И, довольный произведенным эффектом, засмеялся.

– Что, обос… Испугались? А вы как думали? Все вам игрушки? Нет, мотыльки мои, вины без ответа не бывает. В общем, запоминайте, другой раз повторять не стану. Вы должны составить себе твердое и обоснованное мнение о человеках, чтобы смочь коротко, но внятно доложить мне, достойны ли они… Ну, в общем, заслуживают ли Наших дальнейших усилий. Только, детки, смотрите, какая тут тонкость есть. Не собирайте негатива, его для приговора как раз предостаточно, и большего уже не нужно. А вот для оправдания фактов не хватает. Ищите их! Любые! Сгодятся ум, проницательность, жертвенность, доброта… И, конечно же, любовь!

– Но разве всего этого мы не видели у людей раньше, Отче? – робко спросил Нивей.