Примеры социальных историй

Я здороваюсь. Взрослым и незнакомым людям я говорю: «Здравствуйте!» Так же можно сказать: «Доброе утро!», «Добрый день!», «Добрый вечер!» Друзьям и родственникам можно сказать: «Привет!» Если человек находится вдалеке, чтобы с ним поздороваться, можно помахать рукой. Если невозможно сказать вслух слова приветствия, то можно просто улыбнуться.

Игра вместе. Я говорю с детьми, с которыми я играю. Очень важно не говорить с детьми, которые играют с другими детьми. Если я буду говорить с детьми, которые играют в другие игры, то мои друзья расстроятся, они подумают, что я их игнорирую. Возможно, в следующий раз они уже не захотят играть со мною. Если я говорю только с моими друзьями, то мы веселимся вместе. В следующий раз они снова будут со мной играть.

Когда меня зовет взрослый. Когда взрослый зовет меня, то мне нужно прекратить то, что я делаю, и подойти к нему. Возможно, что взрослый хочет сказать мне то, что мне нужно срочно узнать. Если я не подойду, то я не узнаю то, что мне нужно знать. Взрослым не нравятся дети, которые их не слушают. Я буду слушать взрослых.

Барри и Самария Кауфман разработали методику терапии «оптимальными условиями» Son-rise^[17], изложенную Холмогоровой Н. Л., 2005.

Основные принципы программы Son-Rise:

• Присоединение взрослого к стереотипному поведению ребенка дает ключ к пониманию такого поведения. Это облегчает установление глазного контакта, развивает взаимодействие и дает возможность включиться в игру ребенка.

• В основе обучения и освоения навыков лежит опора на собственную мотивацию ребенка.

• Обучение через игру приводит к эффективному и осмысленному взаимодействию и коммуникации.

• Энтузиазм и заинтересованность взрослого вовлекают ребенка в общение и пробуждают у него устойчивый интерес к взаимодействию и обучению.

• Безоценочное и оптимистическое отношение взрослого дает ребенку ощущение радости, усиливает его внимание и мотивацию в течение всей программы.

• Умение родителей посмотреть на ситуацию глазами ребенка – наиболее важное и безотказное средство, способное поддерживать обучение и вдохновлять ребенка.

• Создание безопасного пространства для работы и игры, в котором ничто не отвлекает внимание ребенка, поддерживает атмосферу, наиболее благоприятную для обучения и развития.

А. С. Спиваковская, 2000, подчеркивает, что для установления контакта прежде всего необходимо создать условия для ослабления тревожности. Устанавливать контакты с ребенком необходимо только в доступной его возможностям деятельности. На первом этапе психотерапевтической работы выявляются эти сохранные формы контактов и общение с ребенком строится на их основе. Для этого терапевт использует тактику выжидания с отказом от речевых контактов.

Ласковая, одобряющая улыбка, поощрительный кивок головой в описанной ситуации действуют эффективнее. Терапевт следует за ребенком, повторяя все его действия: перебирает посуду и другие игрушки, постукивает одной о другую, рассаживает кукол и т. д. Переход к речевым контактам начинается только вслед за тем, как сам ребенок начал использовать речь.

Эффективным способом продуцирования речевых контактов является называние предметов и действий. Например, ребенок перебирает игрушки, что-то неясно шепчет при этом, рассматривает некоторые из них, держит в руках. Терапевт берет один за другим заинтересовавшие ребенка предметы и внятно, но тихим голосом или шепотом называет их. Когда дети задают стереотипные вопросы, не адресуя их терапевту, тот повторяет вопросы, копируя интонации ребенка.

На втором этапе игротерапии ребенку предлагаются яркие или светящиеся предметы, звуковые игрушки. В игру включаются глина, вода, песок, которые стабилизируют беспорядочную активность ребенка. Сюжет игры строится вокруг любимого предмета. В дальнейшем к игре с привлекательными игрушками подключаются новые предметы, терапевт побуждает ребенка к действиям с ними.

Постепенно расширяется диапазон предметов, с которыми дети постоянно играют. Терапевт помогает организовать сюжетную игру, привлекает ребенка к адекватному использованию функциональных игрушек. Одновременно осуществляется переход к более совершенным способам взаимодействия, формируются речевые контакты в процессе совместной игры с терапевтом или с другим ребенком. Вначале привлекают здоровых дети, которые на предварительном игровом сеансе ознакомились с игрушками.

Никольская О. С., 2017, выделяет четыре основные группы аутичных детей.

В первой группе аутизм предстает как полная отрешенность от окружающего. Такие дети как бы не видят и не слышат, часто не реагируют на боль, холод и голод. Они самодостаточны и невозмутимы, ничего не боятся и ничего не любят. При попытке их удержать они стараются вырваться, кричат, но как только их оставляют в покое, снова становятся отрешенными.

Эти дети пользуются в основном периферическим зрением, воспринимая происходящее в целом, и почти не фиксируют взгляд на объекте с помощью центрального зрения. Они смотрят сквозь человека, могут карабкаться по нему, как по мебели, опираясь о его лицо. Такие дети обычно молчат, могут неожиданно, ни к кому не обращаясь, повторить сложное слово, как эхо. При нажиме со стороны взрослых, когда ребенок не в состоянии немедленно ускользнуть от них, на короткое время проявляются разряды стереотипных движений и эпизоды аутоагрессии.

Дети подолгу неподвижно созерцают поток машин за окном, движение облаков, мелькание огней или бесцельно лазают, вертятся, перепрыгивают, карабкаются. Им нравится, когда их подбрасывают, кружат, но они не радуются вместе со взрослыми и быстро пресыщаются. К чужим людям они поворачиваются спиной, а родного иногда могут взять за руку, подвести к нужному им объекту и положить на него руку взрослого.

Вторая группа включает детей, которые говорят о себе во втором или третьем лице, используют глаголы в инфинитиве и повторяющиеся речевые штампы. Они могут быть предельно избирательны в еде. При малейшем изменении обстановки или обычного порядка действий их лицо искажается гримасой страха, движения становятся судорожными, они закрывают руками глаза и уши, кричат и хаотически отбиваются руками и ногами.

Наблюдается стереотипное напряжение определенных мышц и суставов, взмахи рук, прыжки, онанизм. Сжавшись и пригнувшись, они рывком перебегают «опасное» пространство и застывают в однообразных позах. Подолгу обнюхивают и облизывают предметы, трясут и вертят их, разрывают и ломают. Скандируют, повторяют определенные аффективно заряженные слова, фразы, стереотипно декламируют и поют.

Все это усиливается при изменении обстановки, при обращении к ребенку. В состоянии паники самостимуляция переходит в опасную аутоагрессию. Контакт с чужим человеком вызывает у ребенка ужас. Он требует постоянного присутствия матери, протестует при попытке оставить его.

Дети третьей группы однообразно возвращаются к ситуациям, связанным с прошлым испугом. Например, ребенок с хохотом на секунду заглядывает в темный подвал или подходит постоять рядом с работающим отбойным молотком. Годами такой ребенок продолжает проговаривать, проигрывать, прорисовывать одни и те же сюжеты: пожары, кладбища, крысы, бандиты, автомобильные катастрофы и т. п. Иногда может отождествлять себя с пугающим персонажем.

Часто эти дети имеют не только хороший запас слов, но и правильную, развернутую фразовую речь, которая производит впечатление блестящей, хотя и слишком взрослой, фонографической. Они могут накопить энциклопедическую информацию, не имеющую никакой связи с их реальной жизнью. Они получают удовольствие от самого выстраивания информации в ряды, ее систематизации. Такие стереотипные умственные действия становятся для них родом аутостимуляции.

Характерны застывшая улыбка, блестящие глаза, экзальтированные жесты и громкая, быстрая, захлебывающаяся речь. Они могут смотреть прямо в лицо собеседнику, но не отслеживают его реакцию, и их аффективно напряженный монолог разворачивается вне учета реакции слушателя. Часто эти дети дразнят своих близких, провоцируя их на взрывы гнева.

Аутизм детей четвертой группы наименее глубок. Внешне это несколько заторможенные, патологически застенчивые дети. Выражение лица часто застывшее или растерянное, в то же время возможны минуты адекватной мимики, хотя и немного утрированной, механистической. Они почти не могут смотреть в глаза, стараются отвернуться, закрыться, но, тем не менее, очевидно их особое внимание к людям, интерес, с которым они иногда смотрят на человека. Поражает пронзительная младенческая открытость этих коротких взглядов.

Движения этих детей скованны и неровны, моторные стереотипии минимальны, появляются только в особенно напряженных ситуациях и исчезают в комфортной обстановке. Обычно это простые покачивания, перебирание случайно подвернувшихся предметов, подергивание плечами, некоторая излишняя суетливость движений.

Голос тихий, интонации затухающие, но иногда приобретающие характер скандированной эмоциональной выразительности. Характерна задержка становления речи, ее нечеткость, неартикулированность, поздно появляющаяся, аграмматичная фраза, бедность активного словарного запаса, медлительность, неровность в интеллектуальной деятельности.

Эти дети стремится строить свои отношения с миром только опосредованно, через взрослого человека. Им трудно усвоить навыки самообслуживания. Они стремятся ригидно воспроизводить знакомые программы поведения и страдают от малейшего вынужденного отступления от них. Обычно эти сверхправильные, педантичные дети производят тяжелое впечатление из-за своей пунктуальности. Ребенок легко заражается тревогой матери, опасается за состояние своего здоровья и здоровье близких.

Такие дети кажутся туповатыми, рассеянными, растерянными. Педагогическое обследование часто обнаруживает у них состояние, пограничное между задержкой психического развития и умственной отсталостью. Потеряв связь с эмоциональным донором, «переводчиком» смыслов происходящего вокруг, такой ребенок останавливается в развитии и может регрессировать к уровню, характерному для второй группы. Однако при адекватном коррекционном подходе именно эти дети имеют наилучший прогноз психического развития и социальной адаптации.