В тюрьму попадают разные люди и когда они оказываются за тюремным забором, уже не имеет значения кто и за что туда попал. Начинается другая жизнь. Эта новая жизнь, словно кривое зеркало искривляет судьбы людей, перемалывая их в жерновах тюремной системы.

В книге все описано, так сказать, глазами тюрьмы. Нет главных героев, есть проходящие через стены тюрьмы людские судьбы, разные, порой неожиданные и трагические. Но всех их объединяет одно – тюрьма и страдания, выпавшие на их долю.

Тюрьма №8 это реальное место, которое существует и сегодня. Книга заканчивается побегом осужденного, что служит, как бы символом тайного желания каждого кто попадает в тюрьму – стремление к свободе.

В книге никто не осуждается и не оправдывается. Читателю предоставляется возможность узнать из первоисточника о том, что происходит за стенами и самому сделать выводы.

…И словно тот, кто, тяжело дыша,

На берег выйдя из пучины пенной,

Глядит назад, где волны бьют страша,

Так и мой дух, бегущий и сметенный,

Вспять обернулся, озирая путь,

Всех уводящий к смерти предреченной.

Данте

«Божественная комедия»

акт первый

Тюрьма №8

Этап собрали в сборной камере подвала следственного изолятора. В обшарпанной и прокуренной камере вдоль стен стальные лавки из железных прутьев, на них разместились пассажиры, отправляющиеся в долгое путешествие. Путешествие, выбранное не по своей воле. Это была разношерстная толпа, совершенно случайно оказавшихся в одном месте людей. Что бы хоть как-то скоротать время, случайные попутчики пытались заняться чем-то полезным, кто-то курил, кто-то пытался заварить чай, протянув «паутину», проволоку от «луны», лампочки расположенной под потолком и закрытой решеткой. Умельцы, «причалом», это скрученная в узкую трубку газета, накидывали провод на одну клемму, а другой провод тянули к батарее. Провода брали от кипятильников, которые не забирал конвой. Еще можно было поднять чай на «факелах», туго свернутой газете и обернутой целлофаном, так «факел» горит достаточно долго что бы заварить чай, но при этом очень сильно коптит, но в камере много народу, не хватает воздуха, поэтому факела в этапке не разжигают.

Чай, это священный напиток в тюрьме. Раньше был под запретом. И многие заключенные «страданули» от администрации, за чаепитие отправляли на «кичу» штрафной изолятор в тюрьме. Когда разрешили зекам заваривать чай, это было воспринято как победа над режимом. Любая «послабуха», отвоеванная у администрации воспринималась как победа. И поэтому чаепитие, это особенная, можно сказать священная процедура в тюрьме. Заваривание чая тоже таинство, есть свои бренды – «Чиф» – очень крепкий чай, «купчик» – немного слабее «чифа», «сладкий» – чай с сахаром и не сильно крепкий. Также есть производные – «вторяки» это заварка которая остается после чаепития. У нее тоже было свое предназначение, можно было «поднять «вторяки», заварить уже то, что осталось после чаепития, а все что оставалось – называлось – «нифеля», их тоже можно было использовать, например, для получения «чайного гриба». Чай перед этапом, важная процедура. Как правило на этап давали сухой паек, состоящий из куска хлеба и селедки. И если съесть такое, жажда замучает, а допроситься воды у конвоя, это как ждать дождя в пустыне. Поэтому выпив «чифа» на дорожку, после такой закуски, можно избавиться от жажды на какое-то время.

Обычно чай пили из одной кружки, пуская ее по кругу. В круг собирались как правило только знакомые или знакомые знакомых, чужаков не приглашали. Опасались, что может попасться какой ни будь с «подмоченной репутацией» или отсаженный на «кругаль» – что-то «накосячил» серьезное и теперь его судьба решается в среде авторитетных зеков. Пока не выяснят причины и не вынесут решение, такой зек считался «отсаженным на кругаль», пить чай с сокамерниками ему запрещено. Но иногда, бывают такие, что пытаются скрыть от тюремной общественности свое темное прошлое или настоящее, делают вид что они «мужицкой» масти. Но что бы ты не сделал, скрыть это невозможно, все равно выяснится кто ты и что за тобой тянется. Каждый поступок в тюрьме на виду и стоит один раз оступиться уже ничего не спасет от раз и навсегда запятнанной репутации в среде арестантов.

Это пускание по кругу железной кружки, черной от частого заваривания чая, настоящее таинство, объединяющие зеков и дающее им чувство защищенности и выказывающее групповую поддержку в сложной жизненной ситуации. Каждый осторожно брал в руки горячую кружку и делал маленький глоток горячей, черной почти густой жижи, которая обжигала рот и горло и теплом расходилась по всему телу. Потом осторожно передавалась соседу и так дальше по кругу. Если упаси Боже кто-то расплескивал хоть каплю, обычно ему делали замечание – «смотри я за чай и раскрутиться могу» имея в виду, что может даже пойти на новый срок. Такие круги могли состоять минимум из двух и до десяти и более зеков. Если у кого-то была конфета, то ее могли разрезать на множество мелких кусочков и положив под

язык, смаковать.

Вот и в этот раз собралась несколько осужденных, знакомых между собой. Некоторые «ловились» уже, встречались в «хатах» (камерах или на этапах в суды). Были и те, кто знал друг друга еще с воли. Могли встретиться и подельники, проходящие по одному и тому же делу. Иногда бывало кто-то сдаст своих товарищей за обещание сотрудничать со следствием, а его мало того, что осудят на больший срок и ничего не выполнят из обещанного, так потом еще специально подсадят на этапе к тем, кого он сдал.

Но такое бывало очень редко и если конвой ошибался, обычно забирали сразу, чтобы не было конфликтов.

Так можно было просидеть не один час, в ожидании конвоя. Время замерло. Да и куда спешить. У некоторых впереди годы и десятилетия. Пока ожидают вызова на «шмон», есть возможность пообщаться. Узнать новости, что творится в других тюрьмах, какой «движ», обменяться «малявами» (записка, туго скрученная и запаянная в целлофан) и прочее. Это был своеобразный информационный центр где сходилась и расходилась информация в тюремной среде. Здесь можно было увидеть новые лица. Ведь многие находились под следствием годы и не имели возможности общаться с другими осужденными с «глазу на глаз», так сказать.

Неторопливо передавалась кружка с «чифирем». Хмурые лица, многим назначили длительные сроки, было от чего хмуриться. Приговоры вынесены, сроки отмеряны. Вечность тихо дышит в затылок. Никто не знает, вернется из этой командировки живым – здоровым или нет.

Сергей, был с Украины. Ему дали семь лет зоны за убийство. Скорее всего он не был виновен. Его просто, как говорят – назначили. Сам он из Ивано – Франковска, есть такой город в Украине. Как говорится – в прошлой жизни т.е. до приговора он работал дальнобойщиком, и часто проезжал транзитом Беларусь. Как-то раз к нему домой, в Ивано-Франковск приехали следователи из Беларуси. Их было двое. Попросили дать показания по делу пропавшей «плечевой», проститутки работавшей на трассе. Показали фото с камер наблюдения заправки, недалеко от которой пропала девушка. На фото был виден номер его машины, да и скрывать ему было нечего. «Да проезжал, но никогда не интересовался проститутками с обочины, дома ждет жена и двое детишек». Гости были встречены по всем законам Украинского гостеприимства. Хлеб, соль. Накормили, спать уложили. Утром гости попросили проехать с ними до Бреста, и дать там показания еще раз, как говорится на месте. Сергей не возражал. Такие приятные люди. Беларусь всегда была такая приветливая и знакомая, отчего же не съездить, тем более расходы брала на себя приглашающая сторона. Сели в поезд, взяли выпить. Хорошо идет водочка под стук колес и приятную беседу с приятными людьми. Утром в вагон зашли украинские пограничники, проверили документы, потом зашли белорусские. Документы в порядке. Можно и похмелиться. Потянулся Серега за бутылкой, но внезапно почувствовал, как на его запястье защелкнулись наручники. От недоумения он не мог произнести ни слова, просто сел на полку и открыв рот уставился на вчерашних добрых знакомых с недоумением.

– Это что шутка?

– Нет не шутка, мразь, – получил он ответ от еще совсем недавно дружелюбных попутчиков. – Ты арестован.

Дальше начался кошмар, в который трудно поверить. По приезду в Брест начались пытки с требованием признаться в содеянном. «Висяк», нерасследованное дело о пропавшей проститутке портило отчетность по раскрываемости и начальство постоянно устраивало так называемые «выволочки» операм за плохую работу. Нужно было каким-то образом найти преступника, вот легавые и решили закрыть дело об исчезнувшей «плечевой», за счет Сергея, выкрали человека, обманом заманив в Беларусь, зная, что вряд ли кто-то будет искать и что-то доказывать, да и у Сергея не было шансов отбиться на чужой территории. Потом получили награды и повышения. Его пытали так, что он кратковременно ослеп от боли, а глаза начали гноиться. И дыба была не самым страшным инструментом. Он отказывался от всех выдвинутых обвинений. Его оставляли висеть на дыбе сутки, не давали пить. Понимая, что он не «расколется» так как не за что было «раскалываться», пригрозили, что убьют, а подстроят все так, как будто проводили его на поезд, а что случилось в дороге, кто его знает?

«Сделаем все чисто, никто не узнает что мы тебя порешили тут», шептал опер на ухо висевшему на дыбе Сергею. Это была не пустая угроза. Да и сил терпеть уже не было. Все это продолжалось уже неделю. Сергей понимал, выбор не большой или он умрет или как-то сможет вырваться от этих изуверов только через признания в преступлении которое не совершал. Как только он принял решение принять условие мусоров, пытки сразу же прекратились, разрешили свидание с женой.

Она, когда увидела его, почерневшего от пережитого, упала в обморок. Потом долго плакала обняв его. Ее тело вздрагивало от рыданий, но она не издала не звука. Они были в каком-то ступоре от обрушившихся невзгод. Трудно было поверить в происходящее, но все указывало на то что это была реальность. Была жизнь до этого и теперь будет после этого.

Суд длился не долго. Когда подследственный признает свою вину, суд это всего лишь формальность для оценки собранных следствием доказательства. В деле Сергея, их практически не было. Видео с заправки, где виден номер его автомобиля. Найденные в лесу останки, которые не удалось идентифицировать с жертвой, так как родственники заявили, что не признают в них пропавшую. Обычно по такому уровню делам, суд не колеблясь дает максимальный срок или «вышку» высшая мера в Беларуси – расстрел. В данном случае, приговор был тринадцать лет и шесть месяцев. В таких случаях говорят – сорвался, имея в виду что получил самый минимум из возможного. Очевидно суд не убедили, и это говорило о многом. Когда суд был у верен, давал на полную, т.е. максимально по статье. Расстрел или 25 лет зоны. Как дико это не звучит, Сергею можно сказать повезло. Позже ему удалось добиться перевода на отбывание срока в Украине, вот он и ожидал этапа в сборной камере.

Карательная система работает без отдыха. Поглощает новые и новые жертвы. Этапы идут без перерыва. Кто-то за дело попал, а кто-то волею случая или злого рока. Но на этапе всех объединяет неопределенное будущее, ведь никто не знает, что будет дальше и как закончится эта долгая дорога в неизвестность. Только когда арестанты садятся пить чай, кажется только эти минуты позволяют им почувствовать себя уверенно и не думать о неминуемой участи, уготованной им судьбой. Вот отхлебывает из «кругаля» чай, грозный бандит Гена был в банде, которая контролировала проституцию и занималась вымогательством, в крупном областном городе. Их называли «огнетушители», потому что главари группировки, еще до бандитской квалификации, брали первые места на соревнованиях по пожарному многоборью, оказывается был такой вид спорта в Беларуси. Но позже, переквалифицировались в бандитов наводя ужас на местных жителей своей жестокостью и безнаказанностью. Наверняка они действовали с молчаливого или негласного одобрения местных милиционеров, потому как за короткое время смогли разрастись до крупной группировки, по слухам насчитывавшей до пятисот активных участников. Но на каком-то этапе вышли из-под контроля и начали беспредельничать, очевидно посчитав себя настоящими мафиози, забыв при этом, что они всего лишь проект, который срежиссирован не в их интересах. Вот и начались массовые аресты всех возможных и не возможных участников «огнетушителей». Когда в тюрьме начали появляться первые «огнетушители», поначалу к ним относились настороженно, как никак бандиты. Но присмотревшись к ним повнимательней, арестанты начинали понимать, что они больше походили на обычных хулиганов, чем на серьезных бандитов. И как-то не верилось, что этот добродушный увалень по имени Гена, проходивший по статье бандитизм, мог кого-то контролировать или заниматься рэкетом, особенно кода он произносил слово «мамка», упоминая свою маму, носившую ему каждую неделю передачи в СИЗО. Ему еще самому нужен был контроль. И вместо срока в 10 лет строгого режима можно было обойтись двумя «подсрачниками» или поркой на крайний случай. Можно только догадываться, что из него получится после десяти лет отсидки на зоне строгого режима.

Разные судьбы, разные истории, разные люди. Как попадают сюда? Иногда и не поверишь, как это легко, как эта грань тонка, между тем и этим мирами. На этапе можно услышать разные истории. Вот потягивает чай, обхватив кружку двумя руками, парень, лет тридцати. Он жил в Амстердаме, у него была приличная работа, семья. Теперь нет ничего. Он приехал выручать брата в Гомель. И вот теперь получил срок – восемь лет, за попытку дать взятку должностному лицу. История его невероятная. Сергей, так его звали, уже давно уехал жить за границу и ничего его в принципе не связывало с родиной кроме родного брата. Брат, Игорь гонял машины из Европы вместе со своим партнером. Они часто виделись, Игорь приезжал бывал у брата в Амстердаме, когда приезжал за подержанным авто для очередного клиента. Работали под заказ, когда кому-то нужен был автомобиль и не было времени или желания ехать за ним в Европу, обращались к Игорю или его партнеру Алексею. Тогда они брали аванс и отправлялись за покупкой. Все очень просто. Так делали многие. Бизнес приносил доход, позволяющий жить без особых забот. Не всем это было по душе. Были и завистники.

Как-то к ним обратился общий знакомый и попросил пригнать две машины. Заказ был хороший. Заработок тоже. Заказали авто класса «люкс». Правда смутило, что задаток дали маленький для такого заказа, но заказывал знакомый, а он работал в «органах» (так называли тех кто работает в правоохранительных органах), чего же бояться, согласились и отправились за машинами. Через неделю два блестящих лаком на солнце мерседеса стояли возле подъезда Игоря. Ждали заказчиков, с минуты на минуту они должны были подъехать, окончательно рассчитаться и забрать машины. В дверь позвонили, Игорь пошел встречать гостей. Из коридора донесся крик, «Все на пол, работает ОМОН», потом грохот, крики, брань. В комнату вбежали люди в масках и с автоматами. Прикладом сбили с ног Алексея, повалили на пол заломив руки за спину и защелкнув наручники на запястьях. Первые минуты трудно было понять, что вообще происходит. Когда Игорь и Алексей уже лежали на полу, лицом вниз и закованные в наручники, в комнату зашли оперативники вместе с понятыми и зачитали постановление прокурора на обыск и задержание. Потом их подняли и усадили на стулья, что бы они могли расписаться в постановлении. Дальше все было как в тумане. В квартире перевернули все вверх дном. Вещи были разбросаны, мебель практически разобрана. Когда нашли ключи от пригнанных машин, пошли «шмонать» и их. Через какое-то время вернулись и предъявили для опознания небольшой пакетик, обернутый в целлофан из-под сигаретной пачки. На вопрос – «Что это», ответили, понятия не имеют. Тогда им объявили, что в пригнанных автомобилях, предположительно найден пакет с марихуаной. И спросили кому это принадлежит, на что так же был получен ответ, что понятия не имеют, о чем речь и кому это принадлежит и вообще, что это на самом деле. Задержанных поместили в СИЗО. Их сразу же разделили, отправили по разным камерам. Иногда вывозили на допрос, но тоже по отдельности, так что понять, что происходит на самом деле было невозможно. Им предъявили обвинение в хранении и сбыте наркотических средств. Статья по этому преступлению предусматривала наказание от 8 до 12 лет лишения свободы и «отбиться» от такого обвинения было не то что непросто, а практически невозможно. Очень печальные перспективы. Потом Игоря перестали вызывать на допросы, и он томился в неведении. Узнать что-либо от Алексея было невозможно. Он словно испарился. Конечно же Игорь был уверен в своей невиновности. С наркотиками он никогда не имел дела и даже в голову ему не приходило пробовать или тем более сбывать эту дрянь.

Тем временем, Сергей начал волноваться. Брат давно не выходил на связь, да и партнер его, Алексей тоже куда-то запропастился. Попытки выяснить что-то у знакомых или соседей не дали результата. И вот, когда уже Сергей собирался заказывать билет, раздался телефонный звонок. Это был Алексей. Он сообщил, что Игорь арестован по подозрению в хранении и сбыте наркотических средств в особо крупном размере и ему грозит от восьми до двенадцати лет лишения свободы. От услышанного у Сергея все похолодело внутри, словно его обдали изнутри ледяным душем. Первые минуты он не мог вымолвить не слова. Перед глазами пронеслась вся их с братом жизнь. «Слава богу, родители не дожили», подумал он. В телефонной трубке раздался голос Алексея:

– Сергей, ты там?

– Да-да я здесь, – последовал ответ.

Потом словно очнувшись от сна, Сергей сорвался практически на крик.

– Какие к черту наркотики, что ты такое говоришь, тебе ли не знать, что мой брат никогда этим не баловался, – заорал он в трубку.

На другом конце, никто не ответил.

– Алло, Алексей, ты меня слышишь? Объясни, что происходит в конце – концов? – прокричал в тишину Сергей.

– Я не могу всего тебе так сразу объяснить. Сам ничего не понимаю.

– Кто его арестовывал, кто ведет дело, можешь узнать?

–Да я все узнаю и тебе перезвоню, только прошу пока не поднимай шум. Может мы найдем как помочь Игорю, – заверил его Алексей.

– Ладно, я вылетаю первым же рейсом.

– Нет, подожди, сначала я все узнаю, а уже потом приедешь, – ответил Алексей.