1. Знакомство

– Наш вуз еще совсем молодой – ему всего два года. Так что в этом учебном году у нас будет только первый, второй и третий курсы, – начал рассказ после короткого приветствия и знакомства проректор по научной работе Левчин Андрей Петрович – высокий, среднего возраста, уверенный в себе, в очках. – У нас пока четыре специальности – менеджмент организации, психология, юриспруденция и иностранный язык. В перспективе мы планируем расширяться и стать первым в регионе негосударственным университетом. Сейчас нам нужны молодые специалисты с хорошим образованием. Предлагаю вам на выбор три направления работы: экономистом в службу бухгалтерии, руководителем в отдел полиграфии – там пока полный беспорядок, или карьера преподавателя. У вас самого к чему больше душа лежит?

– Сложный вопрос, – ответил несколько смущенный и не готовый к такому разговору Владимир Орлов. – Пока карьера преподавателя кажется более интересной по сравнению с экономистом.

– Очень хорошо. Я рад, что вы это сказали. У вас ведь университетское образование?

– Да, государственный экономический университет, дневное отделение, 3 года назад окончил.

– В принципе, если есть желание и готовность, то мы готовы вас взять на работу. Надо только познакомиться и поговорить с нашим ректором. Его сегодня нет. Вы сможете подойти завтра вечером? Я его предупрежу, что вы придете.

– Да, конечно, я приду. Еще один день подумаю.

– Тогда, до свидания, завтра мы вас ждем, – окончил встречу Андрей Петрович.

Девяностые годы – время для страны тяжелое, опасное. Происходил перелом всей       прежней общественной жизни, в стране безработица, жуткие задержки заработной платы, разгул преступности. Но именно тогда появлялись ростки нового, еще свежего и неизвестного. Одним из таких ростков стало появление негосударственных вузов и расцвет платных форм обучения. Требования государства к таким вузам были пока лояльные, законодательство в этой области только формировалось, больших затрат на открытие не требовалось. Вот и появлялись всякого рода институты, учебные пункты и центры, представительства, филиалы. В конце 90-х – начале 2000-х в полумиллионном городе Набережные Челны насчитывалось более тридцати таких образований. Некоторые из них были филиалами старых и уважаемых в стране заведений – как правило, университетов. Были и странные образования, имевшие красивые названия – современный гуманитарный, татарско-американский, международный и т.п. Но и первые, и вторые создавались исключительно для получения дополнительного заработка головному вузу, которые находился в другом городе, регионе или даже стране. Главное для них – привлечь как можно больше студентов, качество преподавания и материальная база были там на втором или десятом месте. Но это устраивало практически всех: создателей таких вузов – минимум вложений и риска при хороших доходах, студентов и их родителей – без больших усилий и затрат можно получить диплом о высшем образовании, государство – уровень образования хоть как-то растет, а бюджетные средства не расходуются. Казалось, что большая часть взрослого населения, кто не смог получить высшее образование в советский период, бросились восполнять этот пробел, благо больших усилий и расходов не требовалось. Поэтому студентов в те времена хватало всем.

Было несколько самостоятельных заведений, созданных исключительно энтузиастами с большими амбициями, которые поначалу искренне верили, что вопрос денег для них не имеет значения. Главное – своя развивающаяся организация, коллектив, умные благодарные студенты, вклад в рост интеллекта региона. Одним из таких заведений и стал Институт управления – первый негосударственный вуз в городе. Он был создан несколькими людьми: Кузьмин Виталий Евгеньевич – бывший советский чиновник среднего уровня, который стал ректором этого вуза; Кириллов Виктор Александрович – один из бывших руководителей крупного промышленного предприятия, всегда был в тени и никакие должности в вузе не занимал, на нем лежала ответственность за первоначальное имущество и инвестиции (ходили слухи, что он связан с криминальным миром); Ляпин Валентин Давидович – про его прошлое мало кто толком знал, кажется, пробовал заниматься бизнесом – по крайней мере у него было много друзей в этой среде, в новом вузе он занимал должность проректора по учебной работе; Левчин Андрей Петрович – главный генератор идей и главный энтузиаст всего дела, в вузе его очень уважали, но это уважение до конца ему сохранить не удалось.

Вот в такое место и пригласили еще совсем молодого специалиста Владимира Орлова, который с женой несколько лет назад закончили настоящий советский университет в столице Белоруссии и переехали жить в Набережные Челны, к ней на родину. Больше двух лет Володя занимался чем придется – был продавцом в небольшом магазине, грузчиком, работал на линии по розливу уксуса. И тут он случайно получил такое предложение. Для него оно сулило немыслимые перспективы – уважаемый преподаватель, ученая степень, хороший доход, спокойная чистая работа, возможность карьерного роста и внутреннего развития. Разочарования и беды придут потом, много лет спустя. Нечего и думать, надо устраиваться и строить карьеру!

На следующий день он после своей грязной работы поехал на встречу с ректором.

– Здравствуйте, – поприветствовал Виталий Евгеньевич Володю, они пожали руки друг другу. – Андрей Петрович мне про вас уже рассказал. Как же это человек с таким образованием работает неизвестно где?

– Не знаю сам, не берут ведь никуда после вуза, опыта нет, а деньги семье нужны, ребенок скоро родится, первый.

– Здорово, поздравляю. Ну, опыт – дело наживное, было бы желание, – весело подбодрил ректор Володю. – Желание-то есть?

– Конечно, даже не сомневайтесь, – ответил он воодушевленно.

Виталий Евгеньевич был невысокого роста, уже пожилой, на лице и во всем облике сочетались добродушие и хитрость. Он был не прочь поговорить, новому человеку особенно важно рассказать про радужные перспективы будущего университета, про растущий коллектив, про хороших студентов, и вообще про то, как в вузе все правильно и прекрасно. Кажется, человек прожил богатую жизнь, в которой много чего увидел и многому научился.

Они находились в большом кабинете, в шкафах множество специальных журналов и литературы, на столе свежие газеты. Все вокруг производило впечатление современной организации, в которой хочется работать. Сам вуз занимал лишь часть здания бывшего детского сада (в 90-е много зданий детских садов за ненадобностью или в качестве инструмента заработка продавалось или сдавалось в аренду коммерческим организациям), коридоры и отдельные помещения были узкими и тесными. Но Владимира, который привык к просторам старого своего вуза, в котором провел 5 лет, это нисколько не смущало – новая экономика, новая жизнь, пусть будет так.

– У тебя диплом с собой? Давай посмотрим, – спросил ректор и стал изучать диплом Владимира. – Такие интересные предметы у тебя тут есть – и история партии, и политэкономия, и стратегия бизнеса, и маркетинг.

– Ну да, поступал-то я еще в Советском Союзе, а потом все изменилось, планы поменяли, вот и изучали современные уже дисциплины.

– Ладно, хороший диплом. Ну, ты согласен у нас работать?

Владимир, не колеблясь, с радостью дал свое согласие

– Только смотри – сразу брать тебя на должность преподавателя нельзя, это тяжело и поначалу очень страшно. Я когда сам первый раз в аудиторию входил – весь дрожал. Давай мы тебя оформим экономистом в бухгалтерию и для начала дадим какие-то предметы, поручим организационную работу. А как дело пойдет – переведем преподавателем.

Владимир несколько смутился таким поворотом – он ведь уже представлял себя уважаемым преподавателем, почти профессором. Но подумав несколько секунд и решив, что ректор конечно же прав, он согласился и на такое предложение и написал заявление о приеме на работу. До нового учебного года оставалось около 10 дней, нужно было успеть оформить все документы, познакомиться с коллективом и войти в курс дела. Ему было всего 25 лет – в этом возрасте совсем нет страха за будущее, нет тревог и больших забот, все это появляется позже, уже после сорока.

Так карьера и вся жизнь Владимира пошла по новому, только ей самой известному руслу. Эта жизнь принесет ему впоследствии не только много радости, волнений, открытий, достижений, но и много разочарований и бед.

2. Сказка про Горную

В западной части Белоруссии среди холмов и лесов расположилась старинная небольшая деревушка Горная примерно на 150 дворов. Никто не знал, когда и кем она была основана. Да и зачем, и кому может понадобиться такая информация? Там не было ни памятников, ни камней с надписью «основана в * веке», ни одной таблички «в этом доме в такое-то время жил *», сюда никогда не приезжали историки или археологи. Казалось, люди вокруг и не знали об ее существовании.

Возле деревни не было ни одного большого водоема – ни реки, ни озера, ни пруда. Протекал только небольшой ручей, который жители гордо называли «речка». Речку можно было просто перепрыгнуть в некоторых местах или перейти по камням. Она питалась родниками и никогда не замерзала. В Горной речка выполняла очень важные функции: здесь стирали и полоскали белье, летом поились животные и птицы, играли дети. А из самой речки жители не пили, опасаясь, что в желудок может попасть головастик и затем там внутри вырастет лягушка. Такими историями часто пугали детей. Для себя люди воду для питья брали из колодцев. На всю деревню было с десяток колодцев, построенных, вероятно ее первыми жителями. В каком-то колодце вода была абсолютно прозрачная и чистая – ее брали для себя, где-то вода была чуть замутненная – ее старались использовать для животных зимой или для хозяйственных нужд.

С водой в деревне никогда не было проблем, даже в самую сильную жару, да и засухи там никогда не было. В этой уникальной земле грунтовые воды подходили очень близко к поверхности, вокруг деревни всегда было множество родников. Почему было? Родники – это великое чудо природы, конечно же, сохранились и по сей день, только все меньше людей, которые каждый день пьют эту волшебную живую воду. Каждый житель знал, где находится тот или иной родник – оттуда брали воду во время полевых работ или выпаса коров. На некоторых лугах копали небольшие ямы, которые быстро наполнялись водой. Коровы эту воду пили и с удовольствием купались в жаркую погоду. Бытовало поверье, что один из родников в лесу дает целебную минеральную воду и, якобы, когда-то сюда приезжали ученые и были планы промышленной добычи этой воды, но потом эти планы забыли. Вода и правда там имела несколько соленый вкус. Может и правда про ученых, кто теперь знает…

Холмы, между которыми располагалась деревня, жители уважительно называли «горы». Отсюда и название самой деревни. Если с ближайшей горы смотреть на нее, то крыши домов и тем более дворы не сразу заметишь, настолько все утопало в зелени. Помимо фруктовых, в каждом дворе росли дикие деревья: ясени, каштаны, ивы. Порой они были такими огромными, что своей кроной могли закрыть дом или половину двора. Какая сказка была в мае, когда зацветал этот исполинский каштан! Как красиво и заботливо склонялись ветви ивы, как надежно оберегал дом от бед благородный ясень! Все жители, как правило, с уважением относились к этим деревьям, посаженным и оставленным основателями, и срезали их только тогда, когда они совсем состарились и начинали представлять угрозу для дома и его обитателей.

Старую часть деревни за холмами даже не было видно с главной дороги, которая вела из центра района по соседним поселениям. Как будто первые жители специально хотели спрятаться от всех людей. Только новая часть деревни – Новая улица, как называли ее жители – строилась уже поближе к центральной дороге. Сама эта главная дорога из центра называлась гастинец. По меркам жителей, выйти на гастинец – это практически покинуть свой дом и попасть в иную цивилизацию. Без особой надобности никто туда не ходил.

Как и все люди на планете любят свою землю, жители любили свою уютную Горную, хоть никогда и не говорили об этом, берегли, как могли, свой уклад. В позднее советское время сюда проникла цивилизация – магазин, клуб, библиотека, почтовый ящик, один телефон на всех, детский сад, в который свозили детишек из соседних деревень, баня, ферма. В 80-е годы ХХ-го века жизнь здесь просто кипела, все были молоды, здоровы, полны сил, в полях работа не останавливалась, на лугах паслись стада коров, баранов, гусей. Коровы, не говоря уже про мелкое хозяйство, были практически в каждом дворе.

Вокруг всей деревни были луга и поля, за ними лес. Жители предпочитали далеко в него не ходить, да и что там делать? Охотников не было, а грибов и ягод хватало всем желающим и на опушках. В лесу водились косули, кабаны, зайцы, лисы, белки, птицы. Был свое лесничество и свой лесник, который делал в лесу кормушки для косуль и периодически возил туда сено. Если зайти даже недалеко в лес, можно было найти эти кормушки и увидеть разрытую кабанами землю. Детям часто рассказывали истории про кабаниху-мать с поросятами, которая, защищая своих детей, набросилась на какого-то неосторожного лесного прохожего. Была также история про дикого зайца, которого схватили за уши, а тот задними лапами разодрал «охотнику» живот и выпустил наружу все внутренности. Дети часто внимательно слушали такие истории, принимая все на веру и опасаясь одним ходить далеко в лес.

Надо сказать, что жуткая советская коллективизация обошла стороной Западную Белоруссию, которая до 1939 года входила в состав Польши (до сих пор в языке сохранились польские слова). Тогда жители жили на хуторах, у каждого было большое хозяйство – несколько коров, овцы, лошади. После вхождения в состав Советского Союза были созданы колхозы, почти все хутора свезли в деревню, это было сделано добровольно, а некоторые хутора так и остались нетронутыми. Никаких кулаков не было, никто никого в Сибирь не отправлял, просто немного поменялась жизнь. И Великую отечественную деревня прошла мягко. Немецкие части стояли 3 года, но никого не убили, дома не сожгли, в Германию на работы не забрали. Жители, кто прожил эти 3 года в оккупации, и не говорили про это время как про военное и ужасное, иногда вспоминали только как «житье за немцами». В эти годы была почти такая же жизнь, созревал урожай, строились дома, рождались дети. Кажется, что они заметили войну только когда наши войска шли на Запад в 1944 году и забрали с собой в армию всех взрослых мужчин.

Когда где-то слышишь или видишь фразу о том, что какие-то местные народности берегут свои традиции, то невольно задаешься вопросом – а что они для этого делают? Музеи строят? Книги пишут? Традиции либо живут, либо нет. В этом и заключается сладость живой традиции, что ты в нее с радостью погружаешься, ждешь праздника или иного события, проживаешь его в душе вместе со всеми. И нет мыслей о том, что надо сделать вот именно это, никто никому не объясняет, что надо делать – все всегда при деле, даже дети. Были свои незамысловатые традиции, верования, легенды и у жителей Горной.

Главные традиции были связаны либо с церковными праздниками, либо с сельскохозяйственными работами, либо с уходом человека из жизни.

Самыми значимыми праздниками всегда были Рождество и Пасха. Следует отметить, что в Горной никогда не было своей церкви или даже часовни, куда можно было прийти. Может быть, поэтому большинство жителей не отличалось особой набожностью, и ездили по церквям в районный центр или другую деревню очень редко, но церковных правил старались придерживаться, и иконы были в каждом доме. Но эти правила касались, главным образом, простых бытовых вещей – под грозой не работай, в праздники тоже не работай, уважай старшего, помогай ближнему, люби детей, ухаживай за могилами близких, содержи в порядке свой дом. Поэтому и эти два главных христианских праздника отмечались просто: пирогами, обильными простыми кушаньями (в праздничное меню, помимо пирогов, всегда включалось много жареного мяса, картошка, квашеная капуста, колбаса, вяленое мясо – неотъемлемые элементы любого праздничного стола), мужчины выпивали, дети получали сладости. В доме собиралась вся большая семья, приезжали дети и внуки из центра и соседних деревень. За столом немного говорили про сам праздник – кто что слышал про его истоки, про жизнь Иисуса, а потом быстро переходили на житейские темы.

Сами жители Горной почему-то крайне редко куда-то ходили в гости. И в церковь на длительную утомительную службу никто не ходил. А как пойдешь? Кто будет животных кормить, за детьми и стариками смотреть? Бывали редкие случаи, что кто-то ездил на ночную службу в храм в другое село или районный центр. Тогда про это на следующий день знала вся деревня. Человек, как правило, женщина, сразу несколько дней пользовался повышенным вниманием и уважением. Как? Ходила? Не побоялась? Так далеко? А она с показной гордостью всем рассказывала, как хорошо батюшка вел службу, как красиво пели, как ярко и радостно было в церкви. Это событие еще какое-то время обсуждалось в деревне, а потом забывалось. А сам человек после такого несколько лет ни на какую службу не ходил, считая свой духовный долг временно исполненным.

Про другие праздники горненцы лишь вспоминали, причем эти праздники обычно были связаны с их жизнью – на такой-то праздник корова отелилась, на такой-то соседка умерла, на такой-то картошку выкопали в позапрошлом году. Главное – это не забыть про праздник, как-нибудь в разговоре это отметить и, по возможности, не заниматься тяжёлыми работами во избежание «божьей кары». Так, про праздник Петра и Павла часто говорили: «пришел Петрок – упал листок…», подчеркивая этим, что лето достигло своего пика, листва больше не растет и скоро начнут появляться первые желтые листья на деревьях. Праздник пророка Илии 2 августа связывали с грозами, покрова – с приходом зимы, Крещение – с сильными морозами. Про светские праздники – Новый год, 1 и 9 мая, 7 ноября – лишь иногда вспоминали, но никому и в голову не приходило их как-то отмечать. Так же, как и свои дни рождения.