«Боже мой! Как был бы я счастлив, если бы мог присутствовать при твоем милом туалете, увидеть плечико, белую, маленькую, но такую упругую грудь. А над ними – повязанную креольским платочком прелестную головку!»
Сейчас он не хотел думать о том, что эта женщина его обманывала и меняла на бивачных донжуанов и даже на нечто похуже. Он не хотел думать о том, что из-за нее не раз становился посмешищем…
Не любя его, я могу пойти на эту сделку. Любить же я буду всегда только вас, вы можете на это рассчитывать. Роза всегда будет вашей, в вашем распоряжении. Только дайте знак.
Не любя его, я могу пойти на эту сделку. Любить же я буду всегда только вас, вы можете на это рассчитывать. Роза всегда будет вашей, в вашем распоряжении. Только дайте знак.
Все эти польки в душе француженки, но для меня есть только одна женщина. Ты знаешь ее? Я описал бы тебе ее портрет, но придется слишком польстить ему, чтобы ты его узнала. Однако, по правде говоря, мое сердце могло бы сказать о нем лишь хорошее.
Только смерть сможет разорвать наш союз, который образовали взаимное влечение, любовь и благородные чувства.
Расскажи мне о твоем животике.
Тысяча и тысяча нежных и любящих поцелуев.
Ты недобрая и гадкая, очень гадкая, и насколько же легкомысленная. Так вероломно обманывать бедного мужа, нежного любовника! Разве он теряет свои права оттого, что находится далеко и обременен трудами, усталостью и печалью? С чем он останется на Земле без Жозефины и без уверенности в ее любви? Что ему тогда делать?
Думай обо мне, живи для меня, будь чаще с твоим возлюбленным и верь, что лишь одно несчастье его страшит: если Жозефина его разлюбит. Тысяча самых сладких и нежных поцелуев.