Во всяком случае, я не могу ничего сделать с ним. Он страшно вспыльчив, и мать его, и я мы давно махнули на него рукой. Надобно и то сказать, Додо порядочный негодяй, никакое битье на негон действует!
– Отличное средство для Генрика выучить первый параграф республиканского катехизиса: «Все люди рождены свободными и равными».
– Пфу! – вскричал Альфред, – сочинение Джеферсона, пропитанное французскою сентиментальностью и чушью. Право, даже смешно, что такие слова до сих нор повторяются у нас.
– Я тоже нахожу, что это смешно, – многозначительно сказал Сент-Клер.
– Мы же отлично видим, – продолжал Альфред, – что не все люди рождаются свободными и равными, совершенно наоборот. Что до меня касается, я считаю все эти республиканские изречение чистейшим вздором. Люди образованные, интеллигентные, богатые, культурные должны иметь равные права, но никак не чернь.
– Хорошо, если бы чернь разделяла твои взгляды, – возразил Августин. – Во Франции она в свою очередь захотела власти.
– Дело в том, что ее следует принижать, последовательно, постоянно принижать, как это делаю. – Он крепко притопнул ногою, как будто раздавил кого-то.
– За то, как ужасно бывает, когда она поднимается! Вспомни Сан Доминго!