Хлоя никогда не чувствовала себя такой беспомощной с тех пор, как у нее в школе был, как его назвала ее учительница, миссис Эрланд, «поход для проверки уровня подготовки». Они поехали в горы Северной Шотландии, чтобы научиться ориентироваться на местности с помощью карт и компаса. Хлоя и ее подруга имели в своем снаряжении только по одному из этих предметов, и они потерялись из-за тумана. У Хлои была карта, но не было компаса, а из-за тумана она не видела ни солнца, ни звезд. Поэтому она даже не могла предположить, в каком направлении ей двигаться. К счастью, в ее экипировке был спальный мешок с водонепроницаемым покрытием и немного провизии. В конце концов ее спасла поисковая группа.

Все чувства, которые она испытала во время того происшествия в Шотландии, сейчас вернулись к ней и давали о себе знать с удвоенной силой. Это была не только беспомощность, но и различные степени гнева, направленные как на себя, так и на окружающих.

Джорди, казалось, смог овладеть собой и спросил ее:

– Ты в порядке, Хло? Ты выглядишь какой-то подавленной. Не переживай из-за этой ржавой горы на горизонте – возможно, мы найдем обходной путь вокруг нее.

– Да я не переживаю, Джорди.

– А как насчет тебя, дружище? – обратился Джорди к Алексу, обнимая его рукой за плечи. – Ты в порядке?

– Лучше не бывает, – пробормотал Алекс, но в его голосе не было уверенности. – Счастлив, как кукабара.

– Эй, смотрите! – вдруг закричал он неожиданно радостным голосом, указывая на что-то рукой. – Там, на горизонте, Нельсон!

Там действительно виднелась круглая важная фигура Нельсона, который шел на своих трех ногах так, как будто он все еще был дома. Его появление очень обрадовало всех троих детей. Знакомая фигура неслась вперед на полной скорости с такой радостью, что было совершенно ясно: кот ничего не подозревает об их бедственном положении. Во рту у него что-то болталось.

– Нельсон! Нельсон! – позвала Хлоя.

Рыжий кот увидел детей и бросился к ним. Он положил мертвую мышь к их ногам.

– Ох, Нельсон, – с укором в голосе произнесла Хлоя.

Всю свою жизнь Нельсон приносил своим друзьям-людям такие подарки. Но радовались ли они? Нисколько. Никогда. Часто они даже злились. Было совершенно невозможно понять такую черную неблагодарность, но Нельсон все продолжал приносить свои дары.

Он позволил погладить и потискать себя, причем с такой бурей чувств со стороны людей он еще никогда не сталкивался. Увидев, что его подарок отвергнут, он взял его в рот и скрылся где-то в сумраке. Для детей кот, так просто и свободно бегающий по этому невероятному месту, стал символом их прежней, нормальной жизни, и, увидев его, все они немного приободрились.

Джорди, как самый старший, особенно остро чувствовал, что он должен подавать остальным пример и быть их лидером. Когда они с отцом жили вдвоем, он одно время был кадетом. И как-то раз капитан кадетов заявил, что лидеры не должны показывать свои личные чувства своим подчиненным. Лидеры тверды как гранит и не болтают попусту. Они рассказывают о том, какие возникают препятствия, но никому не говорят о своих опасениях. Одно дело – привлечь членов своей группы для решения проблемы, и совсем другое – переложить свои страхи на плечи других людей. «Наше положение совсем не безнадежное, – все время повторял себе Джорди, – просто возникли сложные обстоятельства». Если они будут держаться вместе и следовать здравому смыслу, то смогут вернуться из этого путешествия целыми и невредимыми.

До сих пор они не нашли ни одних часов, которые хоть как-то указывали на цель их поисков. Ему казалось, что все часы должны быть собраны в одном месте, как все это старое оружие впереди них. Где-то, наверное, был холм из часов, что, как полагал Джорди, заметно облегчало их поиски. В конце концов, мысль о том, что в этом огромном месте нужно разыскать часы, которые могут быть спрятаны где угодно, приводила в уныние. А вот найти сверкающий холм из часов, затем выбрать из него одни, нужные, – это выглядело куда более простым делом.

– Что это там?! – тревожно вскрикнул он, так как ему показалось, что он что-то увидел краем глаза. – В той стороне!

Все повернули головы в направлении, куда он указывал пальцем, но увидели только кучу тряпок, лежащую под деревом из покрытых перьями боа. Хлоя вытащила свой список книг из кармана. Перечитывание его очень успокаивало девочку: это напоминало ей, сколько романов-фэнтези она прочитала и в скольких из них был хороший конец.

– Если я найду что-нибудь, чем можно писать, и что-нибудь, на чем писать, – сказала она себе, – я перепишу этот список на листок получше и, возможно, дополню его.

– Что? – спросила летучая мышь. – Давай уж говори начистоту.

– Мы должны предупредить их, – сказал замаскированный полоскреб. – Мы должны сказать им, что надо опасаться Кэйтерфелто.

– Тебе нужно защитить девочку, так ведь? Ты думаешь, что у нее в кармане карта, не правда ли?

– Она все время смотрит на этот листок бумаги.

– Это может быть список покупок. Жестянка с кремом для обуви. Дюжина яиц. И так далее в том же роде.

– Я думаю, это карта.

– Даже если и карта, то это совсем не означает, что она показывает путь туда, куда тебе нужно. Не у каждого в кармане лежит карта, где указано, где спрятаны статуэтки с эскимосскими орнаментами, не так ли?

– Иннуитскими. Ты должна называть их иннуитскими. Там могут быть другие вещи, – пробормотал полоскреб, – которые я мог бы использовать для обмена. Я знаю целую кучу полоскребов, которые собирают драгоценные камни, фарфоровые фигурки, марки, сигаретные карточки. Если на этой карте есть сокровища, то я хочу их получить.

– Ты хочешь? Ты? Это немножко эгоистично с твоей стороны, согласен? Как насчет бедных детишек, которые заблудились на чердаке? Ты знаешь, что деревенские их чуть не убили. Ты мог бы пойти и помочь им. Ты это сделал? Вовсе нет! А почему? Потому что ты собирался забрать карту после того, как они будут убиты. Но если они потеряются в горах, ты никогда не сможешь ее найти. Ты боишься Кэйтерфелто.

– И ты тоже.

– Да, но так как я не имею видов на карту, это не считается.

Летучая мышь начала беспорядочно вертеться около уха полоскреба.

– Прекрати.

Но летучая мышь не прекращала.

Когда наступил вечер, летучая мышь, как обычно, улетела на охоту. Полоскреб, по-прежнему лежавший, как куча тряпья, под кустом из перьев, наблюдал за детьми из-под широких краев своей шляпы. Он все смотрел и смотрел. Когда он увидел, что дети уснули, и убедился, что их дыхание стало ровным, он выбрался из верхнего слоя одежды, как улитка выбирается из своей раковины. Одежда осталась лежать сзади беспорядочным комом. Несколько раз он бросался назад, быстрый, как крыса, и снова с невероятной сноровкой зарывался в одежду. В конце концов полоскреб убедился, что дети крепко уснули. К тому же на чердаке стало так темно, что только волк или летучая мышь могли бы его увидеть. Он, извиваясь, полз по полу по направлению к детям, пока не оказался в нескольких метрах от них. Там он что-то написал в пыли. Затем он метнулся назад и закопался в свою одежду.

– Ну как, тебе понравилось прогуливаться без своей оболочки?

– Что… Ты уже вернулась?!

– Ага, букашечки – объедение!

– А где же тогда отрыжка?

– Фу, твои манеры оставляют желать лучшего.

– Ну да, я простой, неотесанный полоскреб.

– Да, я все знаю о тебе, о мой хозяин! А теперь послушай меня, я пришла к тебе, спрятав свои когти, и не буду показывать их. Зло, которое делают люди, живет дольше, чем они…

– Хватит, мне надо поспать.

– Ты предупредил детей?

– Я оставил послание… Послания.

– А-а-а, ты не смог устоять!

– О чем ты?

– Спросил их про карту?

– Нет-нет, не спрашивал я ни про какую карту! Я только спросил, не знают ли они что-нибудь о монетах или марках.

– То же самое. Это то же самое, мой старый хозяин. После твоего послания они будут заглядывать в каждый ящик, под каждую стопку книг в поисках сокровищ, и ты это прекрасно понимаешь.

– Почему они будут это делать?

– Потому что дети похожи на полоскребов: они коллекционируют разные вещи, особенно если думают, что эти вещи имеют ценность. Ты должен это знать. Ты когда-то был одним из них. Может быть, ты и сейчас один из них, откуда мне знать? Я ведь всего лишь летучая мышь.

– Я буду спать.

– Хорошо, ты спи, а я покараулю.

– Зачем? – спросил полоскреб, нервно вглядываясь в непроглядную темноту.

– Ты сам прекрасно знаешь зачем.

Полоскреб невольно содрогнулся, подумав о том, что Хранители могут быть рядом. Хотя у него не было никакой особой причины беспокоиться, он боялся, что сделал что-то неправильно, даже не заметив этого. А Хранители не будут выслушивать твои жалобы, извинения или объяснения, почему ты так поступил. Им достаточно верить в вину какого-либо существа, чтобы действовать.

– Эй, вы это видели? – крикнул Алекс Хлое и Джорди, возвращаясь к месту их ночлега от питьевого зонтика.

– Что? – спросила Хлоя не очень заинтересованным тоном. Она решила, что ее брат снова нашел старинную игрушку, работающую на пару, или что-нибудь в этом роде.

– Там слово написано на полу в пыли.

– И какое же слово?

– Что-то про какую-то Кэйт.

– Может, это пауки проделали дорожки в пыли?

– Нет, – твердо ответил Алекс. – Это точно слово. Оно здесь, пойдем, я покажу тебе.

И он показал место, где в пыли были начерчены буквы.

– Здесь написано «Кэйтерфелто». Это ничего не значит, так ведь?

– Я не знаю. Смотри, тут еще! «Марки? Монеты?»

При этих словах Джорди подошел и посмотрел на слова в пыли.

– Круто! – сказал он. – Аттиканские граффити. Марки и монеты. Слушайте, ребята, но они ведь должны быть здесь! Настоящие сокровища, я имею в виду. Я однажды слышал о парне, который нашел на чердаке конверт с маркой, которая стоила тысячи! Думаю, это была марка Маврикия. Он жил в Восточной Германии и был очень беден, поэтому для него это было целое состояние.

– Такие деньги для любого много бы значили, – сказала Хлоя.

– И монеты! – радостно закричал Алекс. – Здесь должны быть монеты. И старые военные медали. Наше путешествие превращается в охоту за сокровищами. Мы можем разбогатеть!

– Ну, вначале нам нужно найти часы мистера Грэнсома, – заметил Джорди.

– Это так, – согласилась Хлоя. – Но если во время их поисков мы набредем еще на какие-нибудь сокровища, то кому будет плохо, если мы их заберем?

Двое старших детей полностью забыли о первом слове, написанном в пыли: Кэйтерфелто. Оно стерлось из их памяти, поскольку они возомнили, что находятся в пещере Аладдина. Теперь их умы полностью были заняты поисками монет и марок. Они жадно обшаривали глазами пол, ища на нем яркую золотую вспышку или тусклый серебряный отблеск. Или грязно-желтую пачку древних конвертов, возможно, даже перетянутых резинкой. Это приключение подняло их дух.

Они брели по испещренному узкими полосами света миру Аттики, как три маленькие мышки, потерявшиеся в огромном замке. В полдень началась пыльная буря. Первый порыв ветра прилетел со стороны горы ржавого оружия. Серая, не дающая дышать пыль плотными волнами летела от досок и из щелей между ними. Дети повязали носовые платки вокруг носа и рта, но пыль все равно проникала в их легкие. Вокруг них летали обрывки паутины с дохлыми пауками. Они брели спотыкаясь и задыхаясь, нигде не находя укрытия от удушливой и ослепляющей бури.

Уже почти обессилев, они наткнулись на пустынную аттиканскую деревню, где хижины были сделаны из старых буфетов. Дети тут же залезли в шкафы и плотно закрыли за собой двери. Снаружи буря еще бушевала некоторое время, но в конце концов она стихла, и они смогли выбраться из своих темных нор под тусклый и сумрачный аттиканский свет. Вокруг было очень тихо. И с ними ничего не случилось. С другой стороны, возможно, они и не были в полной безопасности, поскольку обитатели покинутой деревни могли быть где-то неподалеку.

Тем не менее после того как буря стихла, никто не появился, и дети решили, что попали в деревню-призрак, заброшенное место, давным-давно покинутое по каким-то причинам. Деревня стояла в тени огромной горы, и Хлоя почувствовала грусть, глядя на царство деревянных буфетов, застекленных шкафчиков и груды мусора, валяющегося между ними. Кто-то когда-то любил свою деревню и заботливо украшал ее садами из серебряных канделябров, над которыми висели искусственные водопады хрустальных подсвечников. Стеклянные «драгоценности» в скупых лучах солнца сверкали, как настоящие бриллианты. Под ними канделябры искрились, как серебряные цветы на волшебной клумбе. А вокруг не было никого, чтобы насладиться этой красотой.

«Куда же девались люди?» – подумала Хлоя.

– Мертвая деревня, – постановил Джорди так, как будто его решение основывалось на длительных научных изысканиях. – Ни души вокруг.

– А то! – насмешливо отозвался Алекс. – Может, всех местных жителей уничтожили?

– А кто бы мог это сделать? – отрывисто спросила Хлоя, которая очень нервничала, всей кожей ощущая, что на этом месте свершилось какое-то страшное событие.

Алексу совсем не хотелось расстраивать свою сестру.

– А кто его знает? – пожал он плечами. – Может, какое-то другое племя?

– Аттиканские волки, – сказал Джорди. – Я слышал их прошлой ночью.

Хлоя покачала головой:

– Это был просто ветер, который грохотал жестяными карнизами дома. Нет, вот уж чего мы здесь не видели, так это животных. Ну если не считать летучих мышей и насекомых. Это не очень понятный мир, и, чем дальше мы в него заходим, тем непонятнее он становится. Но, я считаю, одну вещь мы про него можем сказать точно: он не похож на тот мир, который остался снаружи.

– В Англии нет волков.

– Нет, есть, – уверенно сказала Хлоя. – В зоопарках и охотничьих заказниках. И мир снаружи – это не только Англия. Волки, например, совершенно точно водятся на Аляске.

– Ну это мы еще посмотрим, – сказал Джорди, который не желал сдаваться так легко. – Мы еще увидим. Что-то же их всех убило, это совершенно точно.

– Может быть, не убило, а просто заставило их уйти, – сказал Алекс, который вообще жалел, что заговорил об этом, потому что Хлоя и Джорди накинулись друг на друга. – Может, это была болезнь или что-то еще.

Все трое в ужасе посмотрели на свои руки.

– Не трогайте ничего, – пробормотала Хлоя, вытирая свои руки о джинсы. – Не облизывайте пальцы.

– А кто облизывает пальцы? – спросил Алекс.

– Ты грызешь ногти, – отметил Джорди. – Я видел.

Они нашли ближайший зонтик с водой и тщательно вымыли руки. Хлоя хотела бы вымыть все тело, но она понимала, что это невозможно, если только они не найдут еще один водяной бак. Пока мальчики мылись, она смотрела на пустую деревню. «Если бы всех жителей убили или они умерли от болезни, то повсюду должны были бы валяться тела», – подумала она. Тел нигде не было видно. Тогда Хлоя вспомнила, что Джорди говорил о волках. Может быть, это были не волки, а что-то еще, какие-то чудовища с телами из старых кухонных раковин, зубами из пробок и розетками вместо глаз? Такое чудовище могло заглатывать жителей деревни целиком, не оставляя никаких следов.

Алекс уселся на стопку книг и начал изучать свои ногти.

– После того как ты сказал об этом, мне действительно хочется их грызть, – пожаловался он Джорди. – Раньше я этого не делал.

– Психологическая реакция, – сказал Джорди, садясь рядом с ним. – Если я теперь скажу «лакричные конфеты», что тебе захочется сделать?

– Погрызть ногти.

Хлоя села около Алекса и полезла в свою сумку за бутылкой с водой, которую она там носила. Доставая ее, она зацепила фотоальбом за шелковый шнурок, который висел на его корешке. Альбом взлетел в воздух и, упав на один из буфетов, открылся. Фотографии коричневого цвета разлетелись во все стороны, так как клей, которым они были приклеены, от времени потерял свои свойства. Они падали на пол, как осенние листья, и собирались около ног детей. Алекс засмеялся и поддел их ногой, чтобы посмотреть на этот необычный листопад еще раз. Некоторые фотографии падали лицевой стороной вверх, другие – изнанкой. Вдруг Хлоя бросилась вперед и схватила одну, заметив слова, написанные на ее обороте.

– Ефрейтор Джон Грэнсом! – воскликнула она. – Смотрите!

Она перевернула фотографию и на ней увидела слегка нечеткое изображение очень молодого неулыбающегося мистера Грэнсома. Его было трудно узнать, но на обороте было написано, кто это, поэтому Хлоя нашла в нем знакомые черты. Мистер Грэнсом был одет в военную форму и офицерское кепи и гордо демонстрировал одну полоску на рукаве. Он полуприсел на одно колено и слегка косился на свое плечо. Форма выглядела совсем новой, поэтому Хлоя решила, что фотография была сделана до того, как мистер Грэнсом покинул Англию и отправился воевать в другие страны.

Они подобрали другие фотографии и начали их разглядывать. На многих были люди, которых Хлоя не знала, – люди постарше в очень старомодных ботинках, костюмах и бесформенных платьях. На других фотографиях, бесспорно, был мистер Грэнсом. На нескольких из них он стоял рядом с молодой красивой женщиной, одетой в платье в горошек. Они решили, что это и была Сьюзен. Она выглядела счастливой рядом с улыбающимся мистером Грэнсомом в брюках с пузырями на коленях и вязаной безрукавке с зигзагообразными полосками. Рядом с ними была собака, дворняга, которая выглядела диким зверем, хотя в действительности она всего лишь игриво прикусила отворот брюк.

Джорди выглядел озадаченным.

– О чем ты думаешь? – спросила Хлоя. – Ну, давай скажи.

– Ну, – сказал он, глядя на фотографию, которую держал в руке, – это ведь может быть совпадением?

Хлоя пожала плечами.

Их прервал громкий крик Алекса, в котором слышалось ликование.

– Что вы скажете об этом? – прокричал он, помахивая какой-то бумажкой. – Смотрите, что я нашел!