«Книги, черт их возьми, – это такое чудо! Из книг можно узнать все, что угодно и о чем угодно, не ища дальше, чем у тебя под рукой. В книгах описано все на свете, все, что может происходить в жизни… Напишет ли кто-нибудь когда-нибудь документальную книгу о нашей гангстерской эпохе, об этом сказочном периоде? Опишут ли когда-нибудь то, что действительно имело место, точно так же, как генералы и солдаты описывают от первого лица бои, в которых принимали участие?.. Как можно описать, к примеру, наш сегодняшний налет и не загреметь после этого за решетку? Или кто поверит, что все произошло именно так?»
Говорят, поклонников русской классической прозы можно поделить на любителей Толстого и любителей Достоевского. Конечно, бывает и так, что нравятся оба писателя, но все равно один из них, Л.Н. или Ф.М., ближе, скорее ложится на душу. Мне кажется, в кинематографе та же проблема с «Крестным отцом» и «Однажды в Америке». Оба фильма заслуженно считаются величайшими. Но кто нравится больше – Коппола или Леоне? Нино Рота или Эннио Морриконе? Итальянская элегантность или обреченность нищих еврейских кварталов?
Как бы хорошо я ни относилась к «Крестному отцу», он не завоевал мое сердце. Это замечательная история, но вот не прониклась я ею, не полюбила героев. А «Однажды в Америке»… не могу объяснить, отчего этот фильм так тронул меня, оставил столь глубокий отпечаток на моей душе. Над ним я рыдала, нисколько того не стесняясь, и теперь готова расплакаться, услышав «Cockeye`s Song» или «Poverty». Сколько боли, отчаяния было в этой, казалось бы, простой истории! Особенно вымораживает то, что история-то – на реальных событиях. Леоне ставил фильм, опираясь на автобиографический роман. Можно понять, почему он так хотел поработать именно с ним. Одно дело – книжка, написанная профессиональным писателем с чужих слов, другое – книга бывшего гангстера, опасного преступника того времени.
Маленькое отступление для тех, кто смотрел и помнит фильм. )))
Ох, как же ошиблись наши ребята, работавшие с фильмом Серджо Леоне! В фильме кличку главного героя «Noodle» перевели как «Лапша». Но это английское слово имеет и иное значение – «Башка». Помню, как я, смотря фильм, безуспешно пыталась понять значение клички «Лапша»; у Леоне не было никаких намеков, отчего главного героя прозвали именно так… довольно странно, согласитесь. Работая же с первоисточником, книгой Гарри Грэя, «Noodle» перевели правильно, герой стал Башкой, и называют его так за любовь к литературе и вообще за ум и сообразительность. История Башки, Большого Макса, Простака и Косого – это пересказ истории Америки 1910-1930 гг. Жизнь в Америке того времени была страшным испытанием – не иначе. Америка привлекала эмигрантов со всего света, те отправлялись в новые земли за пресловутой «мечтой». Пошел слух, что Америка – полная противоположность Европы с ее вековыми династиями и наследуемыми состояниями; что в Америке можно заработать большие деньги за пять-десять лет. Это очаровало живших веками в нищете людей.
Увы, реальность оказалось иной. Америка была жестока к эмигрантам. Они опустились еще ниже. Их дети не видели ничего, кроме трущоб. Тяжелая и унизительная работа (если повезет), скудная однообразная пища, тесные вонючие комнаты – вот и все, что им оставалось.
«…Внезапно я вспомнил нашу сваленную грудой на улице мебель и рыдающую от стыда и отчаяния мать, и как я подошел к одному из выносящих мебель и тронул его за руку, сказав только: «Пожалуйста, мистер, пожалуйста». А он рявкнул на меня: «Пошел вон, вонючий жиденок!»
«…Придется ли мне снова набивать подклад пиджака газетами, а ботинки – картоном, чтобы защититься от холодного ветра? Я готов был поспорить, что мой старик не найдет работы, а значит, у нас не будет угля для печки… Мне стало больно от безнадежности. Жизнь – паршивая штука. Какой смысл в такой жизни?»
В этих отвратительных условиях не могла не появиться своя преступность, особенная. И ступив на путь преступления, уже нельзя было свернуть с него. Рассказанная в этой книге история омерзительно логична, она… закономерна. Оголодавшие, натерпевшиеся унижений вчерашние дети легко переступили через бессмысленные в их глазах законы. Жизнь была к ним жестока – и они стали жестокими. У них единственная цель – «заработать» как можно больше, больше, больше… может быть, потом получится соскочить с состава в неизбежность. В это «соскочить» верят все, кто занимается… хм… нехорошими делами. Это искренняя вера. Мы имеем представление о хорошей жизни, и мы до последнего хотим верить в возможность исправить, начать хорошо… Стоит ли отнимать у человека его веру? Главного героя «Однажды в Америке» язык не повернется назвать хорошим (разве мафия может быть хорошей?). Очень бы не хотелось встретиться с таким. Но, черт возьми, его понимаешь, узнаешь его чувства, узнаешь в нем… человека. В нем остается нечто светлое, и о какой бы жести он ни рассказывал, ты все равно чувствуешь это теплое, живое в нем. Бывает, хочется его прибить, в иные моменты – успокаивающе погладить по голове. Понимаешь, что жалость твоя бессмысленна, но ты просто не можешь оставаться в стороне. Ты только удивляешься, как книга гангстера о гангстерах умудряется быть и смешной, и трогательной, и, что бы там ни было, очень уютной. Чувствуешь, как ребята были дороги друг другу. А читать о дружбе всегда приятно.
Хорошо, что книга написана просто, без попыток украсить текст, сделать его более литературным. Так еще больше тоска берет. Понимаешь, что рассказанная история – жизнь, реальная жизнь, история жившего на свете человека. Это – свидетельство. Напоминание об эпохе Великой депрессии, «сухого закона» и голодных бунтов. Далекое-далекое время, когда пистолет/дробовик/томми-ган заменял вам любимого человека.
03:30