Здесь покоится знаменитый и безжалостный властитель, один из величайших правителей, самый могущественный воин, повелитель Тимур, покоритель Земли.

Надпись на двери мавзолея

Тамерлана в Самарканде

Жажда власти

Пять с половиной веков назад один человек попытался стать властелином мира. Все, за что бы он ни брался, приносило успех. Звали его Тимур.

Вначале этот человек – фигура малозначащая: владелец некоторого количества голов скота и земли – находился в Центральной Азии, на территории, рождавшей завоевателей. Он не был сыном короля, как Александр Македонский, или наследником могущественного племенного вождя, как Чингисхан. Победоносный Александр в самом начале своих походов возглавлял свой народ, македонцев, за Чингисханом шли его монголы. Тамерлану же приходилось сплачивать людей вокруг себя.

Одну за другой он разбил армии более чем половины государств мира; разрушал города и восстанавливал их в таком виде, какой ему был угоден. Через контролируемую им территорию проходили торговые караванные пути двух континентов. Под его властью скопились богатства целых империй, которые он расходовал по своему усмотрению. В течение какого-нибудь месяца он возводил на горных вершинах великолепные дворцы. Возможно, больше, чем кто-либо еще в своей жизни, он попытался «объять разом всю эту юдоль печали… и преобразить ее затем в то, что подсказывает сердце».

Это Тамерлан, и таким он известен до сегодняшнего дня. В современных книгах по всемирной истории созданная им империя носит его имя, хотя наши предки пять веков назад называли ее Тюркской империей. Они смутно воспринимали Тамерлана как жестокого и могущественного правителя, надвигавшегося на них через ворота Европы в окружении золотистых шатров и башен из человеческих черепов, светящихся по ночам душами покойников.

Жители Азии гордились им и страдали от него. Враги называли его огромным серым волком, выгрызающим землю, его же сторонники видели в нем льва и завоевателя.

Мильтон, размышляя над легендами о Тамерлане, кажется, извлек из них все самое мрачное и создал величественный образ сатаны.

Буйной фантазии поэтов сопутствовало молчание историков. Тамерлан не поддавался классификации. Он не был отпрыском какой-либо династии, но основал свою собственную. Он не искал Рима, как вождь варваров Аттила, но построил в заброшенном месте пустыни свой Рим. Он создал для себя царский трон, но большую часть жизни провел в седле. В строительстве он не подражал никаким архитектурным образцам, но творил собственные образцы, похожие на утесы, горные пики или необычный купол, который он наблюдал в Дамаске, прежде чем сжег город. Этот объемный купол, захвативший воображение Тамерлана, стал основным мотивом русской архитектуры и венцом Тадж-Махала, построенного одним из моголов – великих внуков Тамерлана.

Современные историки в эпоху Тамерлана интересовались в основном Европой. Мы знаем, как правил Венецией Совет десяти, как Риенцо стал Муссолини того времени поколение спустя после смерти Данте. Тогда еще писал стихи Петрарка, а во Франции продолжалась бесплодная Столетняя война, в то время как сторонники Орлеанской и Бургундской монархических ветвей спорили в Париже с мясниками при попустительстве полубезумного Карла VI. Тогда Европа была еще весьма юной, поднималась из тьмы Средневековья. Огонь Ренессанса еще не достиг в ней ослепительного блеска.

Взоры европейцев обращались на Восток, откуда шли блага цивилизации – ткани и пряности, шелк, изделия из железа и стали, фарфоровая посуда. Оттуда поступали также золото и серебро, драгоценные камни. На торговле с этими заморскими землями возросло богатство Венеции и Генуи. Арабы создали великолепие Кордовы, Севильи и Испании, а также дворцы Гренады. Полувосточной столицей стал Константинополь.

На Транссибирской железнодорожной магистрали есть каменный указатель, на одной стороне которого написано слово «Европа», а на другой – «Азия». В эпоху Тамерлана этот указатель следовало бы перенести далеко на запад, примерно на 50 градусов по долготе, почти к предместью Венеции. Собственно Европа представляла тогда не более чем провинцию Азии. Провинцию хозяев и крепостных, где города напоминали деревни с жизнью там, как свидетельствуют летописцы, жалкой и убогой.

Мы знаем уклад европейской жизни того времени, но не человека, который появился на свет, чтобы покорить мир. Для европейцев величие Тамерлана казалось неземным, а его власть – демонической. Когда он появился на пороге Европы, местные короли поспешили направить посланцев с письмами «Великому Тамерлану, властелину Татарии».

Английский король Генрих IV, воевавший с немецкими рыцарями за пределами своего королевства, поздравил незнакомого завоевателя с его победами. Французский король Карл VI послал хвалебное письмо «Выдающемуся победителю и славному князю Тимуру». Предусмотрительные генуэзцы подняли штандарт Тамерлана близ Константинополя, а греческий государь Мануэль обращался к нему за военной помощью. Государь Дон Генрих, милостью божьей король Кастилии, направил к Тамерлану в качестве посланца добродетельного рыцаря Руи де Гонсалеса Клавихо. Этот рыцарь, последовавший за завоевателем в Самарканд, вернулся домой со своим собственным суждением о том, кем был Тамерлан.

«Тамерлан, повелитель Самарканда, завоевал все земли монголов и Индию. Он также завоевал землю Солнца (Хорасан), что является большим приобретением. Он завоевал и привел к покорности Хорезм, а также всю Персию и Индию, вместе с империей Тебриза и городом султана. Он овладел также землей Шелка, вместе с территорией Ворот, малой Арменией, Эрзерумом и землями курдов. Одолел в сражении государя Индии и отнял у него значительную часть территории. Он разрушил также город Дамаск и покорил города Алеппо, Вавилон и Багдад. Он совершил походы во многие другие земли и владения, выиграл много битв и захватил большие трофеи. Он выступил против турецкого султана Баязита – одного из могущественнейших государей мира, сразился, победил его и взял в плен».

Так писал Клавихо, который видел перед собой Тамерлана воочию и наблюдал при дворе повелителя Самарканда принцесс из монархических семей большинства стран мира, а также послов из Египта и Китая. Он сам, как посланник франков, удостоился обходительного приема, потому что «даже мелкая рыбешка занимает в море свое место».

В блестящей плеяде европейских монархов Тамерлану места не досталось. Страницы исторических трудов оставляют лишь преходящее впечатление внушаемого им ужаса. Но для жителей Азии он остается властелином.

Пять столетий спустя нам очевидно, что он был последним из великих завоевателей. Наполеон и Бисмарк занимают свои ниши в этом отношении. Подробности их жизни известны. Но один из них умер в ссылке, другой же прославился среди лидеров одного государства. Тамерлан создал империю и добивался побед во всех своих войнах. Он умер в походе на последнюю державу, достаточно мощную, чтобы помериться с ним силами.

Чтобы понять масштаб этой личности, необходимо проследить ее жизнь. А для, этого нужно отвлечься от истории Европы и современной цивилизации с ее предубеждениями. Нужно взглянуть на Тамерлана глазами людей, скакавших верхом рядом с ним.

Давайте вслед за Клавихо пренебрежем ужасными сценами и башнями из человеческих черепов и проследуем за море мимо Константинополя в Азию, по дороге в Хорасан и Самарканд. Время рождения нашего властелина – 1335 год. Место – земля, по которой течет река.

Часть первая

МАВЕРАННАХР

«Это – одна из четырех рек, которые текут из рая, – рассказывает Клавихо. – А страна эта – очень яркая, веселая и прекрасная».

Сверху безоблачное небо, поодаль горная гряда, над которой возвышается вершина в снеговой шапке, именуемая Его Величество Соломон. У подножий гор раскинулись роскошные луга, по ним струятся потоки воды, все еще не утратившие прохлады после зоны ледников в горах. На высокогорье пасутся овцы, за которыми смотрят пастухи, сидящие верхом на мохнатых, низкорослых лошадях. Ниже в узких горных долинах, близ деревень, в сочной траве разбрелся скот.

Река петляет среди массивов известняка. Более спокойно она течет по протяженной долине, почерневшей от шелковиц и виноградников. От реки отведены арыки к рисовым и ячменным полям, а также посадкам дынь – ирригационные канавы, в которые не спеша поступает вода из черпаков колес, вращающихся со скрипом.

Река Аму с незапамятных времен служила границей между Ираном и Тураном – между югом и севером. К югу расположен Хорасан, земля Солнца, где иранцы, говорящие на персидском языке, издавна возделывали почву. Это чалмоносцы, несчастные люди средневековой Азии с мягким нравом.

За рекой, к северу находился Туран, из глубин которого приходили кочевые племена – скотоводы, коневоды, люди в шлемах. Кроме реки, не имелось никакой границы. Территория к северу от реки называлась Мавераннахр – «та, что за рекой».

Там путники, идущие по дороге в Самарканд, пересекают реку, движутся по лощинам, через густые дубовые леса, попадая в ущелье, между отвесными краями горного песчаника в 600 футов высотой, где над ними потешается эхо. В сумраке этого дефиле красного цвета – Железных Ворот, – в месте, где едва могут разминуться два верблюда, наблюдают за путниками смуглолицые люди, опирающиеся на копья. Это тюркские стражники – крупные мужчины с тонкими усиками, загибающимися к их широким подбородкам, говорящие медленно, растягивающие слова. На них надеты кольчуги, их шлемы увенчаны конскими хвостами.

Первый за Железными Воротами караван-сарай располагался на плодородной территории, которую пересекала маленькая речка и обступали горы. Место, называвшееся Шахрисабзом, Зеленым городом, было обнесено рвом, заполненным водой, а из чащи цветущих смоковниц и абрикосовых деревьев вырастали белые купола гробниц и островерхие минареты, служившие также сторожевыми башнями.

Тамерлан здесь родился. Жилище его представляло собой дом, построенный из дерева и необожженной глины. При доме были дворик и сад, обнесенные стеной. Дом имел плоскую крышу с перилами. На ней мог незаметно поместиться ребенок и слушать в сумерках протяжный зов муэдзина на молитву, пока овцы и крупный рогатый скот сгонялись с пастбищ в стойла.

Сюда приходили также бородатые люди в яркой шелковой одежде, они расстилали свои коврики для сна, толковали о разных событиях и караванах, а также всегда говорили о войне, которая не обходила стороной эту долину.

«У мужчины один путь», – часто слышал Тамерлан.

Он не утруждал себя мыслями о войне – так же как и о значении произносимых мрачным тоном стихов Корана. Слова старших считались законом, но мальчуганам нравилось разглядывать оружие взрослых, рассуждать об остроте лезвия вложенного в ножны клинка или почему сломалось древко копья. Мальчуганы росли среди лошадей и соревновались в верховой езде на лугах, поросших клевером, за дорогой на Самарканд. Они охотились при помощи луков и стрел на перепелов и лисиц, а свою добычу укрывали в горной пещере под выступом скалы. Там они проводили томительные часы в играх в войну, пока собаки спали, а лошади паслись на лугу. Тамерлан главенствовал в этих играх с тремя-четырьмя приятелями.

В играх он был целеустремлен и серьезен, никогда не смеялся. Хотя его кони не относились к разряду породистых, как у некоторых приятелей, но в искусстве верховой езды ему не было равных. Когда же ребята подросли настолько, что им уже доверяли охотничьи мечи, Тамерлан превзошел всех в пользовании этим оружием.