– Не убивать! – отчётливо послышалось в ответ из динамика. – Повторяю, подлежит допросу…

Выстрелы со стороны царской усадьбы хорошо слышал и Александр. В отличие от своего рогатого напарника, он уже преодолел замёрзший пруд и поднимался по заснеженной лестнице. Та вела к светлым зрительским трибунам какой-то спортивной школы. Видимо, в тёплые дни отсюда наблюдали за парусными представлениями на водоёме. Но дожидаться, пока швейцарец догонит его, Молохов не мог. Конечно, будет жаль, если Пенор угодит в лапы экзархата. Однако свою функцию он, собственно, уже выполнил: помог выведать полезную информацию у забывчивого Степана. Безусловно, нуллюм сожалел и об утраченном экстрасенсе. Вот только с его открывшейся раной на голове он точно был не жилец.

Многочисленные башни Измайловского Кремля пестрели прямо перед беглецом. Напоследок взглянув на темнеющий внизу остров, он перелез через обледенелую металлическую ограду и оказался в открытой деревянной галерее. В будни она вела на сувенирный рынок. А сейчас Молохов искал более надёжное укрытие. Преодолев несколько переходов, на каждом из которых чернели сетчатые преграды, он выбрался к главной кремлёвской стене. Ворота внутрь были наглухо заперты. Поэтому не оставалось ничего другого, как спрыгнуть на нижний ярус. Там располагались закрытые магазины и кафе.

– Как ты? – поинтересовался Александр, приложив к уху холодный мобильник.

– Нормально, – басом ответил Кабал сквозь какой-то механический гул. – Идите к Черкизовскому парку. Я раздобыл тачку.

– Я один, – удручённо выдохнул желтоглазый, проходя по длинному деревянному коридору.

– Заграничное копытце сдалось на милость русским рогачам? – усмехнулся мужчина, явно обрадованный новостью о потере Дивеллонта.

– Не знаю, скорее всего, – зевнул нуллюм и хотел спуститься по лестнице во двор кремлёвского комплекса, но увидел там фигуру в чёрном платье.

Появление здесь «сестры» Гертруды его порядком удивило, однако не напугало.

– Я перезвоню, – коротко сказал он своему телефонному собеседнику и спрятал мобильник в карман. – Что ты тут делаешь?

– Все городские менты едут в Измайлово разбираться с убегающими «террористами», – улыбчиво поведала золотолицая «инокиня», держа его на прицеле пистолета. – Не трудно было догадаться, где вы гастролируете.

– Твой драгоценный Степашка достался гридям из экзархата, – усмехнулся в ответ Молохов, подняв обе руки, и стал медленно спускаться к ней. – Думаю, он уже мёртв. С ним случилась одна оплошность…

– Вот так и скажешь кивернитам, – озлобленно парировала Герда, приблизившись к противнику. – А они явно захотят на тебя посмотреть – изнутри!

С этими словами она ударила желтоглазого парня пистолетом между шеей и плечом. Тот пошатнулся и рухнул на ступеньки.

– Какой адрес?! – потребовала рогатая женщина, склонившись над корчующимся врагом.

– Первомайская 50, квартира 36, – без колебаний сообщил нуллюм, болезненно морщась от удара.

«Монахиня» повторила адрес в свой мобильник.

– Ты далеко от этого места? – уточнила она уже по телефону. – Мирон, ты слышишь?

– Слышу… и вижу. Здесь «скорая помощь» с двумя бойцами экзархата, – поведал бес с золотым лицом, сидя на пассажирском кресле «Газели». – У них кого-то ранили…

– Забирай оракула, – приказала Герда. – Увидимся в моей прозекторской.

– Ты сейчас не шутишь??? – оживился Мирон, потирая обшарпанные золотистые рога. – Там же экзархат!

– Делай, что я говорю, плевать на экзархат!..

Микроавтобус заехал во двор обеспокоенной девятиэтажки как раз в тот момент, когда из крайнего подъезда выносили окровавленного Канунина. Двое санитаров оказались отнюдь не бесами. А вот один вооружённый гридь выглядел устрашающе, держа наперевес автомат. Впрочем, именно на него и наехал фургон с «золотыми» рогатыми мужчинами. Выезд «скорой помощи» был перекрыт. Весьма опрометчиво оставлять с экстрасенсом единственного охранника. Видимо, остальные занимались поисками Молохова.

Мирон выпрыгнул из кабины и направил пистолет на сбитого солдата. Тот испуганно открыл рот, залитый собственным гематитом, отчего золотолицый пожалел его. Он лишь подобрал автомат и обернулся на испуганных санитаров.

– Грузи его к нам, мы быстрее довезём, – скомандовал бес с обшарпанными золотистыми рогами. – Живо!

Смертные вздрогнули, однако последовали приказу странного молодчика с пистолетом. Тот действительно выглядел специфично в длиннополой куртке, покрашенной во что-то золотое, и в таких же сверкающих джинсах. Даже ботинки на широкой подошве излучали блеск благородного металла.

Гридь, вдруг осмелев, попытался дотянуться до ножа в своём кармане, но услышал затвор пистолета.

– Я ведь знаю, куда стрелять, – пригрозил Мирон, нависнув над раненым собратом. – Просто не хочу…

Повторять не потребовалось. Солдат вернул руки к голове, прекрасно понимая, что лишаться жизни из-за какого-то экстрасенса совершенно бессмысленно. Золотолицый вновь улыбнулся, жестом велел санитарам отойти к палисаднику и вернулся в кабину микроавтобуса.

Герда получила на телефон сообщение с фотографией окровавленного Степана. Тот уже лежал на носилках в салоне «Газели». Молохов, заметив это, горделиво усмехнулся.

– Вот видишь, я не соврал, – подметил он, приподняв свои руки, скованные золотистыми наручниками. – Может, отпустишь меня? Обещаю, больше не буду лезть к вашим…

– И я тебе обещаю: перед тем, как вскрыть твой желудок, я сделаю тебе отличную анестезию, – парировала «монахиня», выводя пленника к служебным воротам Измайловского Кремля.

– Блин, хреново, – отозвался Александр и следом состроил вид, будто поскользнулся.

Вместо падения он схватился за вооружённую руку противницы и попытался вывернуть её кверху. Та сделала несколько выстрелов в надежде ослабить желтоглазого. Но парень выбил у «инокини» мобильник, а саму золотолицую оттолкнул к стене.

Удар о холодную каменную плиту пришёлся аккурат на лицевую часть, но не причинил женщине никакого вреда. Развернувшись, она хотела выпустить ещё несколько пуль, однако Молохов скрылся за ближайшим тёмным киоском, в котором в рабочее время продавали московские сувениры.

Осторожно выглянув за угол деревянной конструкции, Герда ожидала увидеть там пустоту. Вот только нуллюм стукнул по пистолету чем-то тяжёлым. Кажется, он успел найти рейку от многочисленных металлических оград, в избытке расставленных по торговым зонам кремля.

– Вот теперь мы на равных, – удовлетворённо произнёс Александр, когда огнестрельное оружие отскочило куда-то вбок.

– Сначала отрасти себе рожки! – выпалила «монахиня» и пнула его в живот. – Равным себя возомнил? Сейчас я тебе покажу равенство!

Она принялась ударять противника в самые разные части тела то копытами, то руками, то головой. Из-за необычного золотистого покрытия все они оказались неестественно тяжёлыми, причиняя Молохову ощутимую боль. Правда, в какой-то момент Герда не рассчитала размах и угодила кулаком по натянутой цепочке наручников. Парень специально подставил их под удар. Возник сноп искр, и руки обороняющегося нуллюма расцепились. Разве что «браслеты» остались на его поцарапанных запястьях. Недолго думая, он сделал сальто назад, чуть не задев «инокиню» ногами, и отпрыгнул за очередной сувенирный киоск.

Пока Герда искала взглядом выроненный пистолет, желтоглазый молодчик растворился в темени торговых построек. Впрочем, на сей раз золотолицая «монахиня» жаждала застрелить его наповал. Все эти попытки доставить смутьяна на допрос к кивернитам – лишь ненужный риск и пустая трата времени. К тому же в углу задребезжал её мобильник.

– Чёрт с тобой! – прошипела женщина, подобрала телефон и поспешила на выход через служебные ворота.

– Большому чёрту – большая и яма, – вспомнил седовласый рогатый доктор другую поговорку, осматривая рану Дивеллонта.

За окном ещё разливалась темень, но часы на стене возвестили о скором приближении рассвета. Швейцарец лежал на животе абсолютно голый, отчего чувствовал себя неуютно. У него забрали даже ракушку-переводчик, отчего левое ухо теперь слышало немного хуже. Зато простреленное плечо уже практически не болело. Когда же лекарь с жиденькой пепельной бородкой приложил компресс из свежей человеческой крови, стало совсем хорошо.

– Пара посещений гематория, и не останется даже следа, – улыбчиво добавил врач и обернулся к вооружённому гридю в берете.

Тот с самого начала следил за процессом осмотра возле выхода, недоверчиво поглядывая на иностранца. Просторная комната мало походила на больницу и даже не напоминала медицинский кабинет. Это было вполне обычное помещение со стандартным набором офисной мебели: стол, несколько стульев, а на подоконнике засохшее декоративное деревце. Разве что освещение излишне яркое, отчего Пенор постоянно жмурился.

– У нас тут в Барвихе есть прекрасный гематорический комплекс, – продолжал доктор, снимая резиновые перчатки, измазанные гематитом. – Или он закрыт после пожара?.. Лирент, что там сгорело на прошлой неделе?

– Владыкинское кладбище, – нехотя ответил высокий плечистый охранник и небрежно посмотрел на кровь, которая растекалась по бледной спине арестанта. – Холон, можешь не переживать за дальнейшее лечение. В Лыткаринском узилище у него будет свой тюремный лекарь.

– О, такой милый молодой бес и вдруг узилище… – заметно расстроился бородатый врач, складывая флаконы и неиспользованные бинты в свой саквояж.

– Когдай мне возвращайт мой переводчик? – спросил Дивеллонт, придерживая левой рукой окровавленную марлю на ране. – И мней положен протектор. Я знайт свой права!

– Он имеет право на стряпчего, – согласился Холон, обменявшись с Лирентом серьёзным взглядом.

– Гридница официально ещё не предъявила ему обвинение, – оспорил бес в серой военной форме, приоткрыв дверь. Жестом он пригласил медика на выход.

– Ну, тогда удачи всем вам, – вполголоса промолвил доктор и последовал настойчивому совету гридя.

– Позови Вемса, будь добр, – сказал ему охранник и спрятал пистолет в кобуру, висящую на чёрном поясе.

– Сьечас ви пытайт менья? – напрягся швейцарец, на всякий случай поднявшись со стола, перепачканного его же гематитом.

– Что?! – поморщился Лирент, хотя при этом угрожающе надвигался на иностранного сородича. – Мы не занимаемся пытками… Во всяком случае, по отношению к своим братьям.

– Оу, – не поверил ему Пенор, уже отойдя к замороженному окну. – А чтой тогден ви от меня хотейт?..

В комнату вошёл коренастый бес. Он тоже был в служебной форме, но омерзительно горчичного цвета. Видимо, пришёл тот самый Вемс. В отличие от Лирента, он обладал симпатичным лицом: ровная полоска тонких чёрных бровей, лоснящийся лоб, небольшой прямой нос и бледные губы. Разве что рога слишком короткие, словно у новичка, но достаточно толстые. В руках чиновник московского экзархата держал пластиковую папку с какими-то документами. Он хотел воспользоваться столом, однако быстро передумал, увидев на нём тёмные разводы и капли.

– Значит, это у нас подданный Швейцарии Дювалонт Пенуар? – с фальшивой улыбкой уточнил Вемс, присев на ближайший стул.

– Дивеллонт Пенор, – поправил его иностранец, стеснительно скрывая пах единственной здоровой рукой. – И Швейцарий – не монархен, там ньет подданство…

– Он тебе дерзит, заметил? – суровым тоном вмешался Лирент, продолжив стоять возле выхода.

– Разве Швейцария не королевство? – откровенно удивился бес в горчичной форме и обернулся на своего коллегу. – Вот ты был когда-нибудь там, а?

– Дальше Польши не езжу, – ухмыльнулся гридь и вновь уставился на арестованного укоризненным взглядом. – Время не надо тратить, нам велено его побыстрее допросить.

– А, ну да, – закивал Вемс, раскрыв у себя на коленях папку, отчего получился импровизированный столик с бумагой и авторучкой. – Я филёр столичного экзархата, веду Ваше дело. Давайте, гражданин Пенуар, начнём с того, что случилось в аэропорту. Почему Вы сбежали из отдела регистрации с нуллюмом? Разве Вы с ним знакомы?

Дивеллонт не предполагал, что придётся беседовать с чиновником экзархата прямо так, когда он остался без какой-либо одежды. Правда, в следующую же секунду швейцарец подумал, что подобная унизительная манера как бы должна застать его врасплох. Если учесть нравы российских бесов, то такое вполне нормально.

– Вам не холодно? – полюбопытствовал филёр, недоумённо подняв взгляд на молчащего арестанта.

– Мнье возращяйт мой одежден? – осторожно переспросил тот, поглядывая на своё безволосое тело.

Наверняка эти московские мужланы с издёвкой изучали его бритые копыта. Конечно, как и у любых бесов, у него на коленях и внизу живота раньше имелась густая растительность. Однако практически с самого своего превращения в представителя нечисти Пенор предпочитал прежний человеческий облик. Разве что рога нельзя было спилить или хотя бы укоротить. Да и хвост не отрезать, несмотря на его незначительный размер.

– Одежду изучают наши специалисты на предмет подслушивающих устройств, – сухо ответил Вемс, параллельно записывая что-то на жёлтом листе. – Итак, Вы понимаете мой вопрос?

– Оу, я понимайт, да, – оживился швейцарец и не нашёл ничего другого, как воспользоваться стулом и придвинуться поближе к грязному столу. – И ньет, я не знайт етот нуллюм.

– Тогда почему Вы, гражданин Пенуар, сбежали вместе с ним от гвардейцев? – задал филёр ожидаемый вопрос.

– Он говорийт мнье про Моринорс. Он шказайт, что Моринорс погибайт от тайный убийцен. Я говорийт, окей, гдье доказательствен? И тогдай он рашказайт, как убивайт твой… ваш солдатэн. И я не знайт, что Моринорс стайт жьертва убийствен. И тогдай…

– Стоп! – не выдержал Вемс, явно не осведомлённый об уровне русского языка у арестованного иностранца. – У нас есть переводчик со швейцарского языка?

– Нет такого языка, – уныло подметил Лирент, сложив на груди мускулистые руки. – Тебе нужен кто-нибудь, кто знает немецкий.

– Так этот Пенуар из Швейцарии или из ФРГ? – не понимал бес в горчичной форме.

– В Швейцарий четверть языкен, – продолжил Дивеллонт, прекрасно осознавая, что его плохо слышит глупый чиновник. – Итальяно, реторомано, францез и дойче – немецкен....

– Позову Яфиана, он точно умеет болтать по-немецки, – вызвался гридь и вышел из комнаты.

– Значит, этого нуллюма Вы, гражданин Пенуар, не знали, – заключил Вемс, чувствуя себя теперь неловко наедине с иноязычным соплеменником. – Но тем не менее вместе с ним Вы похитили советника Аринса, так?

– Was??? – опешил швейцарец, чуть не упав вместе со стулом назад. – Я никогой не похищайт!

В этот момент в комнату вернулся Лирент с таким же рослым бесом в серой военной форме. Правда, у того, в отличие от коллег, была гладко выбритая голова. На ней торчали два светлых рога, причём один из них имел заметную трещину.

– Спроси, зачем они взяли Аринса в заложники, – вполголоса обратился к нему Вемс, уже уставший от косноязычной речи допрашиваемого.

– Мы не брали никого в заложники! – продолжал негодовать Пенор уже на немецком, обращаясь к Яфиану. Тот даже не успел перевести вопрос чиновника. – Нуллюм устроил диверсию с дымовой гранатой. Я по ошибке решил, что он сотрудник аэропорта, и последовал за ним. Когда я понял, что он чужак, то я сразу же его обезоружил!

Лысый бес немного растерялся, поморщив густые брови, но всё же перевёл филёру смысл слов Дивеллонта.

– И я видел господина Аринса, – продолжил иностранец, ощущая, как простреленное плечо вновь начинает болезненно реагировать на его волнение. – Аринс Владимиров, так его звали?

– Он тоже летел из Берна, – подтвердил Вемс, сообразив, что бес с разноцветными сверкающими рогами, в целом, понимает русскую речь. Поэтому переводить приходилось лишь его ответы.

– Да, я помню этого Аринса, – закивал Дивеллонт, хотя новость о пропаже того неприятного типа его покоробила. – На выходе из самолёта его встречали ваши коллеги.

– Коллеги? – удивился вдруг Яфиан вместо следователя. – Мы не отправляли никого в аэропорт, пока нуллюм не напал на гвардейцев на парковке.

– Там были двое ребят в такой же вот серой одежде, – настаивал швейцарец, указав на Лирента.

– В точно такой же? – переспросил Вемс, дождавшись перевода от лысого помощника.

– Да! – прикрикнул Пенор, почувствовав, что на него пытаются повесить чужое преступление. – Они проверили у этого вашего Аринса документы и увели его в служебный коридор…

Лирент напряжённо переглянулся с Яфианом.

– По камерам видно, как он уходил с двумя неопознанными типами, – напомнил бес в сером берете, нервно поигрывая мышцами на своих руках. – Из-за дыма там плохая картинка, и непонятно, кто это такие. Но у них точно не было клоунских рогов. – Он кивнул в сторону арестанта и сделал возмущённую гримасу.

– Эй, мои рога не клоунские! – возмутился Дивеллонт по-прежнему на немецком, однако лысый гридь не стал переводить его фразу.

– Надо сообщить ординатам, – потребовал Вемс, ткнув пальцем в Лирента. – А то они расслабились после поимки гражданина Пенуара…

Впрочем, гридь в берете и без этого указания уже направлялся в коридор. Швейцарец понял, что вооружённые бесы подчиняются своему соплеменнику в горчичной форме. Стало быть, несмотря на своё невежество, именно Вемс командовал силовиками экзархата – по крайней мере, здесь и сейчас.

– Это не отменяет того факта, что гражданин Пенуар вызвался пособничать нуллюму, – вернулся филёр к своему грозному голосу. – Почему?

– Он пообещал помочь мне в поиске информации о моём наставнике, – охотно поведал Дивеллонт, решив не утаивать ничего от представителей власти. – Он сказал, что в экзархате мне никто не поможет и что вы покрываете многочисленные убийства…

Яфиан хоть и переводил фразы допрашиваемого, но не переставал ошеломлённо округлять глаза.

– С чего этот нуллюм решил, что экзархат занимается убийствами? – помрачнел Вемс, перестав записывать в свой бланк лишние показания. – Он называл имена своих информаторов?

– Нет, он всегда говорил, что у него есть какие-то источники в экзархате. Насколько мне стало понятно, это кто-то значимый. Я даже видел фотографии с мест преступлений, где убитые бесы…

Следователь нервно пожевал губами. Рассказ этого голого иностранца его порядком озадачил. Судя по всему, он изначально надеялся, что тот будет молчать или хотя бы оправдываться какими-нибудь нелогичными историями. Но ему известно слишком многое, чтобы заносить показания в протокол.

– Верни одежду гражданину Пенуару, – вдруг велел Вемс, повернувшись к Яфиану. – Нехорошо вот так держать нашего собрата…

Лысый гридь растерянно посмотрел на филёра, словно пытаясь образумить его.

– И захвати брашно, раненым положено питание, – добавил бес, быстро сложив все бумаги обратно в папку. Кажется, продолжать записи он уже не собирался.

– Ви верийт мнье, что я не похищайт ваш Аринс? – уточнил Дивеллонт, вновь трогая простреленное плечо.

– Что ещё говорил этот нуллюм? Я хочу знать всё, что ему известно про эти убийства…

Яфиан тем временем неспешно двигался по тёмному коридору, негодуя из-за приказа Вемса. Будь он на его месте, то швейцарец бы уже висел на пыточном аппарате в подвале. И тогда нахал рассказал бы всё на безукоризненном русском языке, без всяких переводчиков.

– Ты куда? – поинтересовался Лирент, встретив его за поворотом.