© Врублевская Г.В., 2020

⁂

1. Встреча в музее

Музей игровых и торговых автоматов переживал не лучшие времена. Его хранитель – Полина Валерьевна или Полина, как называли её большинство сотрудников, – каждый месяц отмечала в журнале убыль экспонатов. Железные агрегаты теряли вид, с них слетала цветная эмаль, обнажая ржавую основу. Устройства, найденные чуть ли не на свалках, выходили из строя одно за другим.

Развалу музея предшествовала катастрофа в жизни Полины. Однако Полина скрывала душевную боль от окружающих и внешне демонстрировала даже лёгкую беспечность. Худощавая фигура, облегающие джинсы и короткая курточка, тёмные волосы, приподнятые на затылке в игривый хвост, – весь её облик рисовал почти счастливую молодую женщину. Она и выглядела моложе паспортного возраста, хотя уже пересекла черту сорокалетия.

В понедельник она, как обычно, пришла на работу в музей и заметила многолюдье у кассы. Ребята, по виду старшеклассники, дурачились, шумели, шутливо задевали друг друга. Что за нашествие! Где их руководитель? Полина направилась к стойке администратора, где с посетителями уже общалась студентка-практикантка Виталия Величко. Блондинка, с распущенными по плечам волосами, она возвышалась за стойкой, как королева. С лёгким небрежением к подросткам, облепившим стойку, она отрывала им билеты, выдавала диктофоны аудиогида и разговаривала с единственным взрослым, стоявшим у кассы. Её разметавшиеся по плечам волосы слегка вздрагивали в такт её словам:

– Предлагаю вам обзорную экскурсию по музею, для детей у нас хорошая скидка!

Полина остановилась, не доходя до стойки, и прислушалась к разговору.

Мужчина, стоящий к ней спиной, с лёгкой хрипотцой уточнил:

– Я хотел бы сам показать своим ученикам советские питьевые автоматы. Они ведь действующие?

Полина напрягла слух. Интонации говорившего и сам стиль речи вызвали в памяти что-то неуловимо-знакомое, хотя этот хрипловатый голос слышала впервые, да и облик человека ей не вспомнился. Желтовато-седая проседь в русых волосах, сгорбленная спина, обтянутая тонким трикотажным свитером, мешковато сидящие на низкорослой фигуре тёмно-синие джинсы – нет, этого человека она видит впервые.

– Почти все автоматы неработающие, – покачала головой Виталия. Разве что настольный хоккей в главном зале да ещё парочка игровых автоматов. А торговые автоматы все не работают!

– А что так, починить некому? Мастера-ломастера нанять не можете?

Услышав слова «мастера-ломастера», Полина вздрогнула, и в голове мелькнуло озарение: «Митрич! Юрий Дмитриевич Ольшевский, наш физик!» Быстрый подсчёт пробежавших со дня окончания школы лет высветил сегодняшнюю цифру возраста в те годы молодого учителя – примерно 55 лет. Со спины он казался старше – такое случается, если осанка подкачала. Сердце продолжало отчаянно биться. Полина подошла к стойке и встала рядом: они были одного роста – он!

– Юрий Дмитриевич!

Мужчина повернулся: чуть прищуренные глаза за стёклами очков, крупный рот, нос, поредевшие на темени пегие волосы, зачёсанные назад. Митрич был в её школьную пору совсем молодым и очков не носил, и всё же Полина прониклась уверенностью: он!

– Мы знакомы?

– Я училась у вас, четверть века назад. Полина Зайцева.

Череда лиц, фамилий, имён замелькала в голове учителя физики. Он давно заметил, что дети меняются сильнее, чем взрослые. Сколько бывших выпускников подходило к нему на улице, а он не узнавал их!

– Напомните, пожалуйста, вы какую школу оканчивали?

Полина назвала номер школы. Юрий Дмитриевич покачал головой.

– Из моих первых выпусков…Зайцева, Зайцева…

Тень узнавания промелькнула в его глазах:

– Ну как же, как же! Девочка с косичками, завязанными бантиками разного цвета! Вроде бы один был красным, другой белым! В классе, где я был классным руководителем! Я никак не мог понять, почему ты… или вы так упорно не хотели следовать школьному распорядку, вплетать тёмные ленты. Помнится, даже завуч просила меня как-то повлиять на вас: носить одинаковые ленточки, как все носят.

Губы Полины растянулись в широкой улыбке:

– Было дело, Юрий Дмитриевич, нарушала порядок!

– Хотела обратить на себя внимание какого-либо героя-одноклассника? Ох и трудно мне тогда было с вами, подростками, – опыта ещё не имел! Особенно с девчонками сложно было управляться.

– Если бы в одноклассника! Вы не поверите, Юрий Дмитриевич, что я в вас была влюблена! Вас пыталась заинтересовать вас своими бантиками. – Полина пыталась обратить в шутку свои прежние чувства, как и положено взрослой женщине, но внутри снова почувствовала себя беспомощной школьницей.

– Вот те на! Надеюсь, Полина, вы нашли своего Онегина и всё у вас сложилось наилучшим образом?! А как мой предмет? Пригодилась вам физика в жизни?

– Конечно пригодилась, Юрий Дмитриевич! Я ведь Институт связи окончила. Поэтому меня и взяли в этот технический музей!

– Так что же вы нам покажете в своём музее? Питьевой автомат, сказали, не работает. А я надеялся, что ребята подержат в руках гранёный стеклянный стакан, попьют водицы…

– Санэпидстанция нам не разрешила использовать один стакан, как раньше. А с бумажными стаканчиками уже нет той советской ауры! Сотрудники со своей тарой иногда ходят на водопой. Но мы что-нибудь придумаем для ваших ребят.

Полина взяла рекламный буклет своего музея и, развернув его в одну большую карту, пояснила учителю, где какие экспонаты расположены и в каком состоянии. Музей располагался на производственных площадях ныне закрытого завода, и потому все экспонаты были видны как на ладони.

Группа удалилась в глубину помещения, а Полина заторопилась в служебную комнату. В просторном кабинете в гордом одиночестве за компьютером сидел недавно принятый на работу художник-визуализатор Денис Шустиков – молодой парень с соломенно-рыжим ирокезом на голове, выпускник изобразительного факультета пединститута. Ещё один стол в комнате пустовал.

Компьютерного художника взяли специально под новый проект. Директор и хозяин музея Виктор Данилович Петренко планировал изменить профиль учреждения. Поддержание в рабочем состоянии старых шкафов-автоматов требовало больших финансовых затрат и не приносило ожидаемой прибыли, поэтому директор присматривался к новым трендам в технических музеях. А всюду уже внедрялись новые компьютерные технологии. С их помощью создавалась объёмные виртуальные пространства, дома, улицы и те же игровые шкафы-автоматы. В живой мир стремительно проникали элементы дополненной реальности, будь то объёмное изображение вазы с цветами, скульптуры, а то дерева, вписанных в реальный интерьер или пейзаж. Ещё не сложилось устойчивого названия этого чуда, и музейщики пока оперировали аббревиатурой «виар» – от английских букв VR.

Художники-визуализаторы в единой связке с программистами создавали обманчивые миры. Посетители музея, надев особый шлем и очки, погружались в зыбкую реальность.

Денис уже заготовил базу данных нужных картинок, но работа стопорилась, поскольку его напарник-айтишник недавно уволился, недовольный зарплатой.

Заметив вошедшую Полину, художник тряхнул задиристым гребнем на голове:

– Взгляни на фотку! Узнаёшь место?

В череде домов на экране компьютера Полина без труда узнала Невский проспект её юности. Тротуары, покрытые унылым серым асфальтом вместо гранитных плиток сегодняшних дней. И манекены, выставленные в витринах магазина, как и застывшие на тротуаре пешеходы, выглядели как в прошлом веке.

– Из Сети скачал картинку? – не удивилась Полина, глядя на кадр: интернет был полон исторических фоток.

– Ты смотри, смотри внимательнее! – Денис ткнул в какую-то клавишу, и картинка пришла в движение – запустилось видео. На экране быстрыми шагами передвигалась довольно молодая женщина в свободном пальто с широкими плечами, модными в 90-е. – Узнаёшь?

Полина, стоя за спиной Дениса, склонилась к экрану и узнала в женщине смотрителя своего музея:

– Татьяна Ивановна! Она что, старое видео принесла, и ты его крутишь?

– Где твоя фантазия, Зайцева? – усмехнулся Денис. – Я сам создал это видео! Наложил молодую фотку нашей Татьяны на питерские улицы и – о-па, готово!

– И что же в этом нового? По сути, серия коллажей – давно придумано!

– В этом решении много нового!

Денис начал объяснять Полине тонкости голографической программы, и в этот момент в комнату вошла сама смотритель – Татьяна Ивановна Быховец, интеллигентного вида пухленькая пенсионерка с русыми подкрашенными волосами, переходящими в седину у корней и убранными в куцый пучок на макушке. По своей должности сотрудница всё время находилась на виду, поэтому на ней было надето нарядное трикотажное платье с каким-то геометрическим принтом. Всё бы ничего, но у Татьяны Ивановны мелко дрожала кисть руки, и казалось, что она не то кого-то подзывает к себе, не то предостерегает посетителей – очень часто ими оказывались подростки – от проказ. Женщина страдала начальной формой болезни Паркинсона, однако с обязанностями пока справлялась.

Полина придвинула стул для Татьяны Ивановны, усадила её ближе к экрану.

– Просто замечательно! – похвалила смотритель Дениса. Вглядываясь в смоделированное видео, она мысленно перенеслась в свою юность. При этом её лицо помолодело, и стало больше сходства с прежним обликом. Даже палец перестал дрожать – ей нравилось погружаться в прошлое!

– А что будет, когда наденете шлем и очки, – будете смотреть не со стороны, а окажетесь внутри этого кино! – растянулся в довольной улыбке Денис. – Не захотите назад в сегодняшний день возвращаться!

И снова дверь служебной комнаты приоткрылась: на пороге стоял учитель физики:

– Моя ученица, Полина Валерьевна тут? Хотел бы попрощаться и поблагодарить за интересную экспозицию. А можно взглянуть, чем вы тут занимаетесь? В общих чертах, так сказать.

Оставленные без надзора ученики почувствовали себя свободнее, Шум в коридоре усилился. Татьяна Ивановна поспешно встала и направилась к выходу:

– Я сейчас займу ребят чем-нибудь интересным.

Учитель, придвинув стул, подсел к компьютеру. Денис вкратце обрисовал алгоритм программы. Учитель воодушевился: