Эпизод 3
Съезд княжеский

1375 год

Скованное льдом Плещеево озеро. На берегу город Переяславль-Залесский. Основанный князем Юрием Долгоруким. В 1152 году. Естественно, князь не собственноручно ворочал сосновыми бревнами. Он просто приглядел место и место ему очень понравилось. Князь перекрестился, опустился на колени, выкопал руками ямку, куда и воткнул прутик. Застолбил место. Остальное – дело рук зодчего и мастеровитых людей.

Шло время и в начале января 1375 года московский князь Дмитрий Иванович созвал в Переяславль-Залесском княжеский съезд по случаю рождения у него очередного сына. Юрия. Зимородка.

Запасаться сыновьями князья стремились всегда. Во избежание естественных убытков. От стихийных бедствий: чумы, холеры, пожаров, вражеских набегов. От чисто детских болезней: сыпи, огневицы, судорог. От несчастных случаев, когда одна из нянек уронила мальца в воду и тот захлебнулся. Или загадочной смерти малолетнего московского царевича, который по объяснению угличских мамок, упал на нож и по нечаянности зарезался…

От пустобрюхих бесплодных жен князья избавлялись, отправляя их в монастырь или дом родительский. Но жена Дмитрия Ивановича рожала исправно и он был доволен.

Ко дню съезда, вместе со стужей и сугробами, прибыли все приглашенные. Кто с челядью, кто в одиночку, как обедневший князь из новосильских. Для торжественности момента Дмитрий Иванович надел шапку мономахову. Но не ту, остроконечную, с собольей опушкой, усыпанную драгоценными каменьями и крестом в навершии, которой московский князь Иван Третий венчал на великое княжение своего сына Василия Третьего, а другую, настоящую, присланную из Константинополя Владимиру Мономаху византийским императором.

Самым первым в Переяславль явился игумен Троицкого монастыря преподобный Сергий Радонежский. Не на лошади прибыл, а пешком одолел в преклонном возрасте 70 километров, следуя строгому монастырскому правилу находить сладость в лишениях. По слухам, а народ всё видит, всё знает, отец Сергий будто бы способен по воздуху перемещаться. Не раз примечали: выйдет преподобный из своей келейки позже отъехавшего на коне, а в означенный пункт оба прибудут одновременно. Вот и верь тому, что конный пешему не товарищ…

До глубокого вечера встречал отец Сергий гостей, стоя на морозе возле ворот, дабы осенить каждого крестом и приветливым словом. Велики были его старания по примирению строптивых князей, по реформированию монастырской жизни с общей трапезой, общим трудом – одними молитвами сыт не будешь. Не всем монашествующим пришлись нововведения по душе. Один из непримиримых удалился из Троицкого монастыря в дремучий Комельский лес и стал жить там в липовом дупле наподобие птицы. Физические страдания во искупление грехов принимали порой изуверские формы. Преподобный Никита, основатель монастыря подле Переяславль-Залесекого, будучи в мирской жизни сборником податей, излишне предавался греху лихоимства. В знак раскаяния сел босым и нагим в тростниковое болото. Комары в кровь изъязвили его тело, а он терпел, терпел. Погиб он в 1186 году от рук злыдней, польстившихся на его железные вериги, приняв их за серебряные…

Княжий съезд хоть и состоялся по поводу рождения княжьего наследника, но главным образом по созданию союза для совместного отражения нападателей на земли русские: литовцев с запада, ордынских злыдней с востока. Первым решил высказаться удельный князь городецкий – пусть телом грузен, зато расторопен по молодому. Начал с издалека, стараясь использовать случай для напоминания присутствующим об особом значении его владения:

– Не кто-нибудь, а дальновидный Юрий Долгорукий выстроил Городец Волжский, оценив явное преимущество места. Даже сам Александр Невский, великий князь владимирский, возвращаясь из поездки в Орду, занедужив, предпочел почить именно здесь… – и после затяжного вступления горячо поддержал идею объединения.

Вопрос о совместных действиях решился быстро. Да, объединяться надо. Да, помощь оказывать незамедлительно. Для чего усилить выносные дозоры. Ввести дымовую сигнализацию. Сторожевицы укомплектовать слухачами. В предвидении набега степняков жечь траву, сучья, деревья… Уж, чего-чего, а жечь на Руси умеют. Любит народ красного петуха пускать. Не сосчитать, сколько раз горела Москва. И враг жег, и поджигали собственными руками. Однажды, в отсутствии московского царя Федора в одночасье сгорел Арбат, Петровка, Посольский двор. По народным выкладкам это был хитроумный ход Бориса Годунова, дабы обеспечить себе московский трон. По сей день периодически горят в Московии какие-то торфяники, манежи, горючие сланцы, угли бурые…

Постановление о союзе князья скрепили крестным целованием. Быстро обсудили вопрос о военных расходах, еще быстрее о подъездных путях… а выяснение взаимных обид растянулось на коломенскую версту. Первым выложил претензии удельный князь из Юрьева-Польского, тоже построенного неутомимым Юрием Долгоруким. Дошел он до того места, где в реку Колокшу впадает река Гза, и место это ему тоже очень понравилось…

Следующим был князь угличский. С таким унылым лицом, будто питается только прокисшими продуктами:

– После обмолота зерна без предупреждения и объяснения причин снялись с моей земли два дома с домочадцами, заборами, сараями, коровами, курами, домовым и прочей живностью, прихватив заодно и мои грабли. Подались на жительство ко двору князя ярославского. Тот принял. А по какому праву? Беглецов возвращать надо. Десять лет истощали мою землю, ловили рыбу без меры, в лесу зайцев без счета, лисиц без огляда, а теперь ссылаются на скудость моей земли? Почему от поклёпа я страдать должен? Ко всему прочему мы, угличские, древнее ярославских. Нас основали в 937 году, а ярославских на сто лет позже!

Замолк. Вытер пот. Что делать, если лоб широк да мозгов недостаточно. Но камень брошен и его надо убрать с дороги, чтобы каждый раз не спотыкаться. Пришлось пересмотреть незапланированный вопрос по упорядочиванию въезда и выезда переселенцев ввиду затопления, провяливания земли, разорения, неуживчивости, а въезжающим давать на каждого едока по одной пяди земли бесплатно. Остальную – на льготных условиях: в аренду, в найм, в займ, в залог, в кредит долгосрочный или упрощенный с подушными выплатами за близость водоема, лесной вырубки, удобствами на задворках для одного человека, на двоих, на всю семью… Дескать, народ ублажать надо – когда похвалить, когда пожурить, народ, что дитя малое. Даже сам Владимир Мономах говорил о любви к ближнему, призывая не давать в обиду ни смерда, ни сироту, ни вдовицу и так далее, и тому подобное, будто сами с ангельскими ликами. До тех пор глаголили, пока князь нижегородский вторично не стал объяснять, что только с его города на десятки верст просматривается Волга-река вверх и вниз по течению. Нижний Новгород, хоть и молодой по сравнению с Угличем, но построен внуком прозорливого Юрия Долгорукого при впадении реки Оки в Волгу. Углядел внук подходящее место, опустился на колени, выкопал ямку, воткнул прутик…

Нижегородского князя перебил галичский:

– Если мы, галичские, основаны неизвестно кем и когда, это не значит что мы беспородные! Леса наши гуще, реки обильнее окунями и озеро наше галичское глубже и крупнее ростовского и переяславского вместе взятых!

Плохо голове без плеч, но еще хуже голове без ума. Глупость и тщеславие заразительны. Как замужние женщины кичились своими кичками, а бояре – бородами, так и правители хвастались городами. Ростовские считали свой город наидревнейшим, ярославские – самым престижным, Суздаль за первородство конфликтовал с градом Владимиром, Кострома с Чухломой, Буй с Шуей, а галки галичские со всеми сразу! Каждый стремился к возвеличиванию своего города. Не в надежде ли на привилегии? Даже уравновешенный дмитровский посадник и тот увяз в размочаленной колее:

– Город мой на Яхроме заложен не безымянным основателем, а Юрием Долгоруким, заядлым рыбаком и охотником. Птицу бил влет, а рыбу – вплавь! Во-от таких карасей вылавливал! А лучше карася только налим, а лучше налима – кабан! Или медведь! Меж охотой и военными битвами и поставил крепостицу на столбовом пути к Волге. Не просто так приложил руки Юрий Долгорукий, а с дальним прицелом. Узрел место и прозрел умом. По его следам пронырливые потомки пророют канал из Москвы-реки в Волгу…

Дмитровскому князю похлопали, а галичскому пообещали:

– Проверим. Обсудим. Отреагируем.

По неизвестным причинам отсутствовал звенигородский наместник, иначе бы до звона в ушах твердил, какое замечательное место присмотрел Юрий Долгорукий для охраны подступов к рубежам московским. Сторожевую крепостицу соорудил на том изгибе реки, где свет клином сошёлся и, чтоб враг ворота не открыл, бросил ключи от ворот в омут…

Не на пустых местах городил города Юрий Долгорукий, а на обжитых ранее. Москву – на приусадебной земле боярина Степана Кучки. За что-то отрубил ему голову и место освободилось. И чтобы юридически закрепить место, отдал сыну своему Андрею дочь боярина Кучки в жены. Поначалу так и говорили: “Москва, иначе Кучково”. Город Дмитров на реке Яхроме, названный Долгоруким в честь своего сына, отстроил на обломках глиняной посуды, из которой ели-пили предки дмитровцев за сто лет до этого. Тогда археологи копнули глубже и наткнулись на каменный топор, которым кто-то что-то рубил две тысячи лет назад на этом самом месте…

– Есть ли жалобы на меня? – задал летописный вопрос князь московский, втайне надеясь, что никто не рискнет нарушить гостевой протокол и можно спокойно перейти к обеденному застолью.

Однако нарушитель отыскался. Из Боровска на Протве-реке. Скандальным оказался сынок боровского князя. Опрометчиво решил сунуться в княжьи распри. Ему, недорослю, молчать бы, так нет, выскочил с претензиями. По глупости, по молодости, не иначе. Боровский удел невелик, но со странностями. Если по всей Московии дождь обложной, то у него сушь. И наоборот. Рыба в реке с лишними плавниками, курьи клювы мягкие, у пауков одной ноги не хватает. Врут, не врут, а задумаешься, почему протвинские не любят привечать посторонних. То стращают бродячими разбойниками, то играют в молчанку. Но боровский выскочка оказался разговорчивым:

– По твоей вине, Димитрий Иваныч, я лишился стада пятнистых вологодских коров, особо привлекательных для бычьего племени!

Присутствующие изобразили недоумение. Князь и коровы? Несовместимо. Покачивая бородами, принюхивались к запахам из трапезной…

– Все лето мои коровы паслись не на высокотравных заливных протвинских лугах, а стояли стоймя в коровниках! Без движения они обезножили и дружно пали. Жалобное их мычание терзает моё сердце, сон не берёт, еда в рот не идёт, хоть головою о стену бейся… А почему? По твоему, Димитрий Иваныч, указанию, все пастбищные угодья огородили плетнями с надписями “запретная зона, проход закрыт!”, превратив тем самым мои отменные травяные. луга в полигон по изучению повышения урожайности ква… кварк… и других полей для сбалансированного питания крупного рогатого скота в ближайшем будущем! С полей этих вонью прёт, смрадом, дышать нечем! Мыши стали оттуда бечь, черви из земли повылезали от недостатка кислорода, а овод, самый главный коровий враг, расплодился до такой степени, что коровы, задрав хвосты, укрылись в коровниках! В итоге от недоедания и сопутствующих невзгод пало 89 высокодойных вологодских коров. Требую возмещения материального и морального ущерба!

Вместо разумного переноса вопроса с мотивировкой “не верь речам, а верь очам”, Дмитрий Иванович предложил:

– А что, други, давайте поможем экономически слабому товарищу… – и пустил по кругу шапку мономахову. Каждый клал туда, сколько хотел. Или мог. Дмитрий Константинович, князь суздальский, тесть Дмитрия Ивановича, ввиду отсутствия при себе рубленой наличности, снял с себя пояс с серебряной инкрустацией и не сам положил в шапку, а передал через князя галицкого. И зря. На подобном передавании он уже обжегся, совершенно не подозревая об этом. Десять лет назад, на свадебном пире своей дочери Евдокиюшки с Дмитрием Ивановичем он, по обычаю, передал зятю подарок – золотой пояс с цепями, усеянный драгоценными каменьями через самого почётного гостя тысяцкого Вельяминова. Спустя 70 лет за другим свадебным столом выяснится, что пояс был подменен другим! Похожим, но с фальшивыми камнями! До 1433 года протянется эта афера с поясом. Им будет повязано более десяти лиц и все княжеского достоинства.