Отзывы на книгу «Вечер у Клэр (сборник)»

Достаточно сложно писать рецензии и отзывы на классические произведения, особенно когда твое мнение совершенно совпадает с уже озвученным признанными метрами критики. Можно лишь повторить их слова, или не читать критику к романам, и пребывая в священном неведении, клепать свои "заметки по поводу", гордо обзывая их рецензиями. В данном случае я пойду по первому пути, порой я абсолютно не тщеславна.

... Газданов все время прерывает свой рассказ замечаниями в сторону, наблюдениями, соображениями, стремится в самых обыкновенных вещах увидеть то, что в них с первого взгляда не видно. Как бунинский Арсеньев, он пренебрегает фабулой и внешним действием и рассказывает только о своей жизни, не стараясь никакими искусственными приемами вызвать интерес читателя и считая, что жизнь интересней всякого вымысла... Георгий Адамович. Последние новости. 1930 г.

Смена образов и рассуждений, составляющая плоть романа, основана на случайных ассоциациях. Порою эти ассоциации по сходству или по смежности, и автор переходит от одной картины к другой, не заботясь о внешнем оправдании своего творческого каприза. Но случайность эта мнимая. В романе Газданова, несмотря на неровность отдельных частей, есть подлинное художественное единство.

В "Вечере у Клэр" нет обычных признаков занимательности, однако всю книгу прочитываешь за один присест, без ослабления читательского внимания. Объясняется это не только тем, что Газданов прекрасный и удивительный рассказчик. В роане он достиг высокой степени эмоциональной напряженности, и она-то и сообщает ему главную прелесть... Марк Слоним Воля россии. 1930г.

Более точно и лаконично написать об этом романе сама я бы не смогла. Недостаток опыта при переизбытке эмоций от прочтения, играет не самую лучшую шутку, единственное что могу - это посоветовать всем к прочтению, и посетовать на то, что вместо такой хорошей прозы ( пусть и 20 века, пусть и эмигрантской) в школьные годы в нас пичкают всякую дрянь, а Газданова проходят в университетах и то далеко не все и не всегда.

Я ничего не ждала от этой книги. Просто хотела прочитать.
А получила все, что можно ожидать, не ожидая (нечаянная радость!!!) – роскошный сюжет, красота (непереводная, родная, языково- осязаемая) русского литературного языка, красота слов, и чувства, чувства, чувства, разбегающиеся, множащиеся, и потери, и часто повторяющиеся слова «никогда» - никогда более не увидимся, никогда больше не увижу Россию, никогда, никогда, никогда…
Какие тревожные, волнующие, печальные и в тоже время самые счастливые, самые прозрачные годы жизни юного героя, отрочество и начало юности, жестоко перечеркнутое революцией и Гражданской войной, куда он ушел добровольцем в 16 лет. И мама, и дядя попытались его отговорить, но мальчик ответил, что это его долг. Перед кем долг, какой долг? Просто долг перед собой.

Воюют две стороны: красная и белая. Белые пытаются вернуть Россию в то историческое состояние, из которого она только что вышла. Красные ввергают ее в такой хаос, в котором она не была со времен царя Алексея Михайловича. Конец Смутного времени.

И все это не имеет смысла.
Гимназист Соседов поступил в белую армию, потому что находился на ее территории, потому, что так было принято; и если бы в те времена Кисловодск был занят красными войскам, он поступил бы, наверное, в Красную армию. Он был принят в качестве солдата артиллерийской команды на бронированный поезд «Дым», был конец тысяча девятьсот девятнадцатого года: с той зимы он перестал быть гимназистом Соседовым, перешедшим в седьмой класс, перестал читать книги, ходить на лыжах, делать гимнастику, ездить в Кисловодск и видеть Клэр; и все, что он делал до сих пор, стало для него только видением памяти.

Россия уходила от него, долго еще берега России преследовали пароход, на котором, он ушел в море, окруженный синей ночной водой и небом, которое так близко, как никогда…
А была ли Клэр? Она появляется в книге легкой тенью и исчезает… на десять лет. Но никогда и нигде он не забывал об этой девушке. Во всякой любви есть печаль, печаль завершения и приближения смерти любви, если она бывает счастливой, и печаль невозможности и потери того, что нам никогда не принадлежало, - если любовь остается тщетной.
Такой огромный мир ощущений, переживаний, боли и разочарований, множественные потери, многие - навсегда, и главная потеря - потеря родины - это мир Гайто Газданова.

Очень изысканная, тонкогранная проза.
Меланхолично-ностальгические наброски, выполненные тонкими, лёгкими штрихами.
Книга о редком умении (даже, скорее, не умении, а даре) не привязываться накрепко ни к чему и ни к кому: ни к людям, ни к местам, ни к событиям. Чтобы не сожалеть о неотвратимости расставаний. Чтобы с лёгким сердцем смотреть вслед уходящему. Чтобы не вытеснить ненароком из обители памяти сердца самую главную свою привязанность: такой выразительный, насыщенный, почти осязаемый и, в то же время, вечно ускользающий образ Клэр. Образ, который, подобно спасательному кругу, обладает исключительной способностью удерживать своего "хранителя" на зыбкой поверхности несбыточного и несбывшегося.

P.S. Прочитано в рамках флэшмоба "Дайте две! Третья волна (Август-Октябрь)".

Угрюмый парад событий в жизни Коли Соседова, который влюблен в Клэр. Начиная с первых осознанных действий в детстве до «наших дней», когда Коля пишет эту повесть.

К главному герою у меня не возникло никаких симпатий. Он сам признается, что считает себя самым умным, что никто не говорит по-русски также чисто как и он, что у него есть способности запоминать информацию (хуже, чем у его матери, но лучше, чем у окружающих), и самое главное, что он никогда не привязывался ни к одному человеку настолько чтобы считаться друзьями. К тому же Колю трудно назвать ни будничной натурой, ни мечтателем. Он совершенно бесцветный. По крайней мере так мне показалось из романа. Говоря о Клэр, то тут я думаю не будет преувеличением сказать, что после названия романа автор о ней почти не вспоминает.

«Вечер у Клэр» мне не понравился. Не хочу нисколько умалять значение классической литературы, но в данном случае мне эта книга не подошла. В романе нет каких-то лирических описаний природы или описаний чего-то еще. Тут слишком много внимания уделено судьбе героя на войне, где он и пробыл-то без году неделю, но повествование занимает около 50 процентов всей книги. Это тоже не по мне – снаряды, штабы, стоны раненых и тому подобное. Самым угнетающим мне показалось то, что в романе очень много абзацев, которые длятся по три страницы. Как-то не воодушевляет открыть на развороте страницу и не увидеть там ни одного просвета абзаца.

Как отметила Виктория в своей рецензии, диалоги главного героя с его дядей Виталием действительно чуть ли не единственное место, за которое цепляется внимание.

Эта книга - просто бальзам на душу. Если "Вечер у Клэр" я читала урывками из-за недостатка времени и, должно быть, поэтому не успела проникнуться атмосферой романа, то до "Призрака Александра Вольфа" руки у меня дошли на больничном, посему ничего не отвлекало от завораживающих словесных переливов, проникновенного слога, описаний жизни в Париже, удивительно нежно переданных впечатлений от отношений с женщиной.
Но главное, что меня покорило - глубокий самоанализ, рефлексия, характерные для персонажей и для автора. Благодаря им произведение затрагивает самые тайные струны души, ты заглядываешь в те ее уголки, те черты, которых давно забыл, сжился, смирился, давно признал в себе, а может, никогда и не видел.

Но это все (...) не имело,казалось бы, особого значения, хотя и тогда уже можно было предполагать, что одинаково неизменная любовь к таким разным вещам, как стихи Бодлера и свирепая драка с какими-то хулиганами, заключает в себе нечто странное...
Оно побуждало меня любить вещи, эстетическую ничтожность которых я прекрасно знал, это были вещи явно дурного вкуса, и сила моего влечения к ним могла сравниться только с отвращением, которое я необъяснимым образом испытывал к ним в одно и то же время.

Во времена литературы типа "Игры престолов", занимательной, интересной, но, в сущности, поверхностной, почитать такого писателя, как Газданов, становится почти потребностью, осознаваемой только тогда, когда уже открыл книгу и погрузился в этот мир - в мир одного человека, одной души, одной жизни.