Но он – должен был умереть: он видел глазами, которые всё видели, – он видел глубины и бездны человека, весь его скрытый позор и безобразие.
Его сострадание не знало стыда: он проникал в мои самые грязные закоулки. Этот любопытный, сверхназойливый, сверхсострадательный должен был умереть.