Глава 1

Только после того, как первая трава поднимется над жухлым прошлогодним сеном, ярко зазеленеет и скроет оттаявший мусор, будто вывалившийся из почерневших, исчезающих сугробов, после того, как повсюду во множестве расцветут золотистые одуванчики, только тогда весна становится по-настоящему свершившейся — сильной и радостной. А пока… От медленно и неторопливо тающего снега везде грязь. Утром гололед, днем влажная жара. Окно откроешь — простудишься. С закрытым окном на солнце душно. Намучаешься. На пригорок въедешь — асфальт сухой, цепкий, а внизу — обязательно скользкие от грязи лужи! В этих опасных лужах — под водой — и люки открытые прячутся, и битые бутылки могут быть. Камеру проколоть можно…

Вообще-то для таксиста каждая пора года имеет свои приятные сердцу плюсы и отвратительные до невозможности минусы. Сейчас, например, хорошо хотя бы то, что светает намного раньше. После темной, постылой зимы так приятно вывалиться из парка навстречу первым лучам не жгучего, ласкового солнышка! Совсем уже скоро долгожданное лето! А там и отпуск недалеко… Как раз в летнее затишье.

Из автомойки выкатился чистенький, свеженький… Крылья блестят, колпаки отливают хромом. Но конечно, ненадолго. Обязательно какой-нибудь проезжий гад на своем паршивом грузовике через лужу так маханет, так грязью окатит!.. Будто нарочно старается.

Виктор Шишков, как опытный таксист, в таких случаях чуть поддаст газку, чтоб не попасть в параллель с водителем грузовика, а первым проскочить лужу. Мелочь, казалось бы, а на самом-то деле довольно важное и нужное дело. Особенно в наше непростое время. Глядишь, у новичка к середине смены машина уже похожа на ком дерьма. Только клиентов распугивает. Это и понятно! Люди просто боятся прикасаться, испачкаться. А то и гаишник прицепится… А ведь обязательно прицепится, если увидит, что дверцы и крылья облеплены грязью!

А у Шишкова машина чистая, даже сверкает кое-где. Не жалко деньги платить за такой сервис. Вот к нему клиенты и тянутся своими ручками. А в руках — деньги…

— Негусто нынче, — сам себе задумчиво сказал Виктор, выворачивая с перекрестка направо, — но сейчас кого-нибудь подберем… Обязательно кто-то опаздывает, спешит… Проспал, бедолага, а нужно было пораньше. Придумывает, что бы такое соврать начальнику… Про будильник, про понос у детей. Слыхали всякие варианты.

Но вместо сони и разгильдяя первыми пассажирами у Шишкова в этот злополучный день оказалась капризная дамочка с болезненной старушкой.

Дамочка чуть ли не на проезжую часть выскочила, размахивая сумкой. А когда забрались в салон, они тут же с обидой в голосе объявили, что опаздывают в поликлинику, что какие-то там анализы нужно сдавать очень рано, а из-за такси могут опоздать. И тут же перешли на упреки таксопарку: мол, слишком долго ждать, хотя и удобно заказывать такси по телефону, но… Чуть ли не полчаса напрасно простояли на улице.

— Не дождались! Пришлось самим ловить. По старинке.

— Ничего, успеем. Поспешай не торопясь! Так меня батя учил баранку крутить. Добежим вовремя, — успокоил их Виктор и вызвал по рации диспетчера: — Варя! Второй на связи! Я тут клиентов забрал с Делегатской улицы, сорок восемь. Передай отбой. Кто там на заказе был?

— Передам, — холодно отозвалась Варя. Даже через радиопомехи чувствовалось, как ей все это неприятно. — Николай сорок минут ждет их возле подъезда. Я заказчику звоню домой — никто не отвечает.

Значит, у Федьки заказ перехватил. Яснее ясного.

— А он случайно не перепутал Делегатскую с Депутатской?

— Кто старое помянет, тому глаз вон, — прошипела Варька.

— Не обижайся! Это я по-родственному, — объявил в эфир Шишков и обернулся к пассажирам: — Племянница моя. Потомственная таксистка! А муж у нее бывший мэнээс. В оборонке работал. Головастый мужик, хороший. Но специальность у него! Без поллитра, как говорится, и не выговоришь названия. У нас уже год работает. Старается. И от чрезмерного усердия…

Его благодушные рассуждения прервала рация:

— Сорок второй! Прими заказ, — с нескрываемой ненавистью приказала Варька. — Улица Спортивная! Записал? Не Партийная. А «спорт»! Спортивная! Дом два! Записал? Будешь там через десять минут. Ты меня понял?

— Понял, — буркнул кто-то в ответ.

Виктор включил рацию и вмешался в разговор:

— Федька, ты на эстакаду не суйся. Там сейчас та-а-кая пробка! До обеда простоишь. Гони на переезд, а оттуда за гаражами. Помнишь, я тебе тропинку показывал? Выскочишь за стадионом, там направо.

— Спасибо, — хрипнула рация.

— Его накажут из-за нас? — жалобно спросила болезненная старушка.

— Вряд ли. — В центральном зеркале Виктор видит, как дочка заботливо поправляет матери шарфик и что-то шепчет ей на ухо. — Варьке попадет. Она должна была предупредить, чтоб вы ждали машину дома, а не улице. Когда машина уже на месте, она звонит вам, сообщает номер.

— Это опять ты виновата, — старушка отталкивает дочь и капризно стаскивает с себя шарфик, — ты меня вечно торопишь, гонишь на улицу. Вот теперь плати за две машины!

— Как? — удивилась дамочка, суетливо озираясь. — А где у вас счетчик?

— Разве вам не объяснили систему оплаты? — в свою очередь удивился Шишков.

— Высадите меня! — захныкала старушка.

— Да, мы уже приехали. — Дочка стала рыться в сумочке, видимо разыскивая кошелек. — Немедленно остановите автомобиль!

Шишков остановил машину у самых дверей поликлиники.

— С вас пятьдесят рублей, — сказал он, печально глядя в сторону.

На самом деле неполный час стоит сотню. Да не хочется слушать упреки, обиды, жалобы… И денег-то, в общем, не жалко. Дело совсем в другом…

Сколько себя помнил, Виктор всегда был рядом с такси. Еще сопливым пацаном вечно крутился у отца в таксопарке. Тут кому-нибудь шестеренки масляной тряпочкой потрет, там дяде Васе подшипник в бензине промоет. Если кому-то надо тормоза прокачать, обязательно Витька в кабине педаль нажимает! И с самого первого рейса до наших дней, как говорится, Шишков постоянно убеждается в правоте народных шоферских примет. Одна из таких примет — первый пассажир! Какого клиента первым на борт возьмешь, таким и будет целый день!

— Вот возьмите. — Дамочка уже вылезла и с улицы протягивает сторублевку. — Спасибо. Мы приехали даже раньше, чем рассчитывали.

Виктор не торопится брать деньги. Покопался в карманах, нашел пятьдесят рублей.

— Ваша сдача, — хотел обменять купюры.

— Мы в подачках не нуждаемся, — поджала губки дамочка. — Нам диспетчер объясняла, что сколько стоит.

Старушка уже вышла, не по возрасту мощно хлопнув за собой дверцей.

Дочка оставила сторублевку на заднем сиденье.

Обиделись! Вот те раз! Шишков потянулся за деньгами. Странные люди. Суетятся, пыхтят. На ровном месте обижаются. Что им не так? Ведь заранее все объяснили.

У каждого человека обязательно есть какая-нибудь своя неповторимая странность. Что-то такое уникальное! Таксисты, врачи, милиционеры, продавцы — все, кто работает непосредственно с людьми, убеждаются в этом постоянно! Каждый день перед глазами движется нескончаемый поток разнообразнейших чудаков. Меняются как узоры в калейдоскопе. Добрые и злые, веселые и мрачные, голодные и сытые, запуганные и наглые… Каждый оставляет след в памяти. И захочешь, да не забудешь.

— В этом-то и главная прелесть нашей работы, — усмехнулся Виктор. — Работаем на воздухе, — пропел он, — работаем с людьми.

Ему действительно повезло в жизни — так уж получилось, но он искренне и по-настоящему всегда любил свою работу. Грязную, опасную, нервную. Неблагодарную… Но увлекательную! Все время случается что-то новое, необычное, удивительное… Дорога, дорога, дорога… И странные люди, спешащие по своим делам. Каждый что-то расскажет, чем-то порадует.

Виктор Шишков всегда был уверен в своей счастливой шоферской судьбе. По многим приметам! Но еще и потому, что в качестве самого первого пассажира ему Бог послал очень странного, добродушного дядьку. И вообще, в тот день все было как положено… С соблюдением всех примет и обычаев! Из парка торжественно проводили в первый рейс. В первую смену новичок обязан облажаться. Не нарочно, а на самом деле. К этому все в парке готовы. И с улыбочкой ждут, что случится с новичком. Какая такая невидаль с новичком приключится. Много анекдотов ходит про первый выезд.

Тогда Витька еще только из армии вернулся. Он и в армии шоферил. Два года на полуторке! А «Волгу» отлично знал с детства! Все модели, все модификации! Двадцать первую мог самостоятельно разобрать до последнего винтика и снова собрать!

К выезду подготовился капитально. Все до последней гаечки проверил. Подтянул, заправил. Ко всему был готов! Втайне подозревал, что оплошает с деньгами. Может статься, забудет с пассажира взять. Или счетчик забудет включить. На такой случай приготовил собственных десять рублей.

А тут… Виктор Шишков — потомственный таксист! — самым невероятным образом… заблудился!

Началось как в сказке… Прямо возле ворот таксопарка сел к нему пожилой дядечка… Приличный такой. В белом полотняном пиджаке.

А машина у Шишкова тогда была старая двадцать четвертая «Волга». Желтая, как полагается… Местами. Дали ржавую развалюху на первое время.

Это уж потом, будучи начальником, Шишков осознал, что старые и битые машины дают новичкам не от жадности, а от жалости. Чтобы им самим не так много было бы платить в случае аварии.

Сел, значит, пожилой дядечка. И что странно — не рядом с водителем на переднее сиденье, а сзади. Разложил возле себя всякие пакетики и кулечки, перебирает их, раскладывает…

— Командир, куда едем? — тоном заправского таксиста спросил Витька, едва сдерживаясь от того, чтоб сразу тут же не сообщить счастливцу: мол, вы у меня самый первый в жизни пассажир, а я выехал в самый первый рейс!

— Тут рядом, — хмыкнул дядечка, не поднимая головы. — По проспекту дом сто сорок пять. Во двор заедешь, пятый подъезд.

— Некоторые даже номер квартиры называют, — Витька к месту вспомнил чью-то бородатую шутку.

— Давно баранку крутишь? — недоверчиво поглядел дядечка.

— Всю жизнь! — честно признался Витька.

— Молодец! — засмеялся первый шишковский пассажир. — Сразу видно серьезного профессионала. Отец тоже шоферит?

— Все! — радостно доложил Витька, лихо щелкнув счетчиком. — Даже мать диспетчером работает. А брат на карьере песок возит!

— А прадед извозчиком, наверное, был?

Так за разговором Виктор и не заметил, как зачем-то выскочил на окраину и внезапно оказался в каком-то длинном тоннеле, какого тут отродясь никогда не было! Уж кому бы не знать все окрестные улочки и переулочки!

Из тоннеля выехал в поле…

Когда доехали к ближайшим домикам и спросили у местных, оказалось, что попали в какой-то военный городок.

— Сколько живу, первый раз о таком слышу! — до глубины души поразился Витька. — Как мы тут очутились, ума не приложу!

Первый пассажир, видя такой шоферский конфуз, почему-то не разозлился, не стал кричать, ругаться, а спросил:

— Это что, твой первый выезд?

— Ага, — понурившись, сознался Витька Шишков.

— Тогда сам выпутывайся, — дядечка откинулся на пружинном диване, — а я подремлю. Все равно уже опоздал…

Шишков не ожидал такой милостивой реакции пассажира.

«Слава богу, что все обошлось без скандала!» — причитал он, с трудом выворачивая тугой руль.

Развернулся, снова нырнул в тоннель…

На выезде его остановил военный патруль. Шишков стал им объяснять, что местный таксист, что первый раз в жизни выехал, что нечаянно заблудился, что сам из армии только месяц назад дембельнулся и про запретные зоны все понимает…

Офицер устало махнул рукой — проезжай скорее!

— Это они тебя испугались, — сказал пассажир. — Так бы ни за что не отпустили.

— Меня испугались? — не поверил Шишков.

— А как же, — уверенно кивнул дядечка. — Они обязаны стоять на развороте, который мы с тобой промахнули.

— Если б они стояли, я бы не промахнул! — Витька сразу же вспомнил, что на разъезде обычно стоит военный пост, перекрывая дорогу прямо. — Там все сворачивают!

— Что-то у них случилось, — сочувственно вздохнул дядечка.

— А я из-за этого так облажался, — неожиданно всхлипнул Шишков и сам испугался такой слезливости. — Но вы не беспокойтесь, я вас обязательно довезу. Без всяких денег!

Он только тут вспомнил о беспрерывно стучащем счетчике — и выключил его.

— Как говорила моя мама, не суетись под клиентом, — хохотнул дядечка. — Я в парк телегу не напишу. Меня не бойся. А счетчик ты все-таки включи. Если менты нас остановят, вот тогда тебе холку здорово намнут. Это уж точно! И с работы могут уволить. Для государства самое страшное, если ты будешь возить без счетчика. Нечем тебя контролировать, не за что ухватить. Да тебе, наверное, отец и сам все хорошенько объяснил?

— Да, — похвастался Витька. — Он у меня человек серьезный! Начальник колонны!

— Тогда, браток, тебе везде зеленый свет! Ты просто обязан стать генералом! По своей шоферской части, — рассмеялся дядька.

Оказавшись в знакомой местности, Шишков моментально сориентировался и все понял, разобрался, куда баранку крутить. А когда доехали, добрый дядечка, вылезая, протянул Виктору сиреневый четвертной:

— Поздравляю! Это тебе мой подарок. От первого пассажира.

— Спасибо. — Витька посмотрел на счетчик: там было одиннадцать рублей тридцать восемь копеек. И он почему-то с грустью подумал: «У меня будет счастливая шоферская судьба! Такой пассажир!»

— Когда-нибудь свидимся! Мы друг другу пригодимся. — Улыбающийся дядечка помахал рукой.

С тех пор Шишкову за баранкой чаще всего везло.

Другой бы на его месте, — допустим, в гололед на спуске… А Шишков!.. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.

Но и за счастьем тоже надо следить, ухаживать, чтоб оно не отвернулось. Если постоянно будешь лезть на рожон, то и получишь… Если сам не будешь искать клиентов, то и план не выполнишь.

Вот и сейчас. Никакое счастье тебе не поможет в середине дня, когда никто никуда не торопится. Обед…

— Такси! — закричал кто-то невидимый.

Шишков в правом зеркале увидел бегущего за машиной человека и затормозил.

— Сколько натикает до лысого? — будущий пассажир плюхнулся в машину. — Летим стрелой!

Судя по запаху, это был опасный клиент. В смысле денег.

— Стольник, — объявил Шишков металлическим голосом, — но бабки вперед!

— Тут частники двадцатник берут, — вытаращил глаза пьяный. — А ты, шкура, стольник хочешь? Заводи шарабан!

— Ты что орал на улице? Ты частника звал?

— Хорошо. Уговорил. Стольник так стольник. Поехали. Мне срочно надо. Опаздываю на стрелку.

— Без денег я тебя, может быть, и довезу, — сурово произнес Шишков, — но из машины ни за что не выпущу. Ты меня понял? Ни под паспорт, ни под телефон.

— Секу с первого раза, — обрадовался долговязый и безропотно полез из машины. — Облом так облом… Такси! — заорал он кому-то другому.

Виктор включил рацию:

— Второй на связи! Варя, передай своему, тут на Студенческой пьяный жулик лоха ловит.

— Все слышали, — отозвался хриплый мужской голос. — А Федька клиентов в столицу повез.

— Повезло, — кто-то злорадно хихикнул и добавил: — Хотя не известно, кто кого…

— Вернется, расскажет, — подытожила радиодискуссию Варя. — Дядя Витя, у тебя как?

— Голяк, — печально отозвался Шишков, воображая, как бы он здорово обернулся, если б ему обломился такой замечательный столичный заказ. В Москву выгодно мотаться. Длинный конец — раз, во-вторых, в Москве клиентов больше, можно и там кое-что оторвать. Город большой, за всем не уследишь, поэтому там не так строго насчет рабочих зон. Разве что вокзалы да аэропорты… А в-третьих, обратного пассажира можно найти. Надо только места знать. Ну ничего… Фортуне не прикажешь. Пусть и молодежь немножко попользуется.

Страшно сказать, но сорокалетний Шишков считал себя довольно-таки пожилым человеком. Естественно, большой профессиональный и просто житейский опыт… Естественно, как говорится, «мидл-лайф кризис». Тут ничего стыдного нет — на каждого мужика в сорок лет грусть накатывает. Но вот еще что! На шишковском веку сменились эпохи! Он, как допотопный мамонт, помнит еще те времена! Когда рассказывает молодым, как простые граждане косяками носились по улицам в поисках такси, как и сколько платили… И переплачивали! Как уважали таксистов! Даже народные артисты бесплатно выступали в клубе! А как милиция защищала! Всегда прав таксист! А как милиция частников наказывала за провоз посторонних… Остановят машину, водителя выведут — и проверяют! Знает ли он по именам тех, кто в салоне? А пассажиры знают ли фамилию жены водителя? По паспортам сверяли!

Не верят молодые! Смеются, как сказкам или анекдотам. Но не верят. Да и сам уже, вспоминая, не всему могу поверить. Например, как шоферов принудительно в санаторий отправляли. Диспансеризацию не прошел — будь любезен на лечение и профилактику!

— Второй, Второй! Ответь диспетчеру. — Снова голос Варьки.

— Слушаю и записываю, — включился Шишков.

— Не записывай, а на ус мотай.

— Варька, не засоряй эфир!

— Я же серьезно. Звонила Наталья, просила перезвонить.

— На то телефоны есть! А не служебная связь!

— Говорит, что уже два часа не может дозвониться.

— Отбой!

Вытащил сотовый — так и есть! Отключен… Как оно так получается, что сотовый телефон всегда, когда нужно, оказывается отключенным? Может, кнопочка какая за что-то задевает?.. Потрясти? Авось заработает… Ну точно, заработал. Все у нас так…

— Наташ… Алло… Наташ, честное слово, я же не нарочно. Оно само так получается. Ну не знаю как. Ты чего звонила?

Молодая да еще такая симпатичная жена доставляет много хлопот. То ей хочется на турецкий курорт, то она собралась с подружками в Грецию за шубой. Чтоб все как у людей. То вдруг решила мужу дорогую дубленку купить! Тоже, между прочим, горькая напасть… Шишков привык быть в постоянной готовности к ударам судьбы.

— Милый, как дела? — зловеще проговорила Наташка. Уж он-то давно научился разбираться в тоне собственной жены…

— Все нормально, лапуль… — индифферентно проговорил Шишков.

— Ты не забыл про день рождения твоей собственной матери? Уж на этот-то раз тебе никак не удастся обойтись телефонными поздравлениями. Придется заехать. Так и запиши — завтра вечер отдаю мамочке! И последнее! Не забыл, что мы сегодня новый шарабан покупаем? До Ковальского я как-нибудь и сама доберусь. Как сиротиночка… На частнике, — зловредно уточнила супруга, — а ты подваливай часикам к четырем. Но только так, чтобы смена у тебя окончилась! Чтобы потом сразу домой! Вместе поедем! И никаких возражений!

— Только уточнение! — в тон жене притворным, сахарным голосом заговорил Шишков. — В нашем деле самое горячее время, как ты, милая моя, и сама хорошо знаешь, вечер. С пяти до…

— До утра, — тихо подсказала жена.

— Так что лучше будет, если я после Ковальского отвезу тебя домой, а сам вернусь на рейс. Идет?

— Как скажешь, любимый. Ты сам решишь, что и для чего лучше. Только… одна поправочка. На завтра никаких изменений! Потому что всякий раз так получается, что именно на мамин день рождения ты отправляешься на смену. Это уже всем кажется странным. Она не зря обижается. Конечно, тебе маму не жалко… Хотя… Она старается, готовит… А ты, как всегда, прискочишь, букет бросишь, на ходу куски похватаешь — и поминай, как звали!

— А что делать? Такая у нас работа! И моей матери муж так же…