Читать книгу «Исполняющий обязанности» онлайн полностью📖 — Фридриха Незнанского — MyBook.
cover

– А он дело говорит, – сказал полковник Исламбеку. – Может, в самом деле рано еще брать быка за рога? Как вы?

Вахтанг молча пожал плечами. Исламбек испытующе посмотрел на Баранова и обеими ладонями провел по лицу, будто на молитве.

– Но я хочу, чтоб он знал… наше мнение, да?

– Узнает, – спокойно, словно о постороннем, заметил полковник. И повернулся наконец к Баранову: – Ну так извините, что оторвали вас сегодня от важных дел. Вопрос, в сущности, довольно серьезный, и решать его на ходу никто не согласится, это правильно. Значит, я жду вас завтра к десяти, вы знаете, где мы находимся.

– Знаю. – Баранов поднялся. – Разрешите откланяться, господа. Меня обещали доставить?..

Исламбек что-то громко выкрикнул по-своему, в зале показался давешний сосед по машине и мотнул головой, приглашая следовать за собой. Расстались без рукопожатий, спокойно, даже отчасти доброжелательно. Но, выйдя на улицу, к стоящей у входа в кафе черной машине, Вячеслав Сергеевич ощутил наконец, что вся спина у него мокрая и ледяная.

«Пронесло», – сказал он сам себе и зябко поежился. Отвратительное это чувство собственной беспомощности. Но теперь первым делом надо было достать Додика – хотя бы даже и со дна моря…

4

Пока машина с молчаливым шофером мчалась обратно, ближе к центру города, Вячеслав Сергеевич ощущал, как к нему постепенно возвращалось спокойствие. Вспомнив выражение того уголовника насчет «жопастенькой чувырлы», доктор даже подумал, что вот именно сейчас, после перенесенного стресса, что ни говори, она вполне была бы уместна. Но – увы! – у нее семья, дом. Это он, душа неприкаянная, куда хочет – едет, с кем хочет – спит, а у них, у его женщин, свои постоянные заботы. Вот и оставались разве что мелкие увлечения, а не подлинные страсти. Как в старой байке – кино, вино и домино, вместо набережных Парижа на выходные, вместо ресторанов Ниццы во время летнего отпуска и вместо леди герл из какого-нибудь шикарного стрип-бара. Ну последнее-то можно и в Москве организовать, да денег, честно говоря, жалко. Не так их еще и много было у доктора Баранова, чтобы бездумно тратить на пусть дорогих, но все же шлюх.

Водитель, которого звали Чугун, привез его обратно и высадил возле «семерки». Он молчал всю дорогу и не отвечал ни на один вопрос доктора. А знать, с кем он встречался, очень хотелось. Нет, можно было, разумеется, подождать до завтра, до разговора с полковником, и уже у него выяснить, так сказать, диспозицию. Но лучше все-таки быть в подобных ситуациях заранее подготовленным к серьезному разговору, ну хотя бы информированным, чтобы по нечаянности не совершить потом ошибки.

– Значит, тебе неизвестно, чем занимается Исламбек? – уже без всякой надежды спросил у Чугуна Баранов, открывая дверь машины.

И тот неожиданно открыл рот:

– Не советую тебе, доктор, свой нос к нему совать. Чем занимается, тем и занимается, не твое собачье дело. А будешь бодягу разводить, замочат, и все дела.

Хоть и грубо ответил Чугун, но грамотно: не болтай, мол, лишнего, не накликай на свою голову беду.

– Ладно, и на том спасибо, – отозвался доктор, выходя из машины, которая тут же лихо развернулась, обдав его фонтаном снежной пыли, и укатила.

Показалось странным, что свет в окне рабочего кабинета еще горел. Баранов взглянул на наручные часы – половина двенадцатого. Значит, либо он сам забыл выключить свет, выходя, либо Варька, чертова девка, отправляясь домой, не заглянула в кабинет – проверить. «Надо будет ей завтра сделать втык», – подумал Вячеслав Сергеевич и вдруг засмеялся – неожиданно и совсем неплохо получилось у него насчет втыка. Да, оно очень бы оказалось к месту, но сейчас самое главное – найти Додика. Найти и немедленно выяснить у него, что это еще за номера?..

Баранов открыл дверь диспансера своим ключом, затем запер с другой стороны и поднялся на второй этаж, в свой кабинет. В здании стояла тишина, приемная была также пуста, но свет в кабинете главврача горел. Полоска света пробивалась под закрытой дверью.

Вячеслав Сергеевич резко толкнул дверь, вошел к себе и… замер. В его тяжелом, вращающемся кресле с высоченной спинкой – она могла откидываться назад, и тогда в нем можно было даже накоротке вздремнуть – сидела, поджав под себя ноги, Варвара с тяжелой книгой на коленях. Она спала.

Доктор осторожно вынул из-под ее рук книгу, посмотрел на переплет – учебник анатомии. Ну да, лекции, семинары, а тут еще и работа – устает, бедная. Странно, что она не убежала домой после его ухода. А что он, вообще, о ней знает? Вот Ольга – та знает, она обо всех все знает! «Неревнивая я!» – ишь ты… А сама подсунула вместо себя девчонку и убежала к своему сожителю, так называемому гражданскому мужу. Да, впрочем, какой тот ей муж? Разве от мужа бегают направо и налево? А Олька такая, крутанет своим пышным задом – и за ней сразу целая стая кобелей устремляется.

– У-ух, стерва! – с удовольствием воскликнул Баранов, воочию увидев, как совсем недавно вот на той самой кушетке… Эх!

Но его вскрик разбудил Варвару. Вздрогнув, она открыла глаза, потом потерла их тыльной стороной ладоней и спустила ноги на пол.

– Ты чего домой-то не ушла? – с грубоватой ухмылкой спросил он.

– А вы ж уехали, ничего не сказали… Я вот ждала, позанималась немножко. А сколько времени?

– Ночь глубокая, ехать-то поздно. Тебе далеко?

– Я лучше здесь посплю, если позволите, – просительно сказала она, поднимаясь.

– Оставайся, – снисходительно заметил он, в который уже раз оценивая взглядом ее тоненькую, но весьма крепкую фигурку: девушка, возможно, и не комсомолка, и даже не ах какая красавица, но зато спортсменка очень даже приличная – это точно… – Возьми вон там, в шкафу, одеяло с подушкой и ложись… да вот хоть на ту же кушетку. Или, если не нравится, ступай на диван в Ольгином кабинете. Там помягче.

Она посмотрела на него непонятным взглядом и с вызовом засмеялась.

– Ты чего? – слегка опешил он.

– Ох, Вячеслав Сергеевич! – протяжно вздохнула девушка, как опытная, пожилая дама, многое повидавшая на свете. – И все-то вы знаете! И где мягче, а где жестче! Все прошли, все испытали? А что, лично мне нравятся такие мужчины…

Вот это было признание!

– Это какие же такие? – Он уже вообразил себе, как она станет сейчас расписывать его несомненные мужские достоинства.

– А без комплексов, – улыбнулась она. – Захотел – взял. Так и надо жить на этом свете… Поэтому сами выбирайте, где вам будет удобней, я не возражаю. И потом, мы еще не все сегодня попробовали.

– Ха, это ты в анатомии, что ли, вычитала?

– И вы еще собственным опытом не поделились, мы ж только начали, да?

– Умница ты, – после паузы сказал Баранов, чувствуя, что разговор уже приобретает ненужную остроту, так ведь и планы сорвать можно. – Но пока, знаешь что, иди-ка ты все-таки к Ольге в кабинет. Мне тут надо несколько срочных телефонных звонков сделать, а может, еще и встретиться кое с кем. Я позже приду, а ты пока отдыхай…

Она вышла, оглянувшись на него возле двери, и опять он почувствовал возбуждение, когда по нему скользнули ее выпуклые голубые глаза. Но сейчас главным было не это. И Вячеслав Сергеевич достал из письменного стола свою записную книжку, где на всякий случай были зашифрованы им некоторые номера телефонов, о владельцах которых должен был знать только он. И ничей чужой любопытный взгляд не разобрался бы в буквах и цифрах. Такая вот придумана была им конспирация – на всякий случай, береженого и Бог бережет…

Мобильный номер Додика отозвался. Бодрый, но незнакомый мужской голос без всякого акцента спросил:

– Вам кого? Куда звоните?

– Додик нужен, – в свою очередь с легким кавказским акцентом сказал Баранов.

– Кому нужен?

– Знакомый, слушай.

– Зовут как?

– Вай, любопытный! Ты у Додика спроси, он хочет, чтоб я назвался, да?

– Здорово, Слав, – тут же раздался в трубке голос Додика. – Какие проблемы?

– Меня посторонние не слышат?

– Нет.

– Тогда, если хочешь, чтоб у нас обоих не было проблем, срочно приезжай ко мне. На пункт, понял?

– Кайф найдется?

– Тебе – всегда, ты знаешь.

– Еду…

Он приехал быстро. Увидев из окна, как возле его «семерки» пристроился «ауди» Додика, Баранов спустился к выходу и открыл дверь.

Дмитрий Яковлевич Грицман, так было записано в паспорте Додика, невысокий, лысеющий брюнет с орлиным носом, но не кавказского, а явно семитского происхождения, с тонкими усиками и модной острой бородкой, небрежно, по-приятельски хлопнув ладонью о ладонь доктора, быстро взбежал по лестнице. При этом длинные полы его пальто распахивались, как крылья большой черной птицы. И когда Вячеслав Сергеевич поднялся к себе, предварительно заперев входную дверь, он увидел Додика, стоящего с полной рюмкой в руках. Это Варя так и не убрала спиртное со столика за ширмой, а Додик успел углядеть.

– Ваше драгоценное! – Баранов и глазом моргнуть не успел, как гость опрокинул в горло рюмку. – Сами не желаете, доктор? – засмеялся он. – Или это у тебя стимулятор для сугубо плотских целей?

И все-то он знает!..

– Не базарь, садись и рассказывай, Додик, что за люди такие? Перечисляю: Исламбек, Вахтанг и их окружение? Скажем, полковник Огородников еще. Какое отношение имеешь ты к ним или они к тебе? Я должен все знать, и срочно.

– А зачем тебе? – подумав, ответил Додик. – Хватит того, что они известны мне. Ты чего, сам на них вышел?.. А-а-а, – догадался вдруг он. – Это они, значит? И что ты им сказал?

– Ничего. Они упоминали о каком-то там Давиде… – При упоминании этого имени Додик невольно дернулся. – Сообщили, что по его просьбе этот Исламбек – да? выполнил мою просьбу. А я ответил, что никакого Давида не знаю, ни с кем ни о чем не договаривался, а если я нужен, то пусть полковник приглашает к себе, тогда и состоится базар. В смысле разговор. Завтра в десять в его кабинете в Текстильщиках. Теперь тебе понятно? Давай рассказывай, кому ты меня, сукин сын, жидовская морда, продал?

Баранов говорил нарочито спокойным тоном, хотя ему очень хотелось сейчас крепко врезать в эту смазливую рожу. И он знал, что у него получится, Додик всегда был слабаком в физическом плане, но и неукротимым в своей ненависти к кому-нибудь.

– Ты это… – сказал Додик негромко. – Ты не бери на себя… А то устрою то же самое, что твоей конкурентке, понял? И глазом не моргну, ты меня знаешь.

– Ладно, – легко согласился Баранов, – за морду извини, но кто тебя просил?..

– А это уже не твои заботы. Ты никому ничего не должен, я – тоже. Молчи в тряпочку. И запомни, расколоться ты можешь только в последнем слове. Что, кстати, совсем не обязательно. Не желаешь? – спросил, наливая себе новую рюмку.

– И тебе не советую, если хочешь получить кайф. Принял уже – и достаточно.

Додик подумал и отставил полную рюмку.

– Так чего им-то от меня надо?

– А ты сам не просекаешь? – усмехнулся гость.

– Как видишь. – Баранов развел руками.

– Они хотят предложить тебе участвовать в их бизнесе.

– А ты почем знаешь? И что за бизнес?

Мог и не отвечать Додик, тут бы и дурак все понял. Какой бизнес? Да, какой он может быть у азиатов либо кавказцев, вошедших в сговор с ментовкой и желающих установить деловые контакты с наркологом?

– Знаю потому, что знаю их. А бизнес? Тебе чего, объяснять нужно, какой он у них? Только учти, я в эти их игры не играю. Мне собственный кайф дороже. Это все?

– А почему они знают про… ну про этих конкурентов? – постарался обойти острую и неприятную для себя тему Баранов.

– Так кадры у всех, по сути, одни и те же. Трепанул небось. Я усек, не волнуйся. А кто скрипач-исполнитель? Меньше знаешь – лучше спишь.

– Ага, и дольше живешь, так?

– Это как у кого получится, – ухмыльнулся Додик, скидывая на кушетку пальто, за ним пиджак и заворачивая рукав рубашки. – Есть один такой… Тоже давний мой приятель. Из МЧС, бывший… майор. Алкаш, но ручонки золотые. Тебе ни к чему… Как говорил поэт Лермонтов, в руке не дрогнет. Не успеет, сечешь?

– Ну так что, – поднимаясь, сказал Баранов и подошел к сейфу. Отперев его, он позвякал внутри какими-то склянками, достал одноразовый шприц, заполнил его из ампулы, потом смочил в спирте клочок ватки и подошел к Додику. – Я тебе несильный… Легонький такой, но кайф получишь славный.

– А с собой дашь?.. Парочку?

– Дам, куда от тебя деться… Приляг лучше…

Сделав укол, Вячеслав Сергеевич затер место ваткой, а шприц выбросил в корзинку. Потом достал из сейфа еще пару ампул и, обернув их ваткой, завернул в листок белой бумаги. Оставил лежать на столе.

– Ну что? – с легкой насмешкой спросил у Додика.

Тот уже поднялся и медленно опускал рукав, одевался. При этом глаза его светились.

– Как называется, – немного хрипловатым голосом спросил у доктора.

– Не важно. Если не будешь злоупотреблять, и кайф получишь, и от ломки убережешься.

И снова врал доктор. Наркотик он вколол парню такой, после двух-трехразового приема которого человек железно садился на иглу. Ну а после, как говорится, «передозняк» – и полная хана. Но это произойдет не сегодня и не завтра. Потому что Додик был еще нужен Вячеславу Сергеевичу. С ним еще не закончилась работа. А вот когда дело окончательно будет сделано, вот тогда и можно отправлять парня к праотцам.

– Ну как, нормально? – спросил Баранов.

– Полный порядок! – Додик показал большой палец и потянулся к рюмке. Доктор усмехнулся и махнул рукой – валяй!

– А теперь послушай меня, Додик. Да, кстати, а почему они тебя звали Давидом? Ты же Дмитрий?

– Это в паспорте, – с одышкой заговорил Додик, – а вообще-то я Давид. Про звезду Давида когда-нибудь слышал? Это мой знак! А еще…

Его уже начинало заносить, возбуждение нарастало, и слова лились безостановочно. Баранов решил, пока не поздно, вернуться к своему делу, а потом отправить парня восвояси. Не дай бог, Варька еще появится, тогда от этого совсем уже не отвяжешься.

– Значит, слушай меня внимательно, – сказал, садясь, Баранов. – Необходимо сделать еще один шаг. Причем желательно, чтоб прямо завтра. Можешь организовать? Но только без кровопролития.

– Что, муляж требуется? А для кого?

– Не муляж, а все по-настоящему. Но чтоб я мог обнаружить и… сообщить куда надо, понял?

– А как же?.. – еще не сообразил Додик.

– А это пусть думает тот, кто поставит.

– И что, завтра?!

– Лучше сегодня. Если успеете, – усмехнулся Баранов.

– Бабки при тебе?

– А ты сколько запросишь? Учти, твой кайф дорогой! – Баранов просто не мог не поторговаться.

Додик уставился в потолок, повертел пальцами, прикидывая, потом сказал:

– За сложность, думаю… Тридцатник давай.

– Ты не ошалел?

– А ты чего хочешь? И рыбку съесть, и…

– Договорились, – перебил его Баранов, чтобы избавить свой слух от развязности своего ночного гостя.

Он поднялся, достал из сейфа три пачки долларов и швырнул их на стол перед Додиком.

– Слушай, мастер, а как я узнаю?

– Будешь смотреть внимательно. И дверь входную на себя не дергай.

– Только чтоб без ошибок!

– Да не боись ты! Ключи мне твои не нужны, он сам откроет, чтоб нужный след оставить. Давай сюда кайф, я погреб.

Доктор придвинул ему ампулы, гость спрятал их в глубокий карман пальто, бодро поднялся и, сделав ручкой, пошел вон. Баранов за ним, чтобы запереть дверь. Вот теперь уже – он знал это точно – домой к себе ему ехать совсем ни к чему. И девочка, оказывается, пригодилась – как раз вовремя.

5

Как там ни объясняй, что ни говори, а к дверям своей квартиры он подходил осторожно и с определенным душевным волнением.

По странной случайности, доктор Баранов проживал в старой двухкомнатной квартире на Саввинской набережной. Это на другой стороне Москвы-реки и примерно наискосок от того дома, где несколько дней назад прогремел взрыв, унеся жизнь неплохой, в общем, женщины, вся вина которой заключалась лишь в том, что занимаемая ею должность вошла в противоречие с интересами другого человека.

И вот сейчас этот сорокалетний человек – с красивым, но утомленным от фактически бессонной ночи лицом, высокий и стройный, припарковав во дворе свои синие «Жигули»-«семерку», с кейсом в руках осторожно, внимательно глядя себе под ноги, поднимался по лестнице на второй этаж.

Никаких консьержек в этом старом четырехэтажном доме не было, как и лифта, а кодовый замок открывался последовательным нажатием на три кнопки, вытертые до блеска среди темных остальных постоянными прикосновениями многих пальцев самих же жильцов.

Тусклая лампочка освещала лестничную площадку с четырьмя выходящими на нее дверьми. Три были нормальные, в смысле обычные деревянные, обитые коричневым дерматином. Его собственная – железная, покрытая черным лаком и с глазком посредине. Вот ее и стал внимательно осматривать Вячеслав Сергеевич Баранов.

При этом он подумал с некоторым даже душевным облегчением, что, наверное, они просто еще не успели. Все вокруг было чисто, и никаких следов взлома двери не наблюдалось. Или что-то все-таки было? Да, что-то, назовем это интуицией, подсказывало доктору, что с дверью не все ладно. Он опустился на корточки, пригляделся и увидел наконец, что от нижнего угла металлической двери внутрь квартиры уходит не то проводок, не то проволочка какая-то.

И ведь знал же, а все равно спину вдруг окатило ледяной волной. Но следом явилась холодная и расчетливая мысль.

Вячеслав Сергеевич ринулся звонить во все соседские двери. Стали выглядывать полусонные жильцы – времени только седьмой час! – спрашивая, что случилось? Но растерянный и бледный как полотно, доктор Баранов лишь размахивал руками и пытался что-то объяснить. Причем стоял напротив своей железной двери и никого не подпускал к ней близко. Наконец народ понял причину суматохи.