Дизайнер обложки Катерина Фурман

Корректор Елена Святская

Корректор Дмитрий Фурман

© Фридрих Фурман, 2020

© Катерина Фурман, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-8808-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Настоящая книга о греко-римской филантропической традиции представляет собой популярный очерк многовековой эволюции – под влиянием богов и героев, правителей и философов, знати и демоса – социальных идей, этики и практики филантропии в античности, прошедшей долгий путь от одной лишь взаимности дарений также к гуманизму и милосердию. Рассматривается влияние идей и практики филантропии в античности на раннюю христианскую благотворительность и современную филантропию.

Книга основана на материале, подготовленном в ходе работы над опубликованной в 2013 году книге о филантропии в Америке¹. Обзор этой традиции у древних греков и римлян, так же, как и текст, на основе которого в 2018 году была опубликована книга о древнееврейской традиции филантропии², был необходим ему для понимания социальных и религиозных истоков этого феномена в современном американском варианте. Исходный материал по греко-римской филантропии в последние два года был (после его редакции) опубликован отдельными статьями на сайте автора с представлением их на его странице в Фейсбуке³. Все они после доработки сведены в настоящую книгу.

При подготовке как исходного обзора, так и текста этой книги автор опирался преимущественно на работы ведущих исследователей этой темы, опубликованные на английском языке. Среди них, в первую очередь – на классическую работу американского историка А. Хэндса о филантропии и социальной помощи в Греции и Риме, в которой представлена наиболее полная, на наш взгляд, разработка этой темы⁴. Были также использованы связанные с этой темой работы российских и советских авторов. Прямые ссылки на все использованные источники помещены в тексте⁵.

Подобная книга просветительского характера может оказаться полезной потенциальным донорам, сотрудникам и волонтерам благотворительных организаций, студентам и преподавателям образовательных учреждений, связанных с ее темой. Книга, возможно, представит интерес для исследователей, изучающих эволюцию концепций социальной помощи и практик филантропии в различные эпохи, а также влияние на них различных религий и систем этики.

Сердечно благодарю коллег, друзей и близких, как тех, что рядом, так и тех, что вдали, поддерживавших меня в решении издать эту нелегкую работу. Искрене признателен всем, кто помогал в подготовке, оформлении и издании книги. Ответственным за ошибки, неточности и упущения, обнаруженные в ней, конечно, является ее автор.

***

Чтобы восполнить краткость формального предисловия и ввести читателя, правда, не совсем привычным способом, в содержание книги, автор размешает ниже развернутые комментарии к картинкам на ее обложке, в той или иной мере отражающим рассматриваемую в работе тематику.

На верхней картинке размещен фрагмент написанной в 1482 году картины Сандро Боттичелли «Весна» (итал. Primavera) с тремя грациями – младшими божествами в греко-римской мифологии. Могут спросить: что общего у филантропии с тремя древними грациями, да еще на картине Боттичелли 15 века? Историки искусства и социальные антропологи такую связь находят. Известно, что у образа трех граций – со времен Гомера до поздних стоиков Рима, а далее от гуманистов эпохи Возрождения до просветителей Нового времени – сложились многочисленные интерпретации, включая религиозные и обыденные, художественные и философские, а также богатая их иконография. Три грации являлись олицетворением веселья и радости, плодородия и любви, изящества и привлекательности, а также – милостей и благодеяний⁶.

На картине Боттичелли, входившего в круг флорентийских гуманистов раннего Возрождения, преклонявшихся перед античной культурой, представлена интерпретация трех граций римского философа-стоика Анния Луция Сенеки (1 век н.э.) как аллегории взаимности благодеяний-дарений и ее роли в благополучной жизни людей и общества. В трактате «О благодеяниях» – своего рода путеводителе по греко-римской практике дарений и этическом кодексе для будущих благодетелей и благополучателей – Сенека дает следующее описание своей аллегории трех граций как образе «взаимной филантропии»:

«(2) …Почему граций три, почему они между собою сестры, для чего они сплелись руками, для чего улыбаются, для чего они (изображаются) девы и одеты в просторную и прозрачную одежду?

(3) Некоторые утверждают, что одна из них изображает дающую благодеяние, другая принимающую, третья возвращающую обратно. Иные видят в них олицетворение трех родов благодеяний: дарования, возвращения, дарования и возвращения вместе. …Что означает хоровод граций, сплетшихся руками и обращенных лицами одна к другой? То, что благодеяния, переходя в последовательном порядке из рук в руки, тем не менее в конце концов снова возвращаются к дающему их. Порядок этот совершенно разрушается, как скоро раз бывает нарушен, и, наоборот, принимает в высшей степени прекрасный вид, как скоро бывает сохранен и удержана в нем (последовательность) взаимность.

(5) Грации улыбаются: это по той причине, что лица тех, которые дают или принимают благодеяния, бывают обыкновенно радостны. Они – юны, ибо воспоминание о благодеяниях не должно стареть. Они девы, ибо (благодеяния) непорочны, чисты и святы для всех. В благодеяниях ничего не должно быть невольного, связанного или принужденного – вот почему грации одеты в просторные туники, и притом в прозрачные, ибо благодеяния требуют того, чтобы их видели»⁷

Три грации в аллегорической трактовке Сенеки становятся «тремя милостями», отражая их миссию благодати богов во взаимном «кругообороте даров» как в среде аристократии, так и между нею и демосом гражданских общин античности. Считают, что аллегория Сенеки сближается с зарождающейся в том же 1-м веке христианской концепцией «Божьей Благодати», воплотившейся в жертве-дарении Иисусом своей жизни людям ради их Спасения. Впоследствие христианские апологеты и отцы церкви высоко чтили Сенеку-философа, особенно его трактат «О благодеяниях» как предтечу идеи христианской благотворительности⁸.

На нижней картинке обложки представлен Одеон Герода Аттика – музыкальный театр в классическом стиле, построенный им в 1 веке н. э. на склоне Акрополя. При нем это был театр с трехэтажной каменной стеной, статуями в ее нишах, крышей и потолком из ливанского кедра. Афиняне использовали его для музыкальных концертов, религиозных обрядов и риторических состязаний, и здесь могло разместиться пять тысяч человек. Во 2-м веке н.э. при вторжении германского племени герулов театр был разрушен и оставался в руинах до середины 20-го века.

К 1955 году Одеон было почти полностью (без крыши и статуй) восстановлен, и с тех пор является сценической площадкой для ежегодных концертов Афинского фестиваля. В первый год фестиваля в 1955 г. Димитрис Митропулос и оркестр Нью-Йоркской филармонии исполнили 36 греческих танцев современного композитора Никоса Скалкотаса. В театре затем многие годы с огромным успехом выступали знаменитые певцы и дирижеры, оркестры и ансамбли, привлекавшие публику со всего мира.

И если на минуту закрыть глаза и вообразить, что на этой сцене выступают три грации. да еще со всем ансамблем олимпийских богов с картины Боттичелли, то можно предположить, что они, наверняка, имели бы здесь самый фантастический успех…

Однако снимок театра Герода Аттика размещен на обложке совсем по иному и серьезному поводу, связанному с одной из важных особенностей античной традиции «взаимной филантропии». Герод Аттик (101—177 гг. н.э.) был ярким представителем эвергетизма (благодетельства) – показательно чрезмерной щедрости знатных, властных и богатых как исполнения гражданского долга перед своим городом, общиной, страной и одновременно – как искания прижизненной и посмертной славы. Ответная благодарность сограждан и стоящих выше правителей через адекватные почести – с назначением на важные должности, присвоением громких титулов, торжественными чествованиями, похвальными надписями к статуям, зданиям и …надгробиям – считалась подтверждением их статуса не только благодетеля, но также аристократа и властителя, обеспечивая, пусть на время, социальную стабильность в городе, сообществе, стране⁹.

Герод Аттик происходил из весьма древнего и знатного рода и считался, как и его дед и отец, одним из самых влиятельных, богатых и щедрых людей своего времени. К тому же он был одним из наиболее образованных людей, весьма известный писатель, знаменитый оратор и преподаватель риторики, учивший этому искусству будущего императора Марка Аврелия и его соправителя Луция Вера. В качестве эвергета-филантропа Герод Аттик был чрезвычайно активен в строительстве, восстановлении и воспроизведении зданий и памятников древней греческой религии и культуры, возрождение которой поощрялось Римом в правление Антонинов, особенно при Адриане.

Театр Одеон на склоне Акрополя, построенный им в 161 г. в память о своей жене Регилле, лишь один из целого ряда таких проектов, действительно навечно прославивших Герода Аттика. Среди его даров-благодеяний Афинам и Греции, а много позднее и всему миру, особенно известен древний олимпийский стадион Панатинаикос, восстановленный им в 139—144 гг. Стоит сказать, что в середине 19-го века его еще раз раскопал и заново восстановил, уже из патриотических побуждений (после того как Греция отвоевала у турок независимость), другой греческий «эвергет» – Евангелис Заппас, самый богатый тогда человек в Восточной Европе. Заппас, принимая через века филантропическую эстафету от Герода, организовал и финансировал проведение на этом стадионе нескольких первых греческих Олимпий. В конце века эстафету от Заппаса принял еще один эвергет-филантроп – грек из Александрии Георгиос Аверофф. Именно он взялся в 1896 г организовать и финансировать (по просьбе греческого наследного принца Константина) первые Олимпийские игры современности, для чего стадион был еще раз реконструирован. В знак заслуг Авероффа перед Грецией и мировым спортом у входа на Панатинаикос установлена его статуя, тогда как роль Заппаса увековечена, кроме собственно стадиона, строительством на его средства неподалеку – в Национальном Саду Афин – выставочного и спортивного комплекса Заппион, приуроченному к открытию одной из Олимпий.

Если же вернуться к Героду Аттику, то прижизненную славу выдающегося благодетеля и деятеля «греческого возрождения» 2 века н.э., ему принесли не только его славящие старую Грецию сочинения и речи, не только Одеон и Панатинаикос, но и другие крупные проекты¹⁰. Под его патронажем и на его средства были построены или обновлены стадион в Дельфах, театр в Коринфе, бани в Фермопилах, акведуки в городах Италии и Малой Азии, нимфеум в Олимпии. Немало греческих городов Фессалии, Эпира, Эвбеи, Беотии и Пелопоннеса обязаны Героду своим обновлением, и они засвидетельствовали это в многочисленных надписях в камне и меди.

Драма его судьбы – филантропа и правителя в одном лице – состояла в следующем. Герод Аттик умел ладить с императорами Рима (он жил при трех Антонинах – Адриане, Пийе и Марке Аврелии), но с согражданами-афинянами и местной знатью у него были очень напряженные отношения. В Риме он был сенатором и почетным консулом, а в Афинах – правителем города (архонтом). Чтобы вернуть к жизни и обновить древний стадион Панатинаикос в знак «греческого ренессанса» и еще раз утолить страсть к «вечной славе» – а этот проект требовал огромных расходов – Герод Аттик использовал средства фонда, завещанного Афинам его отцом с регулярными выплатами каждому афинянину одной мины. И никогда не вернул им этот источник немалого дохода.