Энгельс подкупает своим стилем, четкостью и прозрачностью. «Происхождение семьи…» я точно читал в университете, а сейчас, увидев множество ссылок на Энгельса у Харви (и вспомнив о прочитанной относительно недавно работе Аллена о «паузе Энгельса») в «Социальной справедливости и городе» (на «Положение рабочего класса в Англии») решил что-нибудь у Энгельса почитать (и до книги об Англии тоже скоро доберусь, думаю).
С позиции дня сегодняшнего книга, пожалуй, слишком схематична, автор слишком последовательно применяет шаблон, нивелируя различия народов и континентов. Я не знаком с современными исследованиями родового строя, поэтому ничего не могу сказать о релевантности выводов, однако лично мне стали куда понятнее разговоры о римской семье, столь непохожей на современные. Трудно спорить и с дихотомией моногамии-проституции, тут Энгельс бьет не в бровь, а в глаз.
Но, каюсь, интереснее мне было другое – этот неизбежный флер научного труда XIX века, воспринимаемого в веке нынешнем. Энгельс ни капли не смущаясь пользуется терминами, загрязненными в XX веке нацистами и прочими доктринерами. Кто сейчас будет писать об ариях всерьез? Политкорректное название теперь, насколько я могу судить, индоевропейцы. Много, очень много в книге и классического образования, ссылок и цитат из древних греков. Это, знаете ли, заставляет чувствовать свою необразованность, для Маркса с Энгельсом же эти классики были близки и понятны, цитаты же из них были своеобразным койне.
Любопытен и мир, в котором жил и думал автор – книга, как известно, основана на труде американского автора, о котором Энгельс не знает ничего, кроме, собственно, этой книги. В примечании Энгельс пишет, что как-то на пароходе встретился со знакомцем Моргана и пытался о нем расспрашивать, да толком ничего не узнал. Мир, связанный транспортом, но еще мало связанный информационно.