Отзывы на книгу «Принципы коммунизма»

Вот оглянешься на отработанную неделю, на свои смены в 15,5; 14,5; 16; 20 и 17 часов, что в сумме даёт 83-часовую рабочую неделю, и тянет почитать что-нибудь из XIX века. Чего уж скрывать, от усталости мир воспринимается не очень резко. С таким настроением не до Диккенса. Душа воспринимает только прямолинейные фразы без каких-либо недомолвок и туманностей, что-то прямое, как оглобля, и простое, как молоток. «Ein Gespenst geht um in Europa – das Gespenst des…»
Два немца, по гражданству, написали чуть ли не за месяц маленький манифест в Лондоне. На заказ. Заказ международной рабочей организации, которая объединяла немцев, выехавших на заработки за пределы германских государств. Поэтому первый перевод на английский был сделан только через два года (хотя на языках континентальной Европы он вышел спустя пару месяцев, незадолго до революций 1848 года). Всё это можно узнать из предисловий авторов к различным изданиям, которые приведены тут же. Вот их несло! Да и как по-другому, если работаешь в условиях невероятнейшего спроса, когда каждое твоё слово разбирается (растаскивается), как горячие пирожки. Читается удивительно легко, несмотря на усталость после работы. А уж когда доходишь до слов: «…eine Assoziation, worin die freie Entwicklung eines jeden die Bedingung fuer die freie Entwicklung aller ist» в последнем предложении второй главы, то хочется пойти умыться на ночь и баиньки, потому что через три с половиной часа надо вставать, умываться и идти на смену. Пусть хоть что-нибудь приятное успеет присниться в том сне.
Так отчего ж не читать его? Нисколько не опасно для имущих прослоек, потому что сам знаешь, как свой же собрат по «работающему классу» сдаст тебя (или продаст), или удавится от зависти, если ты выработаешь больше него. Быть так близко, так близко, такую цену заплатить, и так обделаться!!! Позорище на века!
В этом издании перед манифестом помещена ещё одна работа, которая была написана месяцем-полтора до. Она полностью ассимилирована в манифесте, но тем не менее интересна исторически, потому что показывает в какой напряжённой спешке делалось всё. Форма изложения: вопрос – ответ. Девятый вопрос есть – а ответа не написано.
Интересен он и с ещё одной стороны. Перед нами – эталон перевода на другие языки, так как требовалось исключить всякие двоякие толкования.
И если кто ещё не понял, время потекло вспять. «Тем, кто ложится спать – Спокойного сна!» (Виктор Цой, группа «Кино»)

Не так давно мне захотелось подробнее познакомиться с коммунизмом и составить свое мнение по поводу данной организации общества.

Многие считают, что идеи коммунизма являются утопическими и воплотить их в жизнь совершенно не представляется возможным. Я сама раньше придерживалась подобной позиции в силу своей некомпетентности и незнания ответов на большинство вопросов.

Действительно в книге встречаются очень разумные и вполне осуществимые идеи, благодаря которым жизнь человечества смогла бы пойти в гору и измениться в лучшую, более качественную сторону.

Конечно, после прочтения данного произведения вы не получите ответы и на половину своих вопросов, но как мне кажется, книга и не берет на себя подобную обязанность. Я хотела получить базовые знания и фундамент для дальнейшего изучения и я его действительно получила.

Стоит отметить, что произведение читается довольно легко и интересно. Я не ожидала, что мне будет занимательно погрузиться в принципы коммунизма.

В дальнейшем я планирую продолжить знакомство с работами Маркса и Энгельса, чтобы иметь более качественные знания в данном вопросе.

Как видно из обложки, "Принципы коммунизма" написал Энгельс, а "Манифест коммунистической партии" написали Маркс и Энгельс. По смысловому содержанию обе эти статьи похожи друг на друга. В основе развития общественных формаций лежит преобладающий способ производства, который определяет общественные отношения.

В эпоху первобытного коммунизма это было племя, в котором не было деления на классы, каждый трудился на общее благо племени сообразно своим способностям и брал из общей копилки сообразно своим потребностям.

В эпоху первобытного коммунизма произошёл переход от охоты и собирательства к земледелию и животноводству. Пока племена были небольшими, особой нужды в земле не было, а вот рабочих рук стало недоставать. Выходом из этого положение стало рабовладение: племена совершали набеги друг на друга, захватывали не только материальные ценности, но и брали людей в плен, чтобы заставлять работать на благо своего племени.

В эпоху феодализма государства стали занимать обширные территории, а вместо индивидуального учёта каждого раба стал вестись учёт земель, на которых проживает население. Правитель государства выделял своим соратникам по земельному наделу, а все проживающие на территории люди делились частью производимого продукта с владельцем надела.

В эпоху капитализма приобретать значение стало товарное производство, направленное не на удовлетворение собственных потребностей крестьян и владельца земельного надела, а нацеленное на продажу произведённой продукции друг другу и соседям. В результате развития капитализма производство укрупнялось, вытесняя менее удачливых конкурентов.

В каждую из эпох, за исключением первобытного коммунизма, в обществе существовало два противоборствующих класса - класс эксплуататоров и класс эксплуатируемых. В рабовладельческую эпоху это были рабовладельцы и рабы, в эпоху феодализма это были помещики и крестьяне, в буржуазную эпоху это были капиталист и пролетарий.

По мнению Фридриха Энгельса и Карла Маркса, на смену капитализму должна прийти новая эпоха, в которой опять не будет классов - эпоха коммунизма. В отличие от эпохи первобытного коммунизма, производительные силы будут настолько развиты, что прежние капиталистические отношения будут только сдерживать дальнейшее экономическое развитие. Капиталист заботится о благе общества, но не станет делать на благо общества ничего, если это не принесёт капиталисту прибыль. В замкнутом рыночном объёме невозможно постоянно концентрировать капитал в одних руках, т.к. постоянная откачка денег из обращения приводит к капиталистическим кризисам "перепроизводства", когда товар произведён, но у потенциальных покупателей уже нет денег на его приобретение - большинство денег уже сконцентрировано у капиталиста. Выходом из этого положения Маркс и Энгельс видят коммунизм, когда все средства производства будут принадлежать не отдельным людям, а всему обществу людей, работающих на этих средствах производства.

С одной стороны, в таком представлении развития общественных формаций есть определённый смысл, т.к. последовательно происходит переход от одной формации к другой, а потом история как бы развивается по спирали и повторяет уже пройденные когда-то этапы на более высоком уровне развития. Это представление о развитии общества продвигали Маркс и Энгельс и оно получило название исторического материализма. С другой стороны, Ленин считал, что для понимания экономической теории Маркса, необходимо обладать навыком диалектического мышления. Диалектическое мышление описано у Гегеля и развито им на основе идеалистических представлений. Ленин считает, что Гегель развил верный метод мышления, отталкиваясь от неверных предпосылок. По мнению Ленина, остаётся взять философию Гегеля и поставить с головы на ноги, то есть построить на материалистических принципах. Так вот, если исходить из материалистической диалектики, то коммунизм не может быть заключительной стадией развития общественных формаций. По мере развития одного противоречия, оно должно с одной стороны угасать, а с другой стороны - перерастать в другое, новое противоречие. Получается, что при коммунизме по представлениям Маркса и Энгельса противоречия вроде как должны совсем исчезнуть. Один американский философ и политолог уже пытался объявить конец истории, в результате чего неоднократно осмеян. А может быть стоит подумать диалектически и попытаться продолжить ряд преобладающих способов производства и классов-антагонистов? Что если на смену капиталистам и пролетариям придут новые способы производства и классы-антагонисты, которые оттеснят эти два класса?

Встречал мнения, что капиталистическая формация уже переросла в бюрократическую. Проявления бюрократической формации можно увидеть в том, как евробюрократы диктуют свою волю капиталистам и вынуждают их отказываться от экономически выгодных проектов в пользу проектов политически правильных (что бы это ни значило). Например, проявление бюрократической формации можно увидеть в борьбе евробюрократов со всемирным потеплением, когда выбросы парниковых газов строго регламентируются в ущерб экономической конъюнктуре. Сюда же можно зачесть увлечённость в Европе альтернативной возобновляемой энергетикой. Евробюрократов не пугает прерывистость генерации, не пугает необходимость в накопителях энергии, не пугает даже необходимость прибегать к генерации электричества на газовых электростанциях для покрытия крупных провалов в электрогенерации. Это политическое решение продавливается вопреки экономической целесообразности. Подобные же политические решения просматриваются в европейских законах, направленных против монополизации поставок газа, когда часть мощности газопровода резервируется под альтернативных поставщиков, даже несмотря на отсутствие самих этих альтернативных поставщиков. В рамках Евросоюза распределяются квоты на сельхозпроизводителей.

В то же время и на теле бюрократической формации уже растёт новая - информационная, в рамках которой сами бюрократы утрачивают власть, т.к. принятие решений бюрократами в соответствии с инструкциями замещается на принятие решений автоматизированными системами в соответствии с алгоритмами. В частности, полным ходом идёт автоматизация банковской деятельности, автоматизируется заказ товаров в розничных сетях, автоматизируется государственное управление - учёт собственности, налогообложения, контроль акцизной продукции и т.п. У бюрократов всё меньше возможностей для того, чтобы повлиять на ход принятия решений, т.к. решения начинают приниматься уже без их участия.

В этих гипотезах явно прослеживается конкуренция между правящими классами разных формаций, но не прослеживается появление новых парных им эксплуатируемых классов. А между тем, появление новой формации происходит только при изменении преобладающего в обществе способа производства. Что это за новые способы производства и какого рода форма принуждения превалирует в этих новых экономических формациях - остаётся загадкой.

Тем не менее, гипотезы, несмотря на всю их недоработанность, определённо представляют интерес, если не пытаться подходить к трудам Маркса догматически, а допустить их теоретическую правильность, но ошибочность в предсказаниях. В конце-концов, Маркс жил полтора века назад, хорошо улавливал тенденции, мог угадать общее направление, но мог не суметь точно предсказать, во что конкретно выльются эти тенденции. Маркс пытался предсказать будущее на основе известной ему информации и приблизить его, каким он его себе представлял. Может быть мы не видим со всей ясностью происходящих изменений, потому что нужен новый мыслитель уровня Маркса, способный увидеть происходящие изменения. Кроме того, он должен оказаться способным донести свои соображения до широкой общественности, что в наше время доступности средств распространения информации может оказаться ой как не просто из-за опасности утонуть в информационном шуме.