Отзывы на книгу «Дорога в жизнь»

С творчеством Фриды Вигдоровой уже не раз приходилось встречаться. И, кажется, мои свидания с автором с каждым разом лишь усиливают ощущения любви, заботы, тепла от её книг. Удивительно, но я не чувствую заезженности темы, хотя Вигдорова вновь и вновь возвращается к проблемам детства, семьи и школы, педагогики.

Трилогия воспитания начинается с романа "Дорога в жизнь". Дать дорогу в жизнь — часто слышу это выражение как благодарственное, адресованное тому, кто помог в нелегкую минуту найти себя, наставил на путь истинный. Для сотен беспризорников таким человеком оказался Семён Афанасьевич Калабалин — главный герой произведения, именуемый в тексте Семёном Карабановым. Для Семёна, в свою очередь, учителем, наставником и практически отцом стал известнейший педагог Антон Семёнович Макаренко. Не побоюсь слова "великий", ибо его роль в воспитательной деятельности неоценима, а имя заглавными буквами вписано в историю педагогики наряду с той же Марией Монтессори.

В небольшом кабинете сидят никому неизвестные двое: преподаватель Антон Макаренко и его ученик Семён Карабанов. Разные, непохожие, но с одной общей мыслью о "воспитании новых людей", о любви, уважении, внимании к тем, кто, кажется, потерян для общества. Отдать всего себя, не требуя ничего взамен.

– Хай ему с тем хлеборобством! Не могу без пацанов жить. Сколько еще хороших хлопцев дурака валяют на свете! Раз вы, Антон Семенович, в этом деле потрудились, так и мне можно…

Так начинается дорога в жизнь, в люди, в светлое будущее...

Мне нравится, как пишет Фрида Абрамовна. Очень лёгкое и непринуждённое повествование раскрывает важные по сей день темы. Трудные подростки, дети-сироты, становление личности, воспитание характера... Дать шанс тем, на кого большинство махнуло рукой. Ребята десяти-четырнадцати лет не только брошены на произвол судьбы, но и прекрасно чувствуют себя в криминальном мире. Можно ли воспитать таких? А главное поверить в них безоговорочно.

Рассказ ведётся от первого лица. Семён Афанасьевич становится директором детского дома для трудновоспитуемых № 60 в Ленинградской области. С ним переезжают жена Галина Константиновна, дети Костик и Леночка. И вот тут, с первых минут нахождения Карабанова в приюте, начинаются не просто размышления героя на тему, но и настоящий тяжкий труд. Как интересно описывает автор происходящее, как точно подмечает важное в отношениях педагога и ученика, высоко оценивает работу учительского коллектива, как единого организма. А Галя, милая, добрая Галя... не просто жена и мама. Она надёжный товарищ и боевой друг на педагогическом фронте. Мне вспоминаются герои романа "Эроусмит" Синклера Льюиса. Маленькая хрупкая Леора становится опорой для своего мужа, поддержкой во всех его начинаниях. Так и здесь, Галина не только одобряла действия Семёна или что-то советовала супругу, но и высказывала своё мнение по тому или иному поводу. Невольно заставляла Карабанова взглянуть на ситуацию под другим углом, подчас принять более верное решение.

Читая о жизни Карабановых, я рассматриваю фото супружеской четы Калабалиных. Такие веселые живые лица. Для многих бесприютных они стали не только первыми учителями, но и близкими людьми, почти родителями.

Окончание первой книги совпадает с некой финальной точкой в жизни главного героя и его супруги. Дальше новая веха, новая жизнь и новые ученики. В одном из своих писем Макаренко говорит Карабанову о том, что сложности начинаются, когда дети из трудновоспитуемых становятся "нормальными". Ибо нормальный ребенок тоньше чувствует, больше понимает, его запросы сложнее... Что ж, посмотрим, справится ли Семён Афанасьевич с новой педагогической задачей, которую рисует ему многообещающее продолжение.

PS. В качестве совета. Сюжет Вигдоровой пестрит отсылками к "Педагогической поэме" Макаренко, словно она является прологом к трилогии. Возможно, начать чтение с этого романа было бы неплохой идеей.

С опаской начинала читать эту книгу. Боялась, что будет "взвейся да развейся ура-патриотизм!" Есть, но совсем чуть-чуть.
Книга о необычном человеке. Беспризорник, вор попал в руки Макаренко и "стал человеком".

"Я знал: вор в один день честен не станет. Чтобы стать честным не ради другого человека, которого любишь, не по чувству долга, а для себя, по собственной душевной потребности, нужны годы. Я помнил себя."

А точнее, стал директором детдома для трудных детей. И не просто для галочки сел "в кресло". Он наладил быт и учебный процесс в д/д, подобрал хороших, любящих свою профессию и детей учителей.
И этих детей он научил любви, уважению к себе и близким, не ломая. Дети оттаяли, начали меняться. Становятся самостоятельными, мыслящими, активными.

"Когда-то, очень давно, в самом начале моей работы в коммуне, Антон Семенович сказал мне:

«Человек не может жить на свете, если у него нет впереди ничего радостного. Завтрашняя радость – это и есть то, для чего мы живем. И вот запомни: в нашей, в педагогической, работе это почти самое важное. Сначала нужно вызвать ее к жизни, эту самую радость, и чтоб ребята видели, ощущали: вот она! А потом – это трудно, но как важно! – надо претворять эту простую радость во все более сложную, человечески значительную. Сначала этой радостью для ребят будет, может быть, какой-нибудь пряник или, скажем, поход в цирк. А потом радостно станет исполнить свой долг. Хорошо поработать. А может быть, даже жизнь отдать ради большого, общего, ради великого дела. Понимаешь? Я бы даже так сказал: воспитать человека – значит воспитать у него перспективные пути, по которым располагается его завтрашняя радость. Понимаешь? Вот предложи ребятам устроить каток. Они с жаром примутся за работу, увлеченные перспективой развлечения. Простая перспектива, не очень ценная. Но работа пойдет, пойдет, и на пути будут возникать разные задачи. Где греться? Где и как поставить скамейки? А нельзя ли получше устроить освещение? Смотри, как усложняется перспектива даже в самом начале, на первых порах. И ты в нашей жизни уже не раз видел: когда коллектив сживается в семью, уже ближайшая перспектива – всем сообща, коллективно работать – захватывает и радует»."

Спокойное повествование, не грузящий язык, как писала выше, ура-патриотизм есть, но не критично.
Под конец автор такой "фортель" выкинула, прямо скажу неожиданный (Не буду спойлерить). После такого спокойного чтения, было очень неожиданно. Да и что говорить, поплакала немного...
Продолжение читать буду, но позже. Надо бы еще «Педагогическую поэму» Макаренко освежить в памяти и вообще замечательно будет.
И еще. В книге действие происходит в период конца 1932-34г.г.. И что удивило ни слово о продуктовых трудностях. Ведь помните же , голодомор 32-33? А о нем ни слова.

Мне нравится как пишет Фрида Вигдорова, ее слог легок и понятен, сюжет книг увлекателен и наполнен смыслом. Роман можно считать продолжением "Педагогической поэмы" Антона Макаренко, мы продолжаем следить за судьбами ее героев - Семена Карабанова и его жены Гали. Семен сам бывший беспризорник, воспитанник Антона Макаренко, решил продолжить его дело и тоже стать директором детского дома. О том как Семён Афанасьевич будет создавать из заброшенного приюта для трудновоспитуемых подростков настоящий дом, а из маленьких волчат, ставших уже на кривую дорожку, полезных членов общества и написана эта книга. Ее вполне можно использовать в качестве методического пособия по воспитанию. Карабанов учился у лучшего педагога, плюс он может опираться на собственный опыт, но и ему доводится порой совершать ошибки. Ведь не бывает идеальных рекомендаций для того или иного случая, всегда нужно учитывать множество факторов - характеры, обстоятельства, даже погоду, мелочей в этом деле нет. Но всегда нужно с уважением и доверием относится к детям, заинтересовать, нарисовать перспективы, быть последовательным в своих словах и действиях. Собственным примером, а не словами втолковывать, что такое хорошо, а что такое плохо. Отлично показано, насколько необходимы чистота, опрятность, режим дня, зоны ответственности, традиции. Как тяжело бороться с устоявшимися привычками к бродяжничеству, воровству, азартным играм. Их нужно вытеснять, заменять новыми хорошими привычками. Так составлять график, чтобы на занятие ерундой не оставалось времени. Если весь день занят, нет места картам. Нет азартных игр - незачем воровать. Каждое слово должно быть сказано к месту. Дать ребятам выговориться, когда это необходимо, а не влезать тут же с нравоучением, эти лишь отобьешь охоту делиться с тобой чем бы то ни было. Важны в воспитании и примеры других ребят. А какие здесь прекрасные педагоги, интересующиеся, увлеченные, живые! Учителя с большой буквы, искренне любящие свою профессию и своих воспитанников.

воспитать человека – значит воспитать у него перспективные пути, по которым располагается его завтрашняя радость

Мягкое кресло, клетчатый плед,
Не нажатый вовремя курок.
В. Цой

В педагогическом и психологическом плане книга хороша, она толково объясняет главный принцип воспитания детей 10-12 лет: не давать им бездельничать. И главный герой - Семен Карабанов - прекрасно с этим справляется, постоянно придумывая досуг и развлекая молодежь, попутно разрешая их конфликты. Он очень хитер и изобретателен.

Очень классно так же показаны проблемы взросления молодежи, их трудности и комплексы, на примере Короля, Репина, Нарышкина ну и всех остальных.

Товарищи! Я молчать не могу.

Давайте посмотрим на ситуацию объективно:

Его подопечные - бывшие беспризорники, дети улицы, живущей по страшным волчьим законам.

Говорит нам аннотация... Подопечные Семена Карабанова - пушистые зайчутки, которые и подраться-то даже нормально не могут (одна драка за целый год!), и украсть ничего не могут без разведения девчачьих соплей и уколов совести, и убежать окончательно не могут, не передумывая каждые полчаса как беременная первокурсница.

Через 30 секунд после того, как новый заведующий появился в дет доме (еще даже официально не приступил к исполнению обязанностей), его бандиты и беспризорники уже драили пол и мыли окна по первой его просьбе.
Попробуйте зайти в 7 класс и попросите их хотя бы заткнуться на секунду, а я посмотрю.

Понимаю, что сцена с быком носит чисто символический характер, и показывает, насколько умудреный опытом советский честный товарищ заведующий морально сильнее чем толпа буйных беспризорников, но вы только прочтите это:

Я кинулся к быку с размаху и ударил его ногой в нос. На мгновенье он ошалело подался назад. Я обежал его и, сватив за хвост, погнал к сараю.

Товарищи. Бык весит 400 кг. Физически развитый человек (Шварцнеггер в расцвете формы) - ~120. При всем моем уважении эта сцена невозможна, потому что, во-первых, бык не даун и, во-вторых, по третьему закону Ньютона. С художественной точки зрения я бы посоветовала автору начинать осваивать символизм с чего по-проще, с гусей, например (легко можно убедиться, что опытный дворовый гусь вполне способен одолеть взрослого человека в потасовке, да и выглядел бы гусь в этой сцене гораздо более выйгрышно по всем параметрам). Даже если заведующий, как Маугли, родился среди быков и был ими воспитан, он тем более должен знать, что быка голыми руками берут минимум втроем, опять же не по моей прихоти, а по законам Ньютона.

Эта "сцена становления" руководителя коллектива очень притянута за уши, поэтому свой в доску супермен-заведующий выглядит раздуто и нифига не правдоподобно.

Ну, дальше все понятно. Идет работа на формирование коллектива и духовное личностное развитие каждого члена этого коллектива.

Но как же в 1933 году воспитывался здоровый коллектив?

А вот как.
Под руководством воспитателя и при поддержке заведующего, коллектив вырезал из дерева статую кого бы вы думали? правильно, буржуя! И кидались всем дет домом в него яблоками. П - перевоспитание.

Так же в сюжете имееся подтекст в виде несчастного Нарышкина (по чистой случайности оказавшегося однофамильцем русского буржуйского дворянского рода), который из своей гордости не хочет брататься с рабочим коллективом и становится отщепенцем. Но потом скатывается на самое дно жизни, осознает свою неправоту и возвращается работать на благо коллектива.

И вот все бы ничего, книга могла бы быть хороша, несмотря на все вышеперечисленное, если бы не...
Если бы не глупое, какое-то совершенно невообразимое лицемерие.

1.

— Свобода — это значит человек сам себе хозяин! — бледнея, горячо, как продуманное и заветное, сказал Андрей.
— Ты, я вижу, Джека Лондона начитался. Так вот что я тебе скажу: эту свободу я испытал. Я прошел путь еще похуже и позапутанней, чем многие из вас. Я знал эту твою свободу — и ни за что, слышишь, ни за что не возвратился бы к ней. Это свобода животного, свобода зверя, а не разумного существа. Я имею право так говорить. Понял?

Неужели это и правда может составить серьезный аргумент в споре о свободе? Даже если рассуждать о том, что при коммунизме свобода будет не нужна, то можно придумать аргумент гораздо более правдоподобный, чем "отбросим же в камин Джека Лондона, отключим моск и падем на колени перед теми, кто знает лучше и может нами покомандовать. аминь".

2.

Есть люди, которые очень много знают, Кажется, нет такой области знания, в которой они не чувствовали бы себя как рыба в воде. Им известно, сколько километров в реке Миссисипи и сколько – от Земли до планеты Нептун и почему у собак холодные носы. Играя в викторину, такие люди набирают очков больше всех. Но я никогда не мог понять, к чему это, зачем. Такие знания не светят и не греют, они почему-то радуют их обладателя, даже составляют его гордость, но только надоедают его слушателям. А вот с Владимиром Михайловичем было совсем иначе. Когда он видел, что кому-нибудь неизвестно что-нибудь известное ему самому, он, должно быть, мысленно потирал руки и думал: «Вот сейчас я тебе все объясню! Сейчас ты сам увидишь, как это интересно!»
Я убежден, что, слушая Владимира Михайловича, и ребята начинали понимать: знать не только полезно, живое знание – это счастье.

Здесь автор прямым текстом говорит, что люди, которые много знают, надоедливые зануды, а всё, что они знают - бесполезно, только пустая трата времени, и как на зло такие люди очень любят подсаживаться слушателю на уши. Но вот Владимир Михайлович, он совсем не такой! Он тоже много знает и тоже подсядет тебе на уши, но он хороший, потому что гладиолус. (Почему? Потому что наш, советский? Потому что про Миссисипи не знает, а знает про Волгу? Потому что в викторине никогда не участвовал? ПОЧЕМУ?)

3.
Когда в дет дом приезжают в гости два немца, то оказывается, что их семьи и они лично пострадали от фашистов:

Сейчас очень много хороших людей в Германии арестованы и сидят в тюрьме.

Только вот никто ни разу (ну почти ни разу) в книге не упомянул, почему все герои повести беспризорники, где их родители и почему они собственно оказались в детдоме... Не сидят ли их родители случаем в лагерях? А может расстреляны?

4.
Ну вот на этой цитате мои нервы просто закончились:

– Ну хорошо. Теперь послушай, я прочитаю тебе начало рассказа, а ты закончишь его. Слушай внимательно: «Как только в руках Володи появятся спички, так и подожжет что-нибудь: то стог соломы, то сено. Около дома Ивана лежит куча сухих сучьев. „А чем зажечь?“ – думает Володя. Забрел к Ивану, а там на столе зажигалка лежит. Увидел ее Володя и…» Ну, как ты думаешь, что он сделал?
– Ясно: поджег.
Я чуть не охнул вслух. Мне тоже ясно: ответ Петьки непоправимо компрометирует его

Мне кажется, что этот "рассказ" непоправимо компрометирует только умственные пособности рассказчика.

5.

человек, поставленный в человеческие условия, и ведет себя естественно, а естественно – это значит: как человек, а не как животное.

Ф - философия.

6.
Что самое странное (читай лицемерное) в повести, так это то, что супермен-заведующий после всего невозможного, что он совершил (поднял дет дом из пепла, сделал из малолетних бандитов и вредителей образцовых советских граждан меньше чем за год), просто берет и отказывается от нового человека в дет доме только потому, что этот человек по его мнению как-то не так выглядит.

– До чего парень странный, – сказал после Володин, которому это было поручено. – Сидит, как неживой, не растормошишь никак. И ест хуже маленького, все у него валится.
....
«Эх! – еще раз с тревогой подумал я. – Времени уже нет. Как только вернемся из похода, буду требовать, чтоб его забрали от нас».

(У нас же детский дом для трудных подростков! Нам таких не надо!)
Когда все хорошо, никак нельзя портить статистику. Лучше просто сделать вид, что "неформатных" людей больше не существует.

7.
А вот, собственно, мораль сей басни:

– Большое дело затевается, – говорит он, вставая из-за стола и прохаживаясь по комнате. – Надо покончить с беспризорностью совсем, начисто, чтоб даже память об этом слове сгинула. Я думаю, можно будет добиться, чтоб созданы были большие детские коммуны-города с заводами, фабриками, с технически оснащенным сельским хозяйством.
...
«Вот оно! – думаю я. – Вот для чего он меня вызвал».
И встает передо мной большое, прекрасное здание со своей школой, может быть со своим институтом. Я вижу великолепный, оборудованный по последнему слову техники завод. Вот они в цехах – сосредоточенные, гордые мальчишки, им повинуются точнейшие умные механизмы. Какой это будет завод? Тяжелого машиностроения? Станко-инструментальный?
Я вижу огромное поле пшеницы, поле, которое не охватишь взглядом, вижу комбайн, у его штурвала – какой-то из моих ребят. Кто это – Подсолнушкин? Стеклов?

Тут но комментс. Лично бы сдала в эту коммуну всех своих детей. И соседских бы наворовала и тоже сдала.

Послушайте, ну писали же и Васильев и Каверин без лицемерия, писали хорошо, про те же времена и с тем же смыслом! Ну зачем же так все портить?


За старание и пропаганду автору пятерка.
За непреодолимый баттхерт - десятка.

Читая книгу более чем шестидесятилетней давности, уже тогда немножко отдававшую нафталином по манере письма - ощущаешь себя то ли первопроходцем, нашедшим в джунглях заброшенную цивилизацию, то ли наследником сундука троюродной прабабки, в котором лежат когда-то милые ее сердцу мелочи, странности и много моли.

Сюжет

Главный герой, Семён Карабанов - лихой, удалой, молодой, которому, кажется, все по плечу, - получает заброшенный детский дом в Березовой поляне, под Ленинградом. Приезжает, видит облезлые стены, разошедшихся в город воспитанников, заспанную заведующую с плохо прокрашенной головой, в штопанном черными нитками светлом чулке, и тут у него падает забрало, просыпается ярость берсерка, от которой он задыхается, и становится понятно, что он сейчас-то все возьмет в свои руки.

Каким-то краем сознания я понимал, что слова мои нелепы: я не имею никакого права снимать ее с работы. Но даже если бы я только что не видел замызганных кроватей без простынь и грязного Петьку в одном башмаке, если бы я увидел только ее в этом халате и светлых чулках, заштопанных черными нитками, этого было бы достаточно: я готов был жизнь свою положить на то, чтобы ее тут же, немедленно, убрали отсюда.

Дело не в том, что у главного героя фиксация на черных нитках и сейчас он пергидрольную заведующую в халате убьет (хотя тоже был бы хороший сюжет) - он искренне считает, что детский дом должен быть хорошим (очень хорошим!), а, видимо, черные нитки никак с ним не рифмуются.

Все дальнейшее повествование - история того, как Семён превращает детский дом в тот самый очень хороший, который ему видится; помощи ждать особенно неоткуда, поэтому воспитанники обязаны принимать в этом превращении непосредственное участие.
Много, очень много отдельных эпизодов о воспитании - причем не обязательно об успешных приемах: на успешный прием с Петькой и картами всегда найдется прием неуспешный, когда Семён заставляет воспитанника есть украденный им хлеб перед его товарищами и ожидает, что тому немедленно станет стыдно (потому что в другой ситуации этот прием сработал).

Главный герой

Личность главного героя тоже открывается мазками - и чем дальше, тем больше к нему вопросов.

В первых же страницах мы видим его программное заявление:

Если ребенок растет в плохой семье – это несчастье. Если он учится в плохой школе – это худо. Но если он живет в плохом детском доме – это страшнее всего. Детский дом для него все: и семья, и школа, и друзья. Здесь возникают его представления о жизни, о мире, о людях, здесь он растет, учится, становится человеком и гражданином. И детский дом не может, не имеет права быть средним, «неплохим». Он непременно должен быть очень хорошим.

Прекрасно, да? Гладко было на бумаге.

Дело не только в том, что молодость и горячность Семёна приводят его к совершенно необоснованным обвинениям (а потом еще спрашивают, кто написал четыре миллиона доносов)....

Я ни минуты не сомневался в том, что здесь, в доме за высоким забором, крали без зазрения совести. Здесь даже не пытались создать видимость какого-либо благополучия. Все было ясно и откровенно. Одного только я не мог понять: как такое происходит неподалеку от Ленинграда, да не в двадцатом году, а сейчас!

(он не посмотрел ни одной бухгалтерской книги, пробыл в детском доме менее получаса, но не сомневался. отличный пример и воспитатель).

Далее Семён проговаривается в отдельных деталях: так мы узнаем, что книжки для него не очень важны, да и учеба - напрасная трата времени.

В группе было десять ребят – и таких ребят, которые, видно, не теряли времени даром и проводили лето не в библиотеке, не в классной комнате.

(время - даром. в библиотеке. нет, конечно, книжки читать - это не полы мыть, что немедленно Семён их делать и заставляет. Это ж какого советского человека вы хотите воспитать, товарищ - не интересующегося книгами, не стремящегося к знаниям?)

Далее Семён начинает бороться с преподаванием истории: сначала уроки истории вместо заболевшего преподавателя читает преподаватель математики, а потом вместе с русичкой они собираются....
(ну да, кто написал четыре миллиона доносов?)

Я тоже буду говорить об этом, и не только в гороно. По-моему, наша обязанность – написать в Москву все, что мы думаем об учебниках и программах по истории, литературе, географии.

Говорят, первая часть трилогии - но не очень хочется проверять, опять ли в двух книгах будут воспитывать из детей советских людей, или все-таки будет какое-то иное развитие биографии героя.

Потому что...

Язык

... написана книга тем самым нафталиновым языком советской учительницы младших классов, и уровень погружения в психологию примерно такой же. Возможно, дело в том, что примерной аудиторией книги должны быть дети, и тогда автор сознательно идет по пути упрощения и сюжетных, и языковых конструкций; возможно, автор выбирает этот стиль исходя из места действия и главных героев - так же, как они общаются между собой, она строит и внутренний монолог главного героя. Он такой же, как они, хотя у него и жена, и дети?

Если это педагогический прием сознательный, который выбирает герой - то было бы классно, если бы стилистика менялась при переходе от диалогов с подопечными к его внутреннему монологу, беседе с читателей. Но этого не происходит - и кажется, что нет, пафосная догматичность и любовь поучать при помощи унизительных приемов у героя вполне себе природны.

В результате ощущение от его речи - как от поучений Николая Александровича Татаринова в "Двух капитанах": стоит такой большой взрослый человек, осознающий свою полную власть над ребенком, и этой властью упивается. Это уже не бедный Гаер с его "палочки должны быть попендикулярны", это именно Татаринов - просто если Каверин сознавал, какое это отторжение вызывает, то для Вигдоровой это непонятно.
Видимо, как у классических плохих учителей из рассказов о школе не было такого понимания - так и у нее не было.

Симбиоз языка и сюжета

Симбиоз дает странную картину: историю о бедных сиротках, от которой хочется, чтобы они к середине книжки спалили, что ли, это детский дом нафик, как героиня "Кошечки" с условиях постоянно сужающейся вокруг нее свободы.
Герои этого - спойлер! - не сделают.

А жаль.