СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ

Фрэнсис Бернетт (1849–1924) родилась в Манчестере в ноябре 1849 года. У ее отца, процветающего фабриканта, было пять детей. После смерти отца семья переживала тяжелые времена, и в 1865 году им пришлось эмигрировать в Америку, в Ноксвилл. Но Фрэнсис не забыла о жизни в Англии, и ее первая книга была посвящена описанию жизни рабочих Манчестера.

В 1873 году она вышла замуж за доктора Свена Бернетта. Их второй сын, Вивиан, энергичный, жизнерадостный, обаятельный мальчик, стал прототипом героя ее знаменитой книги «Маленький лорд Фаунтлерой». Эта книга была напечатана в 1885 году и мгновенно завоевала популярность. В ней рассказывается об американском мальчике, которого разыскал его дедушка – знатный и богатый англичанин. Это произведение было необычайно популярным и неоднократно ставилось в театре.

Фрэнсис вернулась в Англию знаменитой писательницей, но на нее ополчилась злая судьба: за разводом с доктором Бернеттом последовал неудачный брак со Стефаном Таунсендом. Второй брак тоже распался. В 1890 году она узнала о смерти своего старшего сына.

Одна из главных тем творчества Фрэнсис Бернетт – ценность достоинства и гордости, которые ее герои сохраняют независимо от обстоятельств – отражает замечательную черту характера самой писательницы.

Вернувшись в Америку, она поселяется в Нью-Йорке, на Лонг-Айленде, занимается христианской наукой, теософией и спиритизмом, а также садоводством. В 1905 году полной книгой выходит «Маленькая принцесса», которая сначала издавалась частями и была инсценирована.

Занимаясь планированием и разбивкой сада у своего дома на Лонг-Айленде, Фрэнсис задумала и написала «Таинственный сад» (1911 г.), возможно, свое лучшее произведение, книгу на все времена, которая вошла в число лучших произведений мировой детской литературы. В этой книге сад – символ душевного и физического здоровья, гармонического развития личности, радости жизни. Секрет ее обаяния нелегко объяснить, но то, что книга обладает доброй магической силой, несомненно. С ее страниц веет ветром вересковых пустошей северной Англии, доносится пение птиц и шум прекрасных садов, она повествует о жизни в богатых поместьях и домах бедных фермеров. Но это книга не о социальном неравенстве, а напротив, о равенстве людей перед вопросами, которые задает нам жизнь. Не удивительно, что «Таинственный сад» – одно из тех редких произведений, которые одинаково нравятся и взрослым, и маленьким. Оно повествует о непростом взрослении ребенка, о человеческой душе, способной умирать и возрождаться, как весной возрождается сад. Это умная и добрая повесть, которая, если и дает нам наставления, то делает это мягко и тактично, оставляя простор для нашего воображения и мысли.

В книгах этой замечательной писательницы есть и мягкий юмор, и занимательный сюжет, и мудрость всепобеждающего добра. И «Таинственный сад», и «Маленький лорд Фаунтлерой», и «Маленькая принцесса» были экранизированы. Поставленный в наши дни по мотивам «Таинственного сада» мюзикл пользовался прямо-таки фантастическим успехом. Снят и мультфильм с таким названием.

Литературоведы советской школы не жаловали творчество этой писательницы, объявив, в частности, «Маленького лорда Фаунтлероя» сентиментальным произведением, не замечая ни юмора автора, ни занимательного сюжета, ни стойкого характера главного героя, ни других несомненных достоинств книги.

Фрэнсис Бернетт писала и для взрослых.

Она продолжала писать до самой своей смерти в 1924 году, не дожив всего несколько недель до семидесятипятилетия.

Глава I. НЕ ОСТАЛОСЬ НИКОГО

Когда Мэри Леннокс привезли в Йоркшир, в поместье ее дяди Миссельтвейт, все говорили, что она – самый несимпатичный ребенок, какого только кому-нибудь доводилось видеть. И это было правдой. У нее было маленькое худенькое личико и маленькая худенькая фигурка, светлые редкие волосы и неизменно кислое выражение лица. У нее были желтые волосы, так же, как и лицо, потому что Мэри родилась в Индии и постоянно чем-нибудь болела. Ее отец был чиновником колониальной администрации, вечно занятый и тоже больной, а мать, которая славилась красотой, интересовалась только развлечениями и любила окружать себя веселыми молодыми людьми. Ее вообще не интересовала маленькая девочка – когда Мэри родилась, малышку отдали няне по имени Айя, которая поняла, что если хочет доставить удовольствие белой госпоже, то должна держать ребенка подальше от нее. Поэтому когда Мэри была болезненным, капризным, безобразным младенцем, ее уносили подальше, и когда она стала болезненной, раздражительной, некрасивой девочкой, ее опять уводили подальше. Она никогда не помнила, чтобы вокруг нее были какие-то другие лица, кроме темного лица Айи и других индийских слуг, и поскольку они всегда высказывали ей свое почтение и разрешали делать все, что она пожелает, потому что ее вопли могли рассердить белую госпожу, в свои шесть лет Мэри была самым деспотичным и эгоистичным поросенком, какой жил когда-нибудь на земле. Молодая гувернантка-англичанка, которая должна была научить ее читать и писать, через три месяца сдалась и отказалась от своей должности, а следующие гувернантки выдерживали еще меньше. Так что если бы Мэри не захотелось вдруг научиться читать книги, она бы, наверное, так никогда и не выучила буквы.

В одно ужасно жаркое утро, когда ей было уже лет девять, она проснулась очень злая, а ее настроение испортилось еще больше, когда она увидела, что служанка, которая стоит у кровати – это не ее Айя.

– Ты зачем пришла? – сказала она незнакомой женщине. – Я не разрешаю тебе здесь оставаться. Пришли ко мне мою Айю!

Женщина испуганно взглянула на Мэри и пробормотала, что Айя прийти не может, а когда Мэри впала в ярость и начала бить и щипать ее, она только смотрела на нее все более испуганно и повторяла, что Айя никак не может прийти к госпоже.

В это утро в воздухе ощущалось что-то зловещее. Был нарушен обычный порядок, нескольких слуг не было на месте, а те, кого увидела Мэри, крались или убегали с бледными, испуганными лицами. Но никто не сказал ей ни слова, и Айя все не приходила. Мэри по-прежнему была предоставлена сама себе и начала играть под деревом возле веранды. Она воображла, что делает клумбы, и втыкала большие красные цветы гибискуса в маленькие кучки земли, при этом злость ее все усиливалась, и девочка бормотала себе под нос все, что скажет няне, когда та вернется.

– Свинья! Свинья! Свинячья дочь! – говорила она, потому что для индийцев это – самое страшное оскорбление.

Она скрипела зубами от злости и повторяла одно и то же, когда вдруг услышала, что ее мама вышла с кем-то на веранду. Это был молодой блондин, они стояли и разговаривали странными приглушенными голосами. Мэри знала этого молодого блондина, который выглядел, как мальчик. Она слышала, что это был очень молодой офицер, который недавно приехал из Англии. Девочка внимательно смотрела на него, но еще внимательней – на маму. Мэри всегда приглядывалась к ней, при каждом удобном случае, потому что Мэм Сахиб (белая госпожа) – так чаще всего Мэри в мыслях называла свою маму – была высокой, стройной, красивой и носила очень красивые платья. Ее волосы напоминали волнистый шелк, у нее был задорный маленький носик и большие смеющиеся глаза. Все ее платья были тонкие и пышные, а Мэри говорила, что на них «полно кружев». Этим утром на платье «белой госпожи» было еще больше кружев, чем обычно, но ее глаза совсем не смеялись. Они были широко распахнуты, она смотрела на молодого офицера.

– Неужели все так плохо? В самом деле? – услышала Мэри ее слова.

– Ужасно, – дрожащим голосом ответил молодой человек. – Ужасно, миссис Леннокс. Вы должны были уехать в горы две недели тому назад.

«Белая госпожа» заломила руки.

– Ах, я знаю, что должна была уехать, – всхлипнула она. – Я осталась только из-за этого дурацкого приема. Какая же я была глупая!

В этот момент со стороны хижин для слуг донеслись такие горестные причитания и крики, что она схватилась за плечо молодого офицера, а Мэри стояла, дрожа с головы до ног. Крики стнановились все громче и громче.

– Что это? Что это? – испуганно шептала миссис Леннокс.

– Опять кто-то умер, – ответил молодой офицер. – Вы не говорили мне, что среди ваших слуг тоже есть больные.

– Я не знала! – вскрикнула Мэм Сахиб. – Пойдем со мной, пойдем! – она повернулась и вбежала в дом.

Потом случилось ужасное, и Мэри стало понятно, почему это утро было такое зловещее и странное. Вспыхнула холера в самой тяжелой форме, и люди умирали, словно мухи. Айя заболела, и ночью ее забрали, а крики в хижинах слуг раздались как раз тогда, когда она умерла. До начала следующего дня умерли еще трое слуг, а остальные в ужасе разбежались. Паника охватила всех, и люди умирали в каждом доме.

Во время замешательства и переполоха на следующий день Мэри спряталась в детской комнате, и все о ней позабыли. Никто о ней не думал, никто ее не искал, а тем временем происходили странные и страшные вещи, о которых она ничего не знала. На протяжении этих часов Мэри то плакала, то спала. Ей было известно только, что люди болели и были слышны какие-то таинственные и страшные звуки. Девочка прокралась в столовую и никого там не застала, хотя на столе еще стояли блюда с остатками еды, а стулья и тарелки выглядели так, словно их поспешно отодвинули, когда обедающие вдруг стали по какой-то причине убегать. Она съела немного фруктов и бисквитов, а поскольку ее мучила жажда, выпила целый стакан вина. Вино было сладкое, и девочка не знала, какое оно крепкое. Очень быстро она почувствовала себя сонной, вернулась в детскую и опять заперлась, испуганная криками и топотом убегающих людей. От вина она почувствовала, что ее охватила непреодолимая усталость, легла в свою кровать и надолго утратила способность понимать, что происходит вокруг.

За это время много чего произошло, но Мэри спала таким глубоким сном, что ее не смогли разбудить ни крики людей, ни шум.

Когда Мэри проснулась, то долго лежала и смотрела в стену. В доме было совсем тихо. Она и не знала, что может быть так тихо. Девочка не слышала ничьих голосов и шагов, и подумала, что все уже выздоровели от холеры, и угроза миновала. Она думала о том, кто будет заботиться о ней теперь, когда Айя умерла. Наверное, будет какая-то новая Айя, и, может быть, она знает новые сказки. Старые сказки, пожалуй, даже надоели Мэри. Она совсем не плакала по своей умершей няне. Мэри не была нежным ребенком и никогда ни о ком не заботилась. Шум, крики и беготня из-за холеры напугали ее, но сейчас она была только разозленной из-за того, что, казалось, никто не помнил о ее существовании. Все были слишком напуганы, чтобы думать о маленькой девочке, которую никто не любил. Когда вспыхнула страшная болезнь, каждый думал только о себе. Но сейчас, когда все опять в порядке, наверное, кто-нибудь придет посмотреть, что происходит с Мэри.

Однако никто не появился, и когда она лежала в ожидании, в доме, казалось, становилось все тише и тише. Вдруг Мэри услышала, как что-то ползет, и когда посмотрела вниз, то увидела маленькую змейку, которая двигалась вдоль стены и смотрела на девочку глазами, блестящими, как драгоценные камни. Мэри совсем не испугалась, потому что знала: это безобидное создание не причинит ей никакого вреда. Казалось, змейка спешит как можно скорее покинуть комнату. Она проскользнула в щель под дверью.

– Как странно и как тихо, – сказала Мэри. – Кажется, что кроме меня и змейки в доме никого нет.

Но в ту же минуту она услышала шаги сначала в саду, а потом на веранде. Это были мужские шаги – несколько мужчин вошли в дом и разговаривали приглушенными голосами. Никто не вышел им навстречу, и никто не заговорил с ними, а они, судя по звукам, открывали одну дверь за другой и заглядывали во все комнаты.

– Как здесь пусто! – услышала Мэри. – Такая красивая, очаровательная женщина! Думаю, что и ребенок тоже. Я слышал, у нее был ребенок, хотя его никто никогда не видел.