Посвящаю моей маме, которая всегда заботилась о том, чтобы у меня в желудке была еда, а на полке – книги

«Футбольный мяч работает на уровне инстинктов. Он катится по улице, ты просто бьешь по нему ногой. Любовь к футболу – как и всякая другая любовь: непонятно, как можно без нее прожить».

Fredrik Backman

BRITT-MARIE VAR HÄR

© Fredrik Backman 2014

© Издание на русском языке, перевод на русский язык. Издательство «Синдбад», 2018

1

Вилки. Ножи. Ложки.

И только в таком порядке.

Разумеется, Бритт-Мари не из тех, кто осуждает других, ни в коем случае, но ведь ни одному цивилизованному человеку не придет в голову раскладывать столовые приборы в кухонном ящике как-то иначе? Бритт-Мари никого не осуждает, ни в коем случае, но мы же не животные?

Был январский понедельник. Бритт-Мари сидела за столиком в маленьком помещении службы занятости. Нет, столовые приборы тут, само собой, ни при чем, но они – симптом того, что все стало неправильно. Столовые приборы должны лежать как обычно, потому что жизнь должна идти как обычно. Как обычно – значит прилично: на кухне порядок, на балконе прибрано, дети обихожены. Потому что на самом деле это хлопотней, чем может показаться. Иметь балкон.

И конечно, в обычной жизни люди не ходят в службу занятости.

Девушка, что тут работает, стрижена коротко, как мальчик. Конечно, ничего страшного. Это современно, а Бритт-Мари – человек без предрассудков. Девушка ткнула пальцем в бумагу и улыбнулась, словно куда-то торопилась.

– Просто впишите сюда имя, личный номер и адрес!

Бритт-Мари должна зарегистрироваться. Словно Бритт-Мари – уголовный элемент. Словно она явилась украсть работу.

– С молоком и сахаром? – спросила девушка и тут же поставила на столик кофе в пластиковом стаканчике.

Бритт-Мари никого не осуждает, разумеется, нет, но как такое вообще возможно? Пластиковый стаканчик! Мы что, на военном положении? Бритт-Мари хотела задать этот вопрос, но, поскольку Кент постоянно твердит, что Бритт-Мари надо «социализироваться», она только улыбнулась как можно дипломатичнее, ожидая, когда ей предложат подставку под стаканчик.

Кент – это муж Бритт-Мари. Он предприниматель. Невероятно, невероятно успешный. Ведет дела с Германией и давным-давно социализировался. Девушка принесла две маленькие упаковки молока длительного хранения. Потом – пластиковый стаканчик с пластмассовыми ложечками. Принеси она змею, Бритт-Мари ужаснулась бы меньше.

– Не надо молока и сахара? – не поняла девушка.

Бритт-Мари покачала головой и провела рукой по столу, словно смахивая невидимые крошки. По всему столу лежали бумаги – в таком беспорядке! Прибраться девушке, конечно, некогда – надо карьеру делать.

– О’кей, просто впишите сюда свой адрес! – улыбнулась девушка бумаге.

Бритт-Мари уперлась взглядом в колени, стряхнула невидимые крошки с юбки. Ей так хочется домой, к ящику со столовыми приборами. К обычной жизни. Так хочется, чтобы рядом был Кент, ведь все бумаги всегда заполнял он.

Вот почему, когда девушка уже открыла рот, Бритт-Мари оборвала ее на полуслове:

– Вас не затруднит дать мне что-нибудь, на что можно поставить чашку? – отчеканила она, вложив всю свою природную доброжелательность в слово «чашка» применительно к пластиковому стаканчику.

– Что? – не поняла девушка. Словно чашки можно ставить куда попало.

Бритт-Мари улыбнулась – как можно более социализированно:

– Вы забыли дать мне подставку под чашку. Видите ли, я не хочу, чтобы из-за меня на вашем столе осталось пятно.

Девушка по ту сторону стола, похоже, не сознавала, сколь это важно – ставить чашку на подставку. Или пользоваться приличной посудой. Или – судя по ее стрижке – иногда поглядывать в зеркало.

– Да какая разница. Ставьте сюда, – беззаботно ответила она и указала на свободное место на столе.

Словно все в жизни так просто. Словно совершенно неважно, ставишь ты чашку на подставку или нет и в каком порядке раскладываешь столовые приборы. Девушка постучала ручкой по графе «Адрес проживания». Бритт-Мари в высочайшей степени терпеливо выдохнула через нос; не вздохнула, нет, ни в коем случае.

– Мы ведь не станем ставить кофейные чашки прямо на стол? От горячего, знаете ли, остаются пятна.

Девушка поглядела на стол, который выглядел так, словно малыши ели картошку прямо с него. Садовыми вилами. В темноте. Улыбнулась:

– Да какая разница. Он и так уже весь облез и в царапинах!

Внутри у Бритт-Мари все закричало.

– Вам, конечно, не приходило в голову, что это из-за того, что вы не пользуетесь подставками, – констатировала она.

Разумеется, благожелательно. А не «пассивно-агрессивно», как сказали про нее дети Кента, когда думали, что она не слышит. Бритт-Мари вовсе не пассивно-агрессивная. Она просто заботится обо всех. Однажды она услышала, как дети Кента назвали ее «пассивно-агрессивной», и несколько недель очень заботилась об окружающих.

Вид у девушки из службы занятости сделался несколько напряженный. Она потерла брови.

– Ну… вас зовут Бритт, да?

– Бритт-Мари. Бритт меня называет только сестра, – поправила Бритт-Мари.

– Вы только… заполните бумаги. Пожалуйста.

Бритт-Мари покосилась на документ, требующий выложить, где она живет и кто такая. Сколько же бестолковых документов нужно сегодня собрать, чтобы считаться человеком! Общество не подпустит тебя к себе, пока не предъявишь ему кучу дурацких справок.

В конце концов она нехотя вписала имя, фамилию, личный номер и номер мобильного. Графа «Адрес проживания» осталась пустой.

– Какое у вас образование? – продолжала допрашивать девушка.

Бритт-Мари вцепилась в сумочку.

– С вашего позволения, у меня великолепное образование, – проинформировала она.

– Но официально вы ничего не заканчивали?

Бритт-Мари коротко выдохнула. Не фыркнула, разумеется: Бритт-Мари не из тех, кто фыркает.

– С вашего позволения, я разгадала огромное количество кроссвордов. Без образования подобное просто невозможно, – парировала она.

И отпила крохотный глоточек кофе. Совсем не такого, как у Кента. Кент варит необыкновенно вкусный кофе, это все говорят. Бритт-Мари отвечает за подставки, а Кент за кофе. Так устроена их совместная жизнь.

– О, – одобрительно улыбнувшись, девушка попробовала зайти с другого конца: – А какой у вас опыт работы?

– Моя последняя должность – официантка. Я получила исключительно хорошие рекомендации, – сообщила Бритт-Мари.

Девушка, кажется, воспрянула духом. Но ненадолго.

– А когда это было? – спросила она.

– В семьдесят восьмом году.

– О. – Девушка попыталась снова изобразить улыбку (без особого успеха). Потом сделала еще один заход: – И с тех пор вы не работали?

– С тех пор не прошло ни дня, чтобы я не работала. Я помогала мужу вести дела его предприятия, – оскорбилась Бритт-Мари.

Девушка снова воодушевилась. Можно подумать, она специально этому училась.

– Какую работу вы выполняли на этом предприятии?

– Я растила детей и заботилась о том, чтобы наш дом выглядел благопристойно.

Девушка улыбнулась, скрывая разочарование – так улыбаются люди, которые не понимают разницы между «жилплощадью» и «домом». А вся разница на самом деле – в заботе. О том, чтобы были подставки под настоящие кофейные чашки, чтобы по утрам покрывало на кровати было натянуто так туго, что если, как говорит в шутку Кент своим знакомым, споткнешься о порог спальни, то «скорее сломаешь ногу о покрывало, чем об пол». Бритт-Мари терпеть не могла таких шуток. Цивилизованные люди поднимают ноги, переступая порог спальни. Неужели это так трудно? Быть людьми?

Когда они с Кентом куда-нибудь уезжают, Бритт-Мари двадцать минут посыпает матрас пекарским порошком, прежде чем постелить покрывало. В пекарском порошке содержится сода, бикарбонат натрия, он впитывает грязь и влагу. По опыту Бритт-Мари, сода помогает почти от всего. Кент обычно ворчит, что они опоздают; тогда Бритт-Мари сдержанно складывает руки в замок на животе и отвечает: «Перед отъездом нужно обязательно застелить кровать. Что, если мы погибнем?»

Вот по этой причине Бритт-Мари и ненавидит всякие поездки. Смерть. От смерти не поможет даже сода. Кент говорит, что она перегибает палку, и тогда внутри у Бритт-Мари все кричит. Люди то и дело погибают в поездках; если домовладелец взломает дверь квартиры и обнаружит несвежий матрас, что подумают соседи? Что Кент и Бритт-Мари жили в грязи, как свиньи?

Девушка посмотрела на часы:

– Ну… ладно.

Бритт-Мари в ее тоне услышала некоторую критику и тотчас перешла в оборону:

– Дети – близнецы, и у нас есть балкон. С балконом больше хлопот, чем кажется.

Девушка медленно кивнула:

– Сколько лет вашим детям?

– Это дети Кента. Им по тридцать.

Девушка кивнула еще медленнее:

– Значит, они уже не живут с вами?

– Разумеется, нет.

Девушка почесала стрижку, словно что-то там искала.

– А вам шестьдесят три?

– Да, – ответила Бритт-Мари так, словно этот факт не имел ни малейшего значения.

Девушка кашлянула, словно некоторое значение у факта все же имелось.

– Ну, Бритт-Мари, если честно… учитывая финансовый кризис и все такое, то как бы трудновато найти работу в вашей… ситуации.

Слово «ситуация» девушка произнесла так, словно оно пришло ей в голову отнюдь не первым. Бритт-Мари стоически вздохнула и снисходительно улыбнулась:

– Кент говорит, что финансовый кризис миновал. Он, знаете ли, предприниматель. Так что он разбирается в вещах, которые, может быть, несколько выходят за область вашей компетенции.

Девушка неоправданно долго моргала, потом глянула на часы.

– Да, ну так… я зарегистрировала вас и…

Кажется, она расстроилась. Это расстроило Бритт-Мари. Поэтому она решила сказать девушке что-нибудь приятное, тем самым выказав свою доброжелательность. Бритт-Мари оглядела кабинет в поисках подходящего предмета для комплимента и наконец произнесла:

– У вас очень современная стрижка.

И улыбнулась – крайне социализированно. Девушка машинально взъерошила волосы надо лбом.

– Что? А. Спасибо.

– Это смело – такая короткая стрижка, ведь у вас очень большой лоб, – доброжелательно кивнула Бритт-Мари.

Девушка, правду сказать, казалась несколько обескураженной, несмотря на комплимент. Так оно и бывает, когда в наши дни пытаешься общаться с молодежью. Девушка поднялась со стула.

– Спасибо, что пришли, Бритт-Мари. Теперь вы есть в нашей базе данных. До связи!

Она протянула руку. Бритт-Мари встала и всунула ей в руку пластиковый стаканчик с кофе.

– Когда? – поинтересовалась она.

– Ну вообще, трудно сказать…

Бритт-Мари дипломатично улыбнулась. Ни в коей, ни в малейшей степени не осуждающе.

– Разумеется, я просто буду сидеть и ждать. Словно мне больше нечем заняться. Вы это имели в виду?

Девушка сглотнула.

– Ну, наш сотрудник свяжется с вами насчет курсов по трудоустройст…

– Мне не нужны курсы, мне нужна работа, – попыталась втолковать Бритт-Мари.

– Да-да, но мне трудно сказать, когда что-нибудь появится, – попыталась выкрутиться девушка.

Бритт-Мари вынула из сумочки записную книжку.

– Скажем, завтра?

– Что?

– Может что-нибудь появиться завтра? – осведомилась Бритт-Мари.

Девушка закашлялась.

– Ну как бы может появиться, то есть я хо…

Бритт-Мари достала из сумочки карандаш, рассерженно посмотрела сначала на его острие, потом на девушку.

– Вас не затруднит дать мне точилку?

– Точилку? – переспросила девушка так, словно речь шла о магическом артефакте тысячелетней давности.

– Мне надо внести нашу встречу в список дел, – сухо сообщила Бритт-Мари.

Некоторые люди не понимают важности списков, но бог свидетель, Бритт-Мари не из таких. У нее столько списков, что пришлось завести отдельный список списков. Иначе может случиться что угодно. Она умрет. Или забудет купить соду.

Девушка протянула ей перьевую ручку, пробормотав что-то вроде «но вообще завтра у меня нет времени», но Бритт-Мари сощурилась на ручку и словно не слышала.

– Мы же не станем писать список чернилами? – воскликнула она. Как человек не понимает, что пункты в списке иногда приходится стирать ластиком!

Судя по виду девушки, ей уже хотелось, чтобы Бритт-Мари ушла.

– Другой нет. Но все равно мне завтра некогда, мой коллега вам позво…

– Ах-ха, – перебила ее Бритт-Мари.

Бритт-Мари часто так говорит. «Ах-ха». Не как «ха-ха», когда смеются, а как «ага» в момент сильнейшего разочарования. Когда обнаруживают мокрое полотенце на полу ванной. «Ах-ха». Потом Бритт-Мари сразу поджимает губы, чтобы дать понять: «Ах-ха» – это последнее, что она намерена сказать об этом деле. И то в виде исключения.

Девушка колебалась. Бритт-Мари держала ручку так, словно та была чем-то перемазана. Нашла в книжке список с пометкой «Вторник» и наверху, над «Убраться» и «Сходить в магазин», записала: «Позвонят из службы занятости».

И протянула ручку девушке. Та воодушевленно заулыбалась.

– Рада встрече! Мы с вами свяжемся! – произнесла она так, словно и то и другое не совсем соответствовало истине.

– Ах-ха, – кивнула Бритт-Мари.

После чего удалилась из службы занятости. Девушка, конечно, думает, что это их последняя встреча, потому что совершенно не понимает, насколько серьезно Бритт-Мари относится к своим спискам. Девушка явно никогда не видела балкона Бритт-Мари.

А это на редкость, на редкость приличный балкон.