Я не знаток истории, тем более военной, но о битве при Сомме я всегда думала как о факторе экзистенциального перелома в человеческом сознании, как водоразделе между «современным» и «классическим» ощущением людьми самих себя, поменявшим весь уклад жизни. Именно поэтому я обычно с интересом читаю и документальные, и художественные реконструкции разных эпизодов Первой Мировой войны, надеясь вникнуть в живую атмосферу свершившегося разлома и понять, как в один момент, казалось бы, прочное здание векового человеческого бытия обвалилось без какой бы то ни было возможности и надежды (если она и была) восстановления. Первая Мировая вообще вся в этом плане – уникальнейшее событие мировой истории, и живые субъективные свидетельства участников ближе всего приближают нас к правде произошедшего. И чем субъективнее, тем, похоже, ближе к истине, да и литература позволяет сместить акценты в сторону таких индивидуальных истин и понять нечто большее.
Это хорошая книга. Увидев название, я сначала и не подумала, что это – серьезно, что это – о той войне, что это – по-умному, несмотря на избыток ненормативной лексики (к которой, впрочем, быстро привыкаешь, как к обычному дискурсу), и некоторый ошалелый стеб как словесное выражение оцепенелого ужаса от всего происходящего. И хорошо, что в начале было предисловие переводчика - как предупреждение потенциальному читателю, оставляющее ему возможность выбора: хочешь, читай, хочешь – нет, тебя предупредили. Меня предупреждать было не надо, я кинулась в текст, как желающий утонуть - в воду.
Книга производит впечатление, она эмоционально «заражает», хотя мы почти ничего не знаем о главном герое, просто вливаемся в его существование, как в поток. Конечно, раз она автобиографическая, все можно домыслить, прочитав об авторе, но на самом деле это и не нужно. Думаю, Ф. Мэннинг специально не дал Берну какое бы то ни было прошлое, предположу даже, что он хотел представить в его образе обычного солдата той войны, одного из многих, любого, каждого. В книге нет сюжета, как такового, но много возникающих и исчезающих персонажей. Все они совершают простые повседневные действия, которые тем не менее производят впечатление временных и случайных в ожидании конца – во всех смыслах этого слова: конца ли войны, конца ли жизни, конца ли передышки, конца ли дождя... В ней много разговоров, производящих то же впечатление, как будто бы пока весь этот ад не кончится, по сути, людям и не о чем говорить, все имеет зыбкое и ненадежное содержание. Но основное возникает даже не в разговорах или действиях, а между описываемыми как будто бы для самоуспокоения эпизодами военных будней, – философия войны, ментальность воюющего человека.
Думаю, что книгу вроде этой есть смысл читать всем тем, кто воевал, воюет и вынужден будет воевать – не для выработки своеобразного иммунитета, а для отыскания индивидуальной ментальной точки выживания. У рядовых участников войн, мне кажется, нет никаких общих идей, абстракций, убеждений, их заменяют приказы и призывы, а все остальное очень конкретно, и жизнь порезана на экзистенциальные клочки: баня, еда, отдых, сон, выпивка, письма из дома. Без этого невозможно устоять, все время находясь на колеблющейся территории между жизнью и смертью. Автор пытался нащупать эту, пусть ненадежную, точку (но, как мы знаем, потерял ее, как теряет Берн). Но во всем, о чем рассказывает книга, есть захлестывающие правдивые переживания и своеобразный внутренний магнит, чье действие погружает читателя в состояние, близко к трансу.
Это очень простая и очень сильная книга. Мастрид на века, как Э. Хэмингуэй или Э.М. Ремарк. И самое частотное слово этого романа абсолютно точно отражает и суть его содержания, и смысл любой войны.