Цитаты из книги «Поездка в Хиву»

Иностранцы не в силах понять любви англичан к воде и нашу привычку мыться считают признаком того, что мы грязней остальных. Посещение бани даже один раз в неделю русские считают прихотью и баловством, а уж простая идея принимать холодную ванну каждое утро вообще выходит за рамки их понимания, служа еще одним доказательством эксцентричности островитян.

Девушки в России на Рождество предаются забаве, способной, по их мнению, приоткрыть им образ будущего жениха. У них это называется «гадание». В самые таинственные часы ночи влюбленная особа, тяготящаяся своим незамужним статусом, усаживается между двумя большими зеркалами. Перед каждым из них она ставит свечу и с надеждою вглядывается в отражения, пока не увидит двенадцать огоньков. Если богини судьбы благосклонны, ей повезет разглядеть в темном зеркале своего суженого.

Должен признать, я сожалел о своем опоздании на этот старинный праздник, который русские отмечают с тем же веселым сердцем, что и мы. Здесь, как и в Англии, существует семейная традиция собираться в рождественский вечер под одной крышей. Бедные ли, богатые – все родственники усаживаются за накрытый стол, искренне радуясь общей встрече. Для младшего поколения наряжается елка, под которой детишек ждут сладости и подарки. Радость, однако же, имеет и свою оборотную сторону, так как возлияния не могут остаться без последствий. Вид русского человека на следующее утро красноречиво говорит нам об этом.

Среди разнообразных шалей, продаваемых на почтовых станциях вдоль дороги, попадаются и платки из шерсти зайца. Торгуют всем этим товаром настолько милые и красноречивые дамы со своими дочерьми, что отказать им практически невозможно. Связанные женами местных крестьян и землевладельцев, теплые заячьи платки, пожалуй, даже еще мягче изделий из козьего пуха, хотя заметно их тяжелей. Стоимость этих предметов дамского гардероба вполне умеренная. Хорошую шаль здесь можно купить за тридцать – сорок рублей. Если бы представители наших торговых кругов прислали сюда из Лондона своих закупщиков, они, несомненно, получили бы неплохую прибыль на вложенный капитал; эти шали могли бы найти хороший спрос у нас в Англии.

Съехавшиеся на станции люди не отличались особой деликатностью, задавая друг другу разнообразные вопросы о том, кто был кем, откуда и куда ехал и по какому делу. Расспросы эти, особенно со стороны кровопускателя, оказались такого решительного свойства, что в надежде полностью удовлетворить его любознательность я серьезно подумывал, не сообщить ли ему свой возраст, доход и меню моего вчерашнего ужина.

На самом деле во всем мире, пожалуй, не сыщется такой страны, даже с учетом Соединенных Штатов, где закуски и все, что с ними связано, были бы в такой чести, как в России. Быть может, низкие температуры в известной степени позволяют местным жителям так вольно обращаться со своим пищеварением. Тем не менее неуклонно возрастающее число русских, приезжающих каждое лето в Карлсбад для того, чтобы подлечить печень, отчетливо говорит нам о том, что ежедневная рюмочка-другая-третья в итоге приводит человека в больничный покой.

В зале ожидания на станции в Ряжске официанты торопливо разносили стаканы с горячим чаем, который охотно заказывали все пассажиры. Для иностранца, кстати сказать, объемы этого напитка, потребляемые русским человеком, кажутся поистине ошеломляющими. Наша классическая английская прачка, таланты которой в этой области считаются исключительными, не имела бы ни малейшего шанса, вступи она в состязание с любым из подданных русского царя. На столике для закусок стоял большой samovar (латунная емкость, похожая на урну). Вода в нем поддерживалась в кипящем состоянии отнюдь не при помощи спиртовой горелки, как делается это у нас в Англии, а посредством дымовой трубы, помещенной внутрь этой самой урны и наполненной раскаленным древесным углем.

Тем вечером я ужинал за табльдотом. В России, где питаться предпочитают «а-ля карт», этот порядок является относительно новым установлением. Русская трапеза для человека с ней незнакомого представляет собой явление весьма занимательное. Прежде чем усадить гостей за стол, их проводят к буфету; здесь в изобилии обнаруживаются сардины, икра паюсная и свежая – деликатес, кстати сказать, неизвестный в нашей стране, где так называемая «свежая» икра всегда немного пересолена, – анчоусы и всевозможные приправы. Тут выкуривается сигарета-другая, выпивается бокал чего-нибудь, и вскоре обедающие перемещаются к общему столу. К супу вместо хлеба подаются пирожки с мясом и рисом. Эти супы, особенно приготовленные из рыбы, просто великолепны и очень подходят русскому климату, при котором для поддержания необходимого телу тепла требуется потребление больших объемов азота.

Книга была написана в самый разгар так называемой «Большой игры», ведущейся между Российской и Британской империями за мировое господство, и потому ее «направление», как выразились бы в XIX веке, имеет строго политический характер. Чудесные зарисовки нашего быта и нравов, сделанные весьма талантливой рукой, играют в книге роль сопутствующего материала. Форма популярных у читателя путевых очерков избрана автором с целью максимально широкого внедрения важного для него идеологического конструкта, в рамках которого народы России должны восприниматься массовым европейским сознанием как полудикие отсталые орды, погрязшие в невежестве и радикальном клерикализме. Огромный успех книги на родине автора во многом способствовал созданию именно такого образа, укрепившегося в восприятии англичан и других европейцев на весь XX век.

Каждого из нас по большому счету составляют наши субъективные мнения. Мы беспрестанно оцениваем внешний мир, вынося вердикты, расставляя акценты, определяя своих и чужих. Именно на этих оценках держится наше трепетное и не всегда верное понимание жизни. Однако прежде всего мы оцениваем самих себя. Занятие это временами радует, временами пугает, но самое важное заключается в том, что, предаваясь ему, мы неизбежно становимся похожи на одного персонажа из классической русской литературы, который «еще в детстве своем бегал сам за собою вокруг бочки». Преодолеть болезненный вопрос нашей собственной значимости можно одним-единственным способом – остановиться и выслушать мнение окружающих на свой счет. Скорее всего, оно нас обескуражит, однако в нем содержится то преимущество, что в дальнейшем оно позволит бежать не вокруг бочки, а прочь от нее. И это в целом освобождает. Народы и государства в отношении сказанного ничем не отличаются от каждого из нас. Одни, заткнув уши, бегают по кругу, другим интересно мнение со стороны.