он спускался на пятьсот метров под землю с птичьей клеткой в руках. Но совсем не для того, чтобы насладиться пением канареек – потому что в аду канарейки не поют. И все то время, пока он работал, пил, ел свой скудный обед, он не спускал глаз со своих четырех канареек. А знаешь почему? Готов спорить, что нет.
Веки Сильвена все больше тяжелели.
– Каждый раз, когда птицы падали со своего шестка, это означало, что невидимый и неосязаемый монстр – метан,