Помню невысокую каменную ограду, лежа на которой читал “Тропик Рака”, уверенный, что никогда не прочту более важной книги. Всего Пруста я прочитал, сидя за письменным столом, как будто готовился к экзамену, и при этом с таким нажимом подчеркивал отдельные места, что прустовские тома в моей библиотеке навсегда распухли от подчеркиваний. Первыми двумя книгами, прочитанными в моем первом римском доме, были “Пена дней” Бориса Виана и чеховская “Степь”. А “Декамерона” в изящном издании я читал урывками в Неа