- Встать! Суд идёт!
С: - Объявляется слушание по делу об убийстве Грегора Замзы. Подсудимые - семья Замза.
Обвинителем выступает Владимир Набоков. Прошу вас рассказать в чём заключается обвинение.
ВВН: - Благодарю. Дело это очень многогранное. Но я отбрасываю многочисленные интерпретации произошедшего, которые либо не относятся к данному преступлению, либо недостаточно важны. Отношения между отцом и сыном могут быть интересными лишь поклонникам венского шамана. Это автобиографический бред, не стоящий рассмотрения в литературном суде. Также я не принимаю во внимание многочисленные религиозные трактовки, выставляющие Грегора Спасителем, пожертвовавшим жизнью ради спасения человечества. Оставим эту тему литературным фанатикам. И наконец, меня не интересует (с момента переезда в Америку) все трактовки рассказа, как притчи о тоталитарном обществе. Каждое общество состоит из конкретных людей. Всё это не заслуживает моего внимания, хотя и не лишено здравого смысла. Моё обвинение к семье покойного строится только в плоскости поэт-толпа. Я обвиняю этих мещан, что они убили или довели до самоубийства Грегора - художника. Я обвиняю этих насекомых в том, что они высосали всю кровь из этого человека с божьим даром, внутренняя человечность которого лишь усиливалась по мере нарастания внешней энтомологичности.
Я выдвигаю два пункта обвинения.
Первый - бесчеловечное паразитирование на пострадавшем до его превращения. Второй - жестокое бессердечие после превращения, когда ему более чем когда либо требовались рука помощи и человеческое плечо. Требую высшей меры наказания - глубокого презрения со стороны читателей.
С: - Безымянный адвокат подсудимых, прошу Вас рассказать на чем будет строиться Ваша защита.
БА: - Добрый день. Я нисколько не умаляю ответственности семьи за произошедшее. Как и обвинитель я оставлю в стороне автобиографический, тоталитарно-социальный аспекты произошедшего. А с ними, в отличие от обвинителя, и столкновение между духовным и животным миром. Замечу в скобках, что все эти значения произошедшего очень интересны и говорить о них можно бесконечно. Но поскольку нужно выбрать линией защиты лишь одну из смысловых граней произошедшего несчастья, то я выбираю морально-этическое значение. Я настаиваю на том, что сам Грегор добровольно выбрал пожертвовать своей жизнью (даже двумя своими жизнями) ради семьи. Напомню, что его последним чувством перед смертью было умиление и прилив нежности к своей семье, о которой он не переставал заботиться в обеих своих ипостасях. Замечу, что он сам никогда бы не обвинил родных в своей смерти. Так по какому же праву мы вершим суд над этими несчастными людьми, потерявшими любимого некогда брата и сына? Не жестокий ли крестовый поход мы затеваем под флагом любви к богу?
Я настаиваю на оправдании обвиняемых, на снисхождении к ним, на понимании их поступков, на осознании того, что мы все - обычные люди и на месте подсудимых либо поступили бы точно также, либо положили бы свои жизни на никому не нужный алтарь жертвоприношений.
С: - Обвинитель, начинайте допрос.
ВВН: - Я вызываю мать Грегора. Госпожа Замза, расскажите о сыне!
мать: - С рождения Грегор был похож на куколку. Ползать он начал очень рано и с тех пор не переставал радовать нас с мужем. Мы всегда гордились им. Когда мы уже начали стареть он превратился для нас в надёжную опору, в кормильца, в гаранта нашей достойной старости.
ВВН: - А вам не кажется, что Вы злоупотребляли его добротой?
мать: - Мы никогда не просили у него ничего. Он сам всё предлагал. Работал как муравей. Мы были ему очень признательны. Для него это было очень важно.
ВВН: - Вы заметили, что у него не было личной жизни?
мать: - Конечно. Но разве мы были в этом виноваты? У Грегора была своя комната. Мы очень хотели внуков. Мы могли бы жить и более скромно, отказаться от прислуги. Хоть у меня и астма, но я бы могла прибирать сама.
ВВН: - Как же Вы могли бросить такого замечательного ребёнка, когда он заболел?
мать: - Мы терпеливо ждали. Но поймите, мы уже ничем не могли помочь ему. Это уже не был наш Грегор.
ВВН: - Почему вы не пытались с ним поговорить, поддержать?
мать: - Мы не понимали друг друга. Мы говорили на разных языках. Это произошло задолго до превращения в насекомое. К тому же, я не могла видеть его в таком состоянии. После того, как я увидела его в день передвижения мебели, я не могла спать неделю. Видеть, что твой ребёнок превратился в страшного инвалида и не иметь возможность облегчить его страдания - пытка для любого родителя. Это очень больно.
ВВН: - Что, однако, не помешало Вам поехать на пикник в день смерти Вашего чада
мать: - Жизнь должна продолжаться. У меня есть ещё один ребёнок, моя Греточка. Мне нужно выдать её замуж, чтобы хотя бы она была счастливой. Это всё, чего я хочу в этой жизни. Тем самым я, возможно, искуплю свою вину перед Грегором, свою вину перед Богом.
ВВН: - Разве Ваша любовь не уменьшилась, когда Вы поняли, что Грегор не сможет обеспечить Вам достойную старость? Ни достойную финансово, ни спокойную и презентабельную общественно?
мать: - Ах, что вы такое говорите!
БА: - Протестую. Обвинитель переходит все человеческие границы.
С: - Принято
ВВН: - Вы желали его смерти?
БА: - Протестую, обвинитель давит на подсудимую
С: - Протест отклоняется
мать: - Я отвечу. Я уверена, что Грегор очень мучился. Я знаю, что для него это было ещё большим избавлением, чем для нас. Ему стало легче.
ВВН: - У меня всё
С: - Защитник?
БА: - Госпожа Замза, расскажите о своих страданиях!
мать: - Понимаете, это не просто больной ребёнок, смертельно больной. Это крушение всего мира, в котором я жила. Не только настоящего и будущего. О, это было бы лишь полбеды. Прошлое! Возможно, я в чём-то виновата, возможно, я недодала чего-то моему мальчику. Его болезнь не только лишила меня дальнейшего счастья, но и забрала счастье прошлое. Я вспоминаю моего Грегора ещё ребёнком, играющим с паровозиком. Возможно, уже тогда в нём сидел этот монстр. Все воспоминания прошлого окрасились для меня теперь траурными цветами. Всё моё материнство. Я не только потеряла сына, но и саму себя.
БА: - Спасибо, госпожа Замза, возьмите платок. У меня всё.
ВВН: - Обвинение вызывает господина Замзу. Назовите своё имя!
отец: - У меня нет имени. Можете называть меня Герман Замза.
ВВН: - Вы с самого начала были враждебно настроены по отношению к изменившемуся сыну. Почему?
отец: - Грегор, когда был собой, выплачивал мой долг, содержал нас. Он вёл себя как настоящий мужчина. Я был горд им. Но затем он потерял человеческое лицо. Каждый человек на земле представляет не только себя, но и свою семью. В виде насекомого Грегор позорил нас, бросал тень на нашу фамилию, чернил наше доброе имя.
ВВН: - Не Вы ли очернили своё имя прогорев на сомнительной махинации за пять лет до этого? Разве Грегор не пытался обелить его? Он работал не покладая рук, как будто у него их шесть
отец: - Он выполнял свой долг
ВВН: - Почему Вы заставляли его так много работать? Почему скрыли, что у Вас были деньги, что Вы не полностью прогорели, что Вы откладываете даже и с приносимых им денег?
отец: - Я откладывал на чёрный день. И, как видите, не зря
ВВН: - Грегор мог завести семью, заниматься творчеством. Он любил выпиливать по дереву. Вместо этого он работал день и ночь.
отец: - Творчество - это не занятие для мужчины, кормильца. Мужчина должен работать, носить сюртук, золотые пуговицы.
ВВН: - Вы убили его брошенным яблоком. Как Вы могли поднять руку на беззащитное насекомое?
отец: - Я должен был защитить жену и дочь. Я снова стал главой семьи. Это моя обязанность.
ВВН: - Но Грегор не угрожал им. Он был безобиден.
отец: - Мы не знаем наверняка. Душа насекомого - потёмки. Я только защищал свою семью.
ВВН: - Но ведь Грегор тоже Ваша семья!
отец: - Грегор - да! Но не это насекомое
ВВН: - Вы отказались от сына!
отец: - Он делал несчастными жену и дочь. Я только защищал свою семью.
ВВН: - У меня всё.
С: - Защитник, Вам есть что спросить у подсудимого?
БА: - Да, ваша честь. Скажите, господин Замза, вам тяжело было видеть своего сына в таком виде? В первый раз Вы даже разрыдались
отец: - Да, это случилось при управляющем конторою Грегора. Это был ужасный позор. Я всегда мечтал, что мой мальчик пойдёт по моим стопам. Он был таким способным. Из него получился бы прекрасный чиновник.
БА: - Почему же Вы не хотели, чтобы Грегор занимался творчеством?
отец: - Я всегда говорил, что человек должен кропотливо работать, грызть землю, но Грегор с детства был очень мечтательным, всё витал в облаках. Я учил его, что "рожденный ползать летать не может". Я не позволил ему в детстве заниматься музыкой.
БА: - Вы хотели убить Грегора яблоком?
отец: - Нет, что Вы! Только отогнать.
БА: - Но затем вы хотели отделаться от него?
отец: - Да, наверное. Только ради Греты. Нас с женой хватит ещё не надолго. Пока я жив, я смогу прокормить себя и Грегора, как кормил его в детстве. Но что будет, когда я умру? Я не хотел бы, чтобы он стал обузой для Греты. Ей нужно строить свою жизнь. Она - всё, что у меня осталось.
БА: - Спасибо, господин Замза.
ВВН: - Обвинение вызывает Грету Замза.
Скажите, Грета, почему вы плакали в утро превращения? Вы знали, что произойдёт трагедия?
сестра: - Знала. Я жила в постоянном страхе. Мы слишком зависели от Грегора. Я давно замечала, что с ним что-то происходит, и в то злополучное утро мне не нужно было видеть его, чтобы понять, что случилось несчастье.
ВВН: - Если Вы так чувствовали брата, почему же не поддержали его, когда он превратился в насекомое?
сестра: - Я поддержала. Я оградила его от родителей, которые не были достаточно деликатны и могли задеть Грегора своим отвращением.
ВВН: - Но вы и сами выказывали отвращение. А со временем и вовсе пренебрегали взятыми на себя обязательствами сиделки.
сестра: - Долго это было терпеть нельзя. Никто не смог бы так жить больше двух месяцев. К тому же я должна была начать работать и у меня уже не было времени и сил, чтобы ухаживать за Грегором.
ВВН: - Почему Вы никак не показали, что любите его.
сестра: - Я думаю, что он не перенёс бы жалости.
ВВН: - Со временем Ваша новая обязанность и болезненная ситуация в семье сделали Вас доминирующей фигурой в доме. Почему Вы не использовали Вашу возросшую власть, чтобы помочь Грегору?
сестра: - Как? Показать его ветеринару? Я терпеливо ждала, когда он выздоровеет, но ему становилось только хуже.
ВВН: - Вы были рады занять место Грегора как любимца семьи?
сестра: - Не скрою, мне всегда было обидно, что мной пренебрегали. Родители гордились сыном и совсем не замечали моих достоинств.
ВВН: - То есть, у вас был даже мотив. Вы знали, что Грегор собирался устроить Вас в консерваторию?
сестра: - Да, знала.
ВВН: - Как Вы могли предать его после всего, что он для Вас делал?
сестра: - Я сделала для него всё, что смогла. Я прибирала и приносила еду. Моя совесть чиста, я отплатила ему заботой за его заботы.
ВВН: - Вы не дали ему даже смотреть в окно. Он должен был постоянно сидеть под диваном! А ведь ему нужен был свет, воздух. Он мог бы даже улететь.
сестра: - Он бы никогда не улетел. Вы не знали Грегора!
ВВН: - Но в жуках я разбираюсь лучше чем Вы! У меня всё.
БА: - Грета, как вы относились к Грегору?
сестра: - Я любила его больше всех на свете. Я не могла его не любить. Он столько делал для нас. Для меня... Но иногда это очень тяжело чувствовать, что ты всё время кому-то обязан. Из-за его неослабевающей опеки у меня не было в семье права голоса, я оставалась ребёнком. Что если я не хочу учиться в консерватории? Как ему об этом сказать? Его бы это очень разочаровало. Делает ли это меня неблагодарной сестрой? Понимаете, жертвенность - это сила, которую многие вольно или невольно используют для достижения своих целей. Я хотела иметь свою собственную жизнь. Я предпочитаю работать продавщицей.
БА: - Вам тяжело было видеть во что превратился Ваш брат?
сестра: - Да. Понимаете, дело далеко не только в отвращении физическом. Гнилая еда, слизь на стенах - это только вершина айсберга. Самое страшное - это видеть существо, которое ты боготворил, бегущим под диван при звуке открываемой двери. Я не хочу помнить его таким, это неправильно. Я убедила себя, что это уже не Грегор. Я буду помнить его сильным прямостоящим человеком.
БА: - Спасибо, Грета. У меня всё.
С: - Прежде, чем присяжные удалятся для вынесения приговора прокурор и адвокат могут сказать им короткие напутственные речи.
ВВН: - Господа присяжные! Вы видите, как легко обвиняемые уговорили себя, что их жестокое поведение по отношению к заболевшему Грегору является вынужденной мерой и даже выставляет их любящими людьми, заботящимися об остальных членах семьи. Это круговая порука. Не попадайтесь в эту ловушку! У жуков есть крылья, но эти паразиты, которые никогда бы не смогли взлететь сами, тщательно закрыли все окна и бомбардировали крылья Грегора яблоками.
Грегор был одинок в своей семье до превращения, но стал совершенным изгоем после случившейся метамарфозы. Как незнание закона, не освобождает от ответственности, так и душевная нищета не может освободить от расплаты. Если в Вас самих есть душа, пусть она воспарит над бытовым эгоизмом этих людишек!
БА: - Господа присяжные! Грегор Замза всю жизнь жертвовал собой ради семьи. За это он заслуживает нашей любви, но в то же время, нельзя не признать, что всем трём членам его семьи стало гораздо легче после его смерти. Каждый из них начал работать, обрёл себя, друг друга. Мы живём в начале двадцатого века, который обещает быть временем благоденствия и терпимости. Прошли античные времена человеческих жертвоприношений. Каждый из вас согласится, что Грегор Замза не должен был расплачиваться своей жизнью за счастье своей семьи. В конечном итоге все четверо пострадали от этого. Как же в такой ситуации мы можем осуждать семнадцатилетнюю Грету Замза за то, что она не захотела променять лишь только начинающуюся жизнь с её светлым будущим: браком, детьми и другими радостями, на вечную заботу о жуке? В преломлённой и извращенной нашим обществом морали, мы требуем от девушки и её пожилых родителей той же самой жертвы, которая привела к обсуждаемой здесь трагедии. И это уже не говоря о том, что эта жертва полностью бы нивелировала всё то, ради чего жил и умер Грегор Замза. Не уничтожьте всё то, что было так важно Грегору! Его семья прямо или косвенно стала причиной смерти его тела. Но его душа на небе ликует, видя свою семью счастливой. Эти люди не могли понять ни Грегора-человека, ни Грегора-жука. Но разве неспособность понять другого есть преступление? В таком случае мы все рано или поздно окажемся на скамье подсудимых.
С: - Уважаемые присяжные!
Вы можете удалиться для вынесения вердикта.
P.S. В деле были частично использованы (весьма вольно) следующие материалы:
1) Лекция В.В. Набокова
2) Лекция М. Жука (!!!)