Отзывы на книгу «Письма к сыну. Максимы. Характеры»

Книгу современники называли лучшим, что было написано о воспитании, да и из 21 века многие советы, данные лордом Честерфилдом кажутся дельными. Он готовил своего незаконнорожденного сына к светской жизни и работе на государство, но в свете его особо не принимали, да и к службе он, как оказалось, был не готов. Отцовские письма, как мне видится, им воспринимались как старческое брюзжание, которое он вынужден слушать и притворяться, что следует рекомендациям, а поступать по своему усмотрению, но аккуратно, иначе старик снимет его с довольствия. К чести сына, ему неплохо удавалось водить отца за нос - чего стоит история о том, что только после смерти сына от болезни в возрасте 36 лет лорд Честерфилд узнал, что у отпрыска была семья и дети! И именно его решение в завещании выделить ренту внукам, но ни пенни не дать их матери, заставило ее опубликовать письма в виде книги и жить на доходы с ее продаж, а так бы переписка осталась конфиденциальной информацией.

Письма датируются годами с 1739 по 1754, и по ним видно, как рос и развивался мальчик, рожденный в 1732 году. Как поначалу отец учил его этикету и манерам, а по мере взросления писал, как расширять кругозор, как правильно вести светскую беседу, входить в доверие, внушать уважение к себе, саморазвиваться, не следовать примеру других ребят, которые пьют и барагозят вместо того, чтобы учиться. Писал он и об отношениях с противоположным полом, да и еще о многом другом. Возможно, какие-то из этих наставлений и были приняты Филипом на вооружение, однако, кмк, это был не в коня корм.

У меня очень красивое издание книги, с репродукциями гравюр 18 века, с симпатичными виньетками, примечаниями и большим предисловием, написанным Михаилом Павловичем Алексеевым.

Как же, как же отцу пережить первую взрослую ночь своей дочери?! Как????

Воображение, естественно, рисует другую картину, картину собственного лишения невинности. А потом послушное мазо-воображение дорисовывает…дорисовывает…дорисовывает. Господи, слава тебе, Господи, что жизнь продолжается, несмотря ни на какое воображение никаких отцов! Что жизнь продолжается, несмотря ни на какие фобии, ставших вдруг такими серьезными, невыносимо серьезными отцами!

Не, ну, кто его знает – общее ли это правило, таки. Есть ведь и обратная, по-современному, интерактивная связь – от сына к отцу (помнит ли кто конфигурацию «дочь – отцу»?). Но почему-то отцы не так переживают за первую взрослую ночь сына. Или я что-то путаю? Или не дочитал-не дошел до таких вот описанных мировой литературой волнений? Как-то вроде нет особых опасений-волнений, да? Или я опять что-то путаю?

А в чём прикол эпистол отца сыну в каком-нибудь XVIIIвеке? В какой-нибудь юнайтед Англия и младшая сестра её Шотландия? Вместе с Уэльсом и примкнувшей Сев. Ирландией? Да там как бы озабоченности было куда больше, чем по поводу первой, пусть и не брачной, ночи! Там были такие перлы, что хоть Parker с голдовым пером бери и в афоризмы! А что? Например: «Всякая похвала, если она не заслужена, становится жесткой насмешкой и даже больше того – оскорблением и всего нагляднее обличает людские пороки и безрассудства». Тенбридж, 15 июля 1739 г. Ё! Тут от одной даты молоко свернется от скуки, а не то, чтобы прочесть решительно и бескомпромиссно 200 листов серой, унылой бумаги начала 90-х гг., Russia state.

А есть ли связь между фильмом «Гладиатор» и «Письмами к сыну»? Да самая что ни на есть! Хотите остаться в истории на века? А поступите как Сципион Африканский, завоевавший Испанию, взявший в плен юную принцессу редкой красоты и не то, что не присвоивший её себе, но и отдавший тому, кому она предназначалась, добавив какие-то деньги к тем, что прислал её отец! Видимо, добродетель сия столь редка была за 2000 лет евро-истории, что осталась на латыни – уже признак элитарности – и в пафосной манифестации: «Venisse Diis simillimum juvenem… - «Прибыл юноша, подобный богам…». Такая вот загогулина!

Ахтунг! Если, читатель, ты думаешь, что адресату сей латыни скоко-там лет –не, ошибаешься! 9 годков ему от роду, но отец считает, что она, латынь, более чем уместна. Но что характерно? То, что отец взрослеет вместе с сыном, не вместо него, а вместе с ним. Например, через 7 лет он пишет: «…родительские советы всегда рассматриваются как старческое брюзжание». Ну и на том спасибо!

«Желая избавить себя от беспокойств, не избавляй себя подобно многим от собственных мыслей».

«Кардинал Мазарини, который для того, чтобы загрести побольше денег, способен был всё сделать, со всем согласиться и всё что угодно простить. Власть он любил любовью ростовщика и добивался её потому, что вслед на зею приходило богатство». Всё хорошо, но кто сегодня знает, и из отцов, и из детей, кто такой кардинал Мазарини? И?

Да ничего! Чтение и тем более – мудрость – всегда были уделом элиты, не той, что при дворе и в аксельбантах, а такой, народной, сословно-рабочей-крестьянской-из-духовенства. Кому дано, - одним словом. Поэтому и читайте, позвольте дать такой совет и отцам, и «сынам», читайте Честерфилда (не путать с сигаретами того же названия, но различного происхождения!), несмотря на безобразную полиграфию пост-СССР и пред-РФ, на скучную датировку хрен знает, когда бывшего, 18 века. Читайте и наслаждайтесь. Даже если у вас не сын, а дочь. Не думая, как там всё у неё будет в первую взрослую ночь. Потому как если вы всё сделали правильно до этой пресловутой ночи, пусть не писали писем, подобно авторским, то и сама ночь, не без известных проблем, будет…будет…будет, ну, вы сами знаете, какой она бывает!

И тогда и вы, и ваш отпрыск, в свой час, в своем месте, прочтут у Честерфилда такое: «У Цезаря были все великие пороки, а у Катона все великие добродетели, какие только могут быть у людей». Прочтут и испытают хоть и не тот же великий восторг, что не приходит к дочерям, в отличие от сыновей, в ту самую первую ночь, но восхитительное чувство причастности. К человеческой мудрости, истории и судьбе!

Читал давно, сейчас не перечитывал, соответственно, по тем впечатлениям несколько цитат и комментариев..
-"..благо отнюдь не в том, чтобы иметь деньги самому, а лишь в том, чтобы иметь власть над теми, у кого они есть" -закладывание зёрен управленческого синдрома.. помню помню..)
-"..ибо может ли быть большее удовольствие, чем иметь возможность всегда и во всем превзойти своих сверстников и товарищей" -прям почти на пути к прото парлептипу..)
-"Когда я стараюсь распознать истинные чувства людей, я полагаюсь на мои глаза больше, чем на уши, ибо люди говорят, имея в виду, что я их услышу, и соответственно выбирают слова, но им очень трудно помешать мне увидеть то, чего они вовсе, может быть, не хотят мне показывать."..
-"Пускаясь в путь во время бури. Цезарь сказал, что ему нет необходимости оставаться в живых, но зато совершенно необходимо добраться до назначенного места." -красава, опять-таки!)
Итого, Император ВАВА говорит об этой книге:
Степень густоты (крови) 0,69. Степень парлептипности 0,71

- Но вы вряд ли читали «Письма лорда Честерфилда к сыну»?
Конечно, не читал. Бертрам Вустер не читает чужих писем.

Я к славному роду Вустеров не принадлежу, и поэтому книгу с чужими письмами прочитал без зазрения совести. И уже первое письмо вселило надежду, что возможно эти письма что-то в духе Вудхауса?

Это риторическая фигура, имя которой ирония: человек говорит прямо противоположное тому, что думает. И вместе с тем – это не ложь, ибо он ясно дает понять, что думает совсем не то, что говорит, а как раз наоборот...
Вообрази, что я стал бы превозносить тебя за то, что ты очень внимательно штудируешь свою книгу, и за то, что ты усвоил и помнишь до сих пор все, что когда-то учил, – неужели ты сразу бы не заметил моей иронии, не почувствовал, что я смеюсь над тобой?
... тебе снова предстоит взяться за латинскую и греческую грамматики; надеюсь, что к моему возвращению ты основательно их изучишь; но, если даже тебе это не удастся сделать, я все равно похвалю тебя за прилежание и память.

Но дальнейшие письма моё сомнение развеяли. Лорд Честерфилд оказался строгим родителем.
Методы воспитания у Филиппа Дормера Стенхопа своеобразные. Кажется ничего сложного нет, ведь требования к сыну отец предъявляет не сложные. В основном это требования к манерам, одежде, наружности и дикции. Но с мотивированием у отца плохо, он пытается делать это при помощи запугивания, а порой третирует сына

меня гораздо больше беспокоит, хорошо ли ты себя ведешь, чем хорошо ли ты себя чувствуешь,

Таковы некоторые мысли, которые мой долгий опыт жизни в высшем свете позволяет мне сейчас высказать; если ты отнесешься к ним со вниманием, они могут пригодиться тебе в твоем путешествии по свету. Мне хочется, чтобы оно принесло тебе счастье: во всяком случае, уверен, что, если это будет иначе, виноват будешь только ты сам.

Словом, запомни твердо: если ты приедешь ко мне и у тебя будет отсутствующий вид, то очень скоро отсутствовать буду и я – и в буквальном смысле, просто потому, что не смогу оставаться с тобой в одной комнате, и если, сидя за столом, ты начнешь ронять на пол нож, тарелку, хлеб и т. п. и целых полчаса будешь тыкать ножом в крылышко цыпленка и не сумеешь его отрезать, а рукавом за это время попадешь в чужую тарелку, мне придется выскочить из-за стола, а не то меня бросит в дрожь.

В некоторых местах вообще используются противоположные посылы

Долгое и кропотливое сидение над книгами – удел людей тупых; человек способный занимается регулярно и схватывает все быстро

любой человек средних способностей может надлежащей работой над собой, усердием, вниманием и упорством сделаться всем, чем захочет, кроме как хорошим поэтом.

Итак, закрой книги, которые ты читаешь с серьезными целями, открывай их только ради удовольствия

гомеровский герой Ахилл – скотина и негодяй и поэтому ему совершенно не подходит быть героем эпической поэмы. Родина так мало для него значила, что он не хотел защищать ее, и оттого лишь, что поссорился с Агамемноном из-за шлюхи; а потом, побуждаемый только личною жаждой мести, он принялся убивать людей, я бы сказал – подло, ибо он знал, что сам остается неуязвим. Однако при всей своей неуязвимости он носил крепчайший панцирь.

Ахилл при том, что он был неуязвим, отправляясь в сражение, облачался, однако, во все доспехи.

Но когда лорд Честерфилд не пытается угнетать сына, он выскащывает вполне дельные мысли. Иногда он даже поддерживает сына.

хоть я и строгий судья порокам и сумасбродствам, я – друг и защитник наслаждений и всеми силами буду способствовать тому, чтобы ты их изведал.

Книга получилась не однородной. Отец направляет сына в разные стороны, порой противоположные, конечно же мне стало интересно куда все эти наставления в итоге привели сына. Изучение личности Филиппа Дормера Стенхопа, лорда Честерфилда показало следующее. Он был женат на незаконнорожденной дочери короля Георга I. Тот самый сын Филипп также оказался незаконнорожденным. Однако благодаря отцу он получил место в палате общин, но в высшем свете его не приняли. Так что советы отца видимо многого не дали, так как несмотря на все суровые запреты сердитого отца Филипп младший вступил в тайную связь. Отец об этом узнал лишь после смерти сына, а узнав о существовании внуков даже включил в завещание, а вот их матери не дал ни чего. И, как следствие, она опубликовала письма отца сыну.

Первые письма вызывали возмущение. В них чувствуется давление, которое исходит от отца к сыну. Отправитель пытается убедить своего адресата соответствовать ожиданиям, возложенным на него. Быть тем, кто достоин признания, уважения и любви, иначе не стать счастливым. Ужасно осознавать манипуляции, которым подвергается ребёнок, пусть они и из благих намерений.

Тем не менее, содержание этих писем, представляющих собой свод правил для достижения идеала, полезно прочитать каждому. Просто что бы узнать чужой опыт и понять, может он пригодиться или нет. Эти советы весьма актуальны и сейчас. Немного раздражало, что одна и та же мысль передаётся разными словами из письма в письмо, но это не критично.